Премьера спектакля "Гамлет" в театре "Тень", куда обычно родители водят своих чад по выходным, доказала, что спектакли не бывают детскими и взрослыми, а только — плохими или хорошими. Впрочем, в случае с "Тенью" эта градация выглядит так: хорошие или очень хорошие. "Гамлет" в версии "теневиков" рассчитан вовсе не как у Чуковского — от трех до пяти. Начинать его можно смотреть действительно с трех лет, а далее рекомендуется всем и везде. В самом деле: необузданная фантазия художника Ильи Эпельбаума, актрисы Майи Краснопольской и композитора Андрея Семенова предлагает посредством принца Датского познать все: во-первых, что такое театр, а во-вторых, другие шедевры музыкальной классики. — Кто такой Дон Жуан? — спрашивает актриса зрителей. И тут же отвечает: — Это такой дядя, который обижал девочек. Тут же на столе является порочный дядя в сопровождении своего подельника Лепорелло. Причем Лепорелло — это резиновый красный мяч, на который нахлобучена шляпа, а обидчик девочек — плюшевый медведь весьма потрепанного вида, что только подтверждает его нездоровый образ жизни. Крестьянка Цемлина — обезьянка в балетной пачке, ну а Командор, погубивший развратника, — проржавевший экскаватор, из тех, которые уже давно не выпускает отечественная игрушечная промышленность. Все они — народные и заслуженные артисты, потому что очень хорошо умеют притворяться. Причем, если верить программке, артисты со званиями подобраны на улице. Достоверность бэушных игрушек невероятна. Какие же это кегли в авоське? Это же крестьянки из оперы "Евгений Онегин"! В роли лондонского денди — тот же косолапый народный артист с улицы. Творческая троица — Эпельбаум, Краснопольская, Семенов — отнюдь не святая. Она промахивает оперную и опереточную классику на скоростях "Формулы-1": "Евгений Онегин" — четыре минуты, "Сильва" — пять, "Иван Сусанин" — одна минута сорок секунд. Кстати, Иван Сусанин — это тоже дядя, который обижал поляков. В роли поляков — те же кегли, но в "Сусанине" — спрятанные в строительную рукавицу, где на месте "лица" вырезана дырка. Тот, кто подумает, что спектакль "Гамлет" — это остроумная шутка или демонстрация возможностей театра выживать в невозможных условиях уличными и помоечными средствами, — тот ошибается. "Теневики" с Октябрьской улицы убеждают, что театр — это прежде всего волшебство, ощутимое на подсознательном уровне. Особенно когда в пугающей темноте "Евгения Онегина" вдруг всплывает трепетный сияющий месяц, когда перед финалом в воздухе зависнет что-то сферическое из золотых огней. А сам финал — спектакль "Чайка", сыгранный не более чем за пару минут, — после оперного веселья обескуражит и потрясет глубиной простых мыслей. Вроде тех, что Евгений Онегин — это дядя... а театр — это...
