Нет, внешне все выглядит очень культурно, никто гендиректора киноконцерна “Мосфильм” Карена Шахназарова на “стрелки” не вызывает. И собеседники его все сплошь культурные люди. И все вроде бы хотят одного: процветания российского кинематографа. Врагов-то нет, вокруг одни единомышленники, которые так бодро и весело, с открытым лицом и непременной улыбочкой, приговаривают: “Не волнуйтесь, все будет хорошо, мы вас в обиду не дадим!” Только непонятно, как будет происходить сам процесс защиты. Затея тотальной приватизации киноотрасли, в первую очередь “Мосфильма”, родилась в недрах Минкульта. “Приватизация не предполагает сохранение профиля, и это не может нас устроить!” — заверил на минувшем пленуме правления СК РФ Михаил Швыдкой. Сложно и сильно: защищу вас от самих себя — так, что ли? Или мы чего-то недопонимаем?..
Министр культуры окончил свое выступление с трибуны пленума словами: “Не сердитесь, но я должен идти — меня ждут в консерватории. Сегодня — музыкальный день!” После чего на самом деле буквально убежал из Дома кино, бросив Шахназарову: “Ну, созвонимся!” Председатель правления СК РФ Никита Михалков в этот день и вовсе не пришел, сказавшись больным. Поэтому комментировать для “МК” ситуацию с “Мосфильмом” пришлось самому “Мосфильму”:
— Когда мы узнали, что в недрах Министерства культуры разрабатывается концепция тотальной приватизации киноотрасли, в том числе “Мосфильма”, мы сразу же выступили против, — расставил сразу все точки над “i” Карен Шахназаров. — На наш взгляд, это приведет к совершенно катастрофическому результату, потому что любое акционирование “Мосфильма” в нынешней ситуации приведет не к притоку инвестиций, как рассчитывают в Минкульте, а к обычному изъятию прежде всего земли. Всем известно, что “Мосфильм” — это 34 гектара в центре Москвы. И ни один директор не сможет сохранить профиль, то есть продолжать снимать кино. Его либо застрелят, либо он будет делать то, что ему скажут.
— И как же будет происходить переориентация?
— Ну, например, возьмут кредит 20 млн. долларов и снимут на них 15 картин, которые, конечно же, не принесут дохода. Чем отдавать кредит? Только залогом. А что можно оставить в залог — только землю. Ее и придется отдавать. Новые хозяева построят на территории “Мосфильма” какой-нибудь развлекательный комплекс или сеть отелей — что угодно...
— Но Минкульт надеется с помощью приватизации “Мосфильма” и всей отрасли возродить наше кино, привлечь в него инвестиции...
— Это тупиковая затея — полагать, что таким способом мы можем спасти российское кино. Мы должны понять: если мы хотим иметь кино как часть культуры, то это стоит денег, как и во всем мире. И государство, конечно же, могло бы экономически помочь кинематографу. Например, во Франции на каждый билет на американский фильм накидывается 10%, которые идут потом на производство французского кино. Еще у французов существует квотирование — когда французский кинотеатр или французское телевидение не может показывать больше какого-то процента зарубежных картин. И есть у них еще то, о чем никто у нас даже не посмеет и заикнуться при нынешнем господстве телевизионной ментальности. Их телевидение не показывает художественные фильмы в субботу и воскресенье — для того, чтобы публика ходила в кинотеатры. Да вообще нигде в мире нет такого количества фильмов на экранах телевизоров, как у нас! Вот главный конкурент кинотеатров — телевидение!
— А если акционирование “Мосфильма” все-таки состоится...
— В этой ситуации я не вижу себя в российском кинематографе. Я могу сказать, чем закончится процесс акционирования. Какая-то группа людей на этом быстро наживется, сделает очень большие деньги, потом акционеры растворятся, а то, что осталось после них, тихо рухнет. Японцы купили Голливуд, потому что это очень выгодно — продавать американское кино. На российском кино не заработаешь, поэтому “Мосфильм”, повторюсь, может представлять интерес только как хорошая земля в хорошем районе столицы.
— У вас есть свой план спасения отечественного кинематографа?
— Я считаю, что нужно прежде всего тратить деньги на производство картин, причем делать это рационально. Второй год мы предлагаем: дайте нам по половине бюджета на каждую картину — по 350—400 тыс. долларов, — и вторую половину “Мосфильм” услугами доложит. И вы получите за 3,5—4 млн. не 4 картины (из которых, как правило, две все равно остаются недоснятыми, потому что на них все равно не хватает денег), вы получите 8 законченных картин! К сожалению, никакой реакции... Сейчас мы собираемся запускать картину “Звезда” — первый фильм о войне за многие годы. Мы начинаем этот проект еще и потому, чтобы реанимировать нашу знаменитую военно-техническую базу в Алабине, где простаивает уникальная военная техника. Режиссер картины — Николай Лебедев, сценарий Евгения Григорьева по повести Эммануила Казакевича “Звезда”...
— Что предпринимает “Мосфильм” в свою защиту?
— В пятницу я разговаривал с Валентиной Матвиенко и получил заверение, что правительство не будет предпринимать никаких шагов, которые ломали бы, как она выразилась, “через колено” кинематографистов. Еще мы обсуждали то, что “Мосфильму” требуется особый статус — такой, как, например, у Большого театра. Почему Большой театр не приватизируют? Большой театр — уникален. “Мосфильм” — так же уникален!
