Поджог или случайность; кто трус, кто герой; катастрофа или досадная неприятность; кто ловит рыбу в мутной воде; ошибся ли Кириенко; где деньги и сколько их будет; быть или не быть — все эти вопросы на повестке дня у хозяина Останкинской телебашни Вячеслава Мисюлина. Ответить на них он может лишь частично, но все же... -Кто после пожара на башне кандидат в "стрелочники"? Вас собираются увольнять? — Я знаю, что возбуждено уголовное дело. Следственная группа работает. И какие выводы будут у нее, неизвестно, надо подождать. К тому же недавно прошла информация, что башню передают из Министерства печати в ведение Министерства связи. А у меня на сегодня контракт с ВГТРК. — Какое отношение ваше хозяйство имеет к ВГТРК? — Передающий центр находится в холдинге, который создал ВГТРК. Кириенко передавал нас в холдинг из Минсвязи под ВГТРК буквально перед своей отставкой. — Сколько и как регулярно платили за использование башни ОРТ, РТР, НТВ? — Мы — хозрасчетное предприятие, из госбюджета ничего не берем. Сколько заработаем, столько и имеем. ОРТ нам платило достаточно нерегулярно. Буквально на днях состоялся Арбитражный суд. Может, речь идет не о таких больших деньгах, но для нас 2—3 миллиона рублей значат многое. У всех телекомпаний были свои трудности, и у НТВ, и у РТР. Мы судились, и достаточно часто. — За счет каких средств содержится башня? — Мы в принципе самоокупаемые. В последнее время из своих денег мы купили во Франции передатчик. Он обошелся нам в 2,5 млн. долларов. Мы начали обновлять антенны. Мы заменили половину антенн УКВ. На следующий год собирались менять антенны Первого канала. Государственные компании платят нам по 601 рублю за час вещания. НТВ, кстати, указом Ельцина тоже отнесена к государственным телекомпаниям. Зато практически все дециметровые каналы коммерческие. Пожарные теперь говорят о том, что, мол, много коммерческих структур было на башне... — Башня загорелась в спокойную погоду, в воскресенье, во второй половине дня, никаких перегрузок, начальства, полупустая громадина... Не вызывает ли это подозрений? — Нет, не особенно. Следственная группа работает. Мы со своей стороны не суетимся и не пытаемся оказывать на следствие какое-либо давление в этом деле. Чего нельзя сказать о некоторых других силах. — Вещание дециметровых каналов восстановлено? — Все дециметровые каналы, кроме 29-го, "Детского проекта", у нас работают. "Детский проект" просто забрал свой передатчик и увез куда-то в другое место. Но недели через две они вроде бы собираются вернуть его на прежнее место. — Каковы взаимоотношения ТТЦ и администрации башни? — Мы друг от друга никак не зависим, соединены только кабелями. Мы только проверяем соединительные линии и качество сигнала. — После пожара были "наезды" со стороны коммерческих структур? — Нет, все друг другу помогали. В восстановлении участвовали сообща. Ни у кого не было претензий. — Какие средства выделены на восстановление? — Я не получил пока ни копейки. — А о какой сумме идет речь? — Если восстанавливать только то, что испорчено или сгорело, — это примерно от 10—20 млн. долларов. Если выполнить все требования пожарных, то может быть и 40, а если делать на новом уровне техники и технологии, то это будет где-то под 60 млн. долларов. — Вы были на заграничных башнях-гигантах? — Естественно. Если говорить про пожары, то Эмпайр горел, по-моему, в конце прошлого года. В Советском Союзе горело в Вильнюсе, в Тбилиси, в Санкт-Петербурге. Как правило, источники — это, конечно, фидера. Там идет огромная энергия, и фидерная разводка иногда дает сбои. Мы отработали 34 года, пока такое случилось. — Где вы были, когда загорелась башня? — Меня везла жена по Дмитровскому шоссе. Мне позвонили с Центрального диспетчерского пункта и сказали, что у нас задымление наверху. Я увидел это сразу — башня была перед глазами. — Вы были в шоке, когда узнали? — Нет, удар не хватил. Но переживание от беспомощности в какой-то мере ощутил. Я могу сказать, что, если бы мы вместе с МЧСовцами не перерезали на высоте 60 метров все фидера и все кабели связи, выгорало бы и дальше. Я давал указания, а мне говорили: ты кто здесь? Мы тебя сейчас свяжем и спустим вниз. Ты не имеешь права распоряжаться на пожаре и т.д. На пожаре начальник пожарной охраны, конечно, распоряжается на принципах единоначалия. Но объект кто-то должен знать. Все ждали, что башня упадет, а она рассчитана, чтобы стоять под своим весом. Канаты нужны лишь для того, чтобы при резких колебаниях не появлялись трещины в бетоне. Этому не верили и отступали вниз. — Почему не сработала пожарная сигнализация? — Ее нет наверху. В антенной части ее просто нет. Даже по проекту. Датчики не работают при морозе больше 30 градусов. — Под шумок пожара кто-то использовал ситуацию в своих коммерческих целях? — Да, использовали. Некоторые организации в коммерческих целях предлагали за месяц перевести все на систему вещания, стандарты которой в стране еще не утверждены. Или все подавать из космоса, как, например, "НТВ-плюс". — Вы считаете сотовое или спутниковое ТВ неподходящим для России? — Экономика нашего государства слабенькая. У населения нет денег на то, чтобы купить хлеб, молоко и т.д. А ему предлагают попользоваться "Мерседесом". Никто не ожидал, что мы фактически за 10 дней восстановим телевизионное вещание в Москве. Рассчитывали, что это может продлиться долго. А раз так — почему бы не попросить деньги под "новое ТВ" у московского правительства или еще у кого-то. Каждый ловил свою коммерческую выгоду. — Это правда, что пожар бушевал, а вещание не отключали — пожарные работали под напряжением? — Мне пришлось отдавать команду на выключение всех передатчиков, и я ее дал. Все зафиксировано — когда отключили подстанцию, когда отключили передатчики. Следственная группа разберется. — Что еще во время пожара было потеряно безвозвратно? — Мы совсем не в том состоянии, в котором нас хотят представить. Я бы вообще перевел понятие "Останкинская башня сгорела" в другую плоскость — сгорела фидерная шахта. Металлические конструкции и железобетон — все в нормальном состоянии. В нормальном состоянии шахты — там, где ходили лифты. — У вас не было желания подать в отставку? — Я провел собрание коллектива. Пришло 700 человек из 1000 работающих. Я спросил людей: если вы считаете, что в этой ситуации мне надо подать в отставку, пожалуйста, скажите. Я это сделаю прямо тут же. Ни один из 700 человек ничего не сказал против меня. — Когда начнется качественное вещание на Московскую область? — Этот регион мы покрывали с высоты 503 метра. Антенны 31-го, 33-го, 11-го, 8-го, 6-го каналов, кстати, не сгорели. Мы сейчас их обследуем. Осталось зачистить место для трех фидеров и согласовать все с пожарными. — Вам звонили ваши "башенные" коллеги с выражением соболезнований? — Естественно, от очень многих башен: от берлинской, от Федерации высотных башен из Сиднея. Эта федерация собирается сразу после Олимпийских игр в Сиднее. У меня лежал билет в столе, я должен был туда лететь. Но сейчас не до Сиднея. Сейчас надо восстанавливаться. Московскую башню очень ценят.
