Еще не успела забыться чернобыльская боль, и вновь название украинского местечка тревожит слух. На этот раз — Болеславчик. Поневоле поверишь в мистику имен. Это тихое украинское село, что под Николаевом, появилось в сообщениях информагентств в начале августа и стало новым знаком беды. Страшная болезнь, превращающая людей в "живых мертвецов", охватила жителей поселка и постепенно расползлась по округе. В радиус поражения попадали все новые и новые населенные пункты. Число их приближается к десятку. Счет пострадавших идет не на одну сотню. Это — только по официальным сведениям. Диагноз врачи поставили: токсидермия. То есть поражение ядовитыми веществами. Но в чем причина трагедии — толком никто так и не объяснил. Украинские власти отделывались неопределенными версиями: то ли виноваты нитраты, которыми "арендаторы из Южной Кореи бесконтрольно обрабатывали грунт", то ли непонятно откуда взявшиеся "химические элементы". Слух же о могильниках ракетного топлива, откуда и мог просочиться яд, украинское Минобороны начисто опровергло... В последние дни "зону бедствия" отгородили санитарным кордоном. Въезд туда запрещен. Но корреспонденту "МК" удалось попасть в эпицентр событий, где его ждал настоящий шок. ...К другу на Украину я прибыл с довольно невинной целью: отдохнуть вволю, на Днепре порыбачить. Жутковатое "приключение" началось в тот день, когда в поселке появилась женщина с ребенком. Она ходила по деревне и подыскивала себе дом для жилья. От нее я впервые и услышал о Болеславчике и о загадочной эпидемии, обрушившейся на Первомайский район Николаевской области. Женщина оказалась заведующей детского сада из села Синюхин Брод, что находится всего в пяти километрах от эпицентра заражения. Рассказывала она страшные вещи. Где-то в начале июля жителей округи поразил странный недуг. Сначала просто хотелось все время спать, потом появлялась какая-то всеобщая вялость и слабость организма, любое физическое усилие давалось с трудом. "Принесешь воды из колодца, и сил уже нет, будто весь день отпахал", — рассказывала "беженка". Потом у людей начались обмороки и появилась сыпь и язвы на коже. Тут уже забили тревогу... Селяне обращались к местным врачам, а те — не знали, что делать. Поначалу решили, что народ дружно потравился грибами, и принялись промывать всем желудки. Однако "прочистка" не помогала. Стали заболевать дети. Симптомы — высокая температура, постоянное кровотечение из носа, раздражение слизистой, кашель, сыпь... Тогда и появилась версия, что это — химическое отравление. Но чем? Узнать правду о причинах трагедии можно было только одним способом — отправиться в Болеславчик. К концу августа о таинственной эпидемии в Первомайском районе уже знала вся Украина. И власти забеспокоились. На место трагедии собрался приехать сам президент Кучма, что уже говорило о немалых масштабах случившегося. Район бедствия начали потихоньку "закрывать" от посторонних глаз и ушей. Московского журналиста не подпустили бы и на пушечный выстрел. Поэтому с собой была прихвачена удочка, помятая шляпа и резиновые сапоги. А на украинской мове я мог общаться почти как на родной. Еще по пути поразила картина: темные столбы вдоль дороги, абсолютно без проводов, только птицы на перекрестьях... И впрямь будто в заброшенную зону въезжаешь. Кто бы знал, что столбы эти с ободранной проводкой (металл ведь!) — символ случившегося несчастья... Болеславчик — вроде село как село. Беленые украинские хаты, палисадники с яблонями и подсолнухами, скамеечки, пруд... Как в триллере: на вид все нормально и спокойно, но детали заставляют нервы напрячься. Жара, а пруд абсолютно пустой. Яблони какие-то странные: яблок полно, а листьев почти нет. Подсолнухи, которые должны бы подставлять солнцу желтые лучащиеся физиономии, свернулись сгоревшей спичкой. Кошки со свалявшейся шерстью не греют бока на солнышке, ехидно жмуря желтые глаза, а тупо смотрят куда-то вдаль, не реагируя на мух и бабочек. И люди... Двигаются, как в замедленной киносъемке. Где украинская живость характера, энергия, бьющая через край? Впрочем, общались селяне довольно охотно. За два прошедших месяца эпидемии люди так устали от борьбы с бедой один на один, что готовы были кричать о ней всему свету. Лишь бы услышали... Походив по дворам несколько часов, я понял, что киевские власти могут сколь угодно долго перебирать версии, опровергая их тут же одну за другой, но в Болеславчике все, от мала до велика, уверены, что точно знают причины трагедии. Если убрать маленькие нестыковки в деталях, выглядят они следующим образом. Ни для кого не секрет, что Первомайский район — район "стратегического назначения". Еще в советские времена здесь находилось несколько шахтных пусковых установок баллистических ракет "СС-21" и "СС-24". Здесь и сейчас располагается несколько ракетных частей. Соответственно, есть и ядовитые отходы, которые захораниваются. По словам селян, еще в далеком 78-м году случилось в окрестностях Болеславчика маленькое ЧП. Трактор, вывозивший из одной части бидоны на утилизацию, предположительно с отходами ракетного топлива, в дороге сломался. Военные, не мудрствуя лукаво, сложили все бидоны в заброшенную силосную яму, туда же поломанный трактор определили, залили бетоном, сверху "залакировали" парафином. В общем, устроили могильник честь по чести. О происшедшем уведомили местный сельский совет. Старожилы уверяют, что должны даже быть какие-то бумаги на этот счет. Потом про яму благополучно забыли. Но не все... Одному местному мужичку не давала покоя мысль, что такое богатство — целый трактор! — в земле зарыто. Но при советской власти никто о мародерстве не помышлял. А когда грянул кризис и сдача металлолома стала промыслом, помогающим выживать целым семьям, о "кладе" вспомнили. Дальше — версии расходятся. Кто-то говорит, что мужичок с сыновьями и знакомыми вполне законно получил разрешение в сельсовете на разрытие "золотоносной ямы". Другие утверждают, что сделали они это самовольно. Причем набегу подверглось не только "тракторное" захоронение, но и другой, более крупный могильник. Имена "кладоискателей" в Болеславчике, правда, чужаку не называют: среди них многие — родственники и кумовья. Как бы то ни было, в конце мая двое парней (потом к ним присоединились еще восемь) подогнали к могильнику два "КамАЗа" и приступили к "вскрытию". Когда слой бетона был продолблен, из ямы вырвалось оранжево-коричневое облако и зависло над округой. Ядовитый смог видели жители всех окрестных сел. Но "старателей" это не остановило. Они продолжали ворошить дальше. Бидоны извлекли на свет, выплеснули содержимое на землю, а сами посудины... сполоснули в ближайшем пруду... Через несколько дней в Болеславчике появился первый заболевший. По рассказам жителей, парни эти неплохо заработали. Сплющенных бидонов постепенно набралось аж на пятьдесят тонн. Да и вообще парни оказались хозяйственными: нашли применение даже соскобленному с могильника воску. Его, говорят, пустили на церковные свечки. Один из "кладоискателей" с прибыли даже квартиру себе купил. Но новоселье справить не успел — оказался на больничной койке, и за жизнь его врачи борются до сих пор. А среди неповинных в беде сельчан первыми пострадали дети. Купание в зараженном пруду не прошло бесследно. Да и маленькие они, ближе к земле, которая стала теперь источником ядовитых испарений. Первые месяцы местные врачи, которые просто не могли определить причину массового поражения, выводили их из комы, залечивали язвы и отправляли домой. Буквально через несколько дней ребятишки снова поступали в больницу. Сегодня всех детей из поселка вывезли, закрыты детские сады в ближайших селах Чаусово-1, Мичурино, Подгорье... В центральную районную больницу меня не пустили. И удочка с помятой шляпой не помогла. "К кому идем?" — допытывался милиционер из оцепления, который к тому же оказался местным и всех селян знал в лицо. "Да вот, к родным приехал..." — убеждал я. "Не положено!" — стояла на своем охрана. Пришлось выяснять детали у выходящих посетителей. Выходили из больницы все больше женщины. Как выяснилось, у всех у них в больнице лежали дети. Официальные сводки гласили, что пострадало около 240 детей. "Да что вы! Намного больше! — уверяли женщины. — В каждом селе у нас не менее двух с половиной тысяч жителей, третья часть — дети. А пострадали уже сел пять-шесть. Вот и считайте!" Люди бросают дома, нажитое хозяйство, подхватывают ребятишек и чемоданы и срываются с места. Кто-то уезжает в другие села к родственникам, кто-то, как заведующая садом, просто наобум ищет иное место жительства. Но не все имеют возможность "подняться" и "перелететь" в иные края. Большинство остается на своей земле, ставшей теперь источником постоянной опасности... В одном огороде увидел я невиданный овощ — огромный помидор весом с килограмм, весь в темных пятнах, подломил куст и валялся на грядке. "Шо дивишься? Хочешь — угощайся!" — любезно предложил хозяин огорода. "Так нельзя же, наверное, зараженный..." — уклонился я от угощения. "Може, и нильзя. А мы едим. А шо ж еще исть?" А действительно, что же еще есть? После того как в пробах воды и почвы было обнаружено высокое содержание гептила (компонента ракетного топлива), большинство колодцев в селах заколотили. А воду стали подвозить цистернами. С утра к ним выстраивается длиннющая очередь с ведрами. А вот пропитания другого взять негде. Крестьянских заработков не хватит на иностранные консервы. В селах все живут с подсобного хозяйства. Так до сих пор и едят зараженные овощи-фрукты, пьют молоко из-под коровки, что щиплет зараженную траву, режут кур и уток, что копаются в ядовитой земле... "Приезжали комиссии, мы их спрашивали, скажите, что нам делать? Что можно есть, что — нельзя? Они ничего нам не говорят. Погодите, говорят, все выясним — потом скажем", — рассказывают селяне. А вот президент Украины, который приехал в Болеславчик на второй день моего там пребывания, к хлебу с солью, предложенным ему от души исстрадавшимися селянами, даже не прикоснулся. Сказал, что "не заработал еще на хлеб". "Это ж не по-христиански!" — переживали жители поселка. Но охрана у президента была бдительной, от всяких "зараженных подарков", так же, как от людских стонов и жалоб, его ограждали крепко. Да и от полноценной информации, похоже, тоже. Когда он услышал все-таки чью-то отчаянную реплику про силосную яму с ракетными отходами, удивлению его не было предела. Зато после этого "ракетная версия" вышла на первый план и за дело взялись всерьез. В район направили несколько усиленных военно-медицинских комиссий. Пока власти со скрипом начинают признавать вероятность "ракетного следа" в трагедии Первомайщины, жители находятся на последней стадии "радиационной истерии". Как уже говорилось выше, Первомайский район просто нашпигован ракетными шахтами. По украинско-американским договоренностям все оставшиеся ракеты подлежат демонтажу и вывозу. Путь, по которому должны вывозить ракеты на утилизацию, пролегает через ряд сел. Вот они и всполошились. Припомнили все. Как приезжающие американские наблюдатели иначе как в респираторе к шахтам не приближались, и вообще старались туда не лезть, нанимая для демонтажа за сотню долларов местных мужичков. Масла в огонь подлили и расползающиеся слухи о двухстах долларах, что выделили американцы на каждого жителя поселков, через которые проходит "ракетный путь". "Мы-то этих денег не видели и не увидим, это ясно, — говорят селяне. — Но американцы просто так денег выделять не будут. Раз выделили, значит — есть опасность!". И опять власти молчат, раздувая тем самым пожар еще больше. Что самое удивительное, причитая о двухстах "гробовых" долларах, многие всерьез переживают, что не получат этих денег. Черт с ней, с опасностью, если денежек подвалят, — считают некоторые. И вот здесь таится самая страшная опасность. Распад начался в душах человеческих и уж потом перекинулся на тела... Экономический кризис вызвал последствия пострашнее всех Чернобылей. Когда человек не может заработать на достойную жизнь, когда за украденный гвоздь, сорванные провода и открученную рельсу можно получить больше, чем за месяц честного труда, тогда совершенно естественным кажется разрыть ядерное захоронение и за тридцать сребреников превратить свою родину — в кладбище.
