Ее зовут Марина Анатольевна Алексеева. Двадцать два детектива за девять лет изданы в 19 странах мира. В 79-м году закончила юрфак МГУ. Автор 30 научных трудов о преступности. Ушла из милиции в звании подполковника. Отец — известный сыщик. Мать — юрист. Главный недостаток — лень. Литературный агент вынужден запирать ее в рабочем кабинете, чтобы писала и не отвлекалась. Любимый автор — Сименон (потому что его герой — представитель государственной полиции, а не частного сыска). Считает, что организованная преступность всегда лучше, чем неорганизованная: ею можно управлять. Любит слушать оперу, играть с компьютером, курить и сидеть дома. Созданный ею образ Насти Каменской после премьеры одноименного сериала на НТВ стал всенародно любимым. На телеэкране между детективщиками развернулось заочное соревнование, чей герой выйдет в лидеры и приблизится по масштабу к Шерлоку Холмсу или Мегрэ — Леха Николаев, “Менты”, Каменская, Дубровский и т.д. С 13 октября на канале ТНТ — новый цикл сериалов “Каменская”. Позднее фильм выйдет на метровом канале — ТВЦ.
— Марина, что вы считаете ложью со стороны критиков в ваш адрес?
— Во-первых, ложь то, что я “пеку” свои книги, как блины: по две штуки в месяц. Все очень любят намекать на команду “литературных негров”, которые за меня работают. Открою тайну: за две недели нельзя написать хорошую книжку...
— Образ Каменской вам не приелся? Вы не хотите что-то новое придумать? Или будете продолжать жизнеописание Насти всю оставшуюся жизнь?
— Я могла бы, наверное, придумать какого-то другого героя, но это... получилась бы точно такая же Каменская. Только ее бы звали, допустим, Маша Петрова, и была бы она не длинноволосой блондинкой, а коротко стриженной брюнеткой. Но по менталитету, по характеру все равно это было бы то же самое. Потому что думать, анализировать факты, делать выводы я могу только так, как это могу я. У меня не появится другого интеллекта. Эта Маша Петрова, с тремя своими детьми и мужем-алкоголиком, все равно будет сидеть, чертить схемы и думать. Это будет та же самая Каменская.
Она меняется и стареет точно так же, как меняюсь и старею я. В следующей книге у нее возникнет проблема неизвестно откуда вдруг набравшегося веса. Что поделать: в 2000 году Насте — сорок, и должны начаться уже необратимые изменения со здоровьем, с внешностью... Она не может всегда оставаться такой. Начнем с этим бороться. Может быть, будем посещать косметолога...
— Лена Яковлева с вашего ведома оказалась в фильме в роли главной героини Каменской?
— Без моего участия, но с моего ведома. Я очень люблю эту актрису, и мне очень хотелось, чтобы она играла Каменскую...
— Вы довольны экранизацией?
— Начнем с того, что Игорь Мороз — режиссер этого сериала — снял очень хороший фильм. Художественный, красивый, с хорошей музыкой, с прекрасными актерами, операторами, лирический, пронзительный, захватывающий... Похож ли он на книжки? Очень мало. Есть сцены крайне далекие от того, что было написано. Есть сцены, которых вообще у меня нет. Но это нормально. Экранизация...
— Вы принимали участие в съемках?
— Мало, потому что съемки проходили в Минске. Но зато когда снимали в Москве, то по договоренности с режиссером меня ставили в известность, и мы с мужем обязательно приезжали на натуру. Это необычное ощущение: настоящий, живой артист, его можно потрогать, произносит мои реплики перед камерой, вот режиссеры, вот продюсеры, осветители... Все на самом деле. Это так чудно! Возникает чувство нереальности, к которому я так и не привыкла.
— Вы пишете для мужчин или для женщин?
— На вопрос: “Какая книга Марининой вам нравится больше всего?” — мужчины отвечают: “Иллюзия греха”. А мне казалось, что это мелодрама, слезливая, бабская. А мужчинам должны нравиться, допустим, “Стилист” или “Шестерки...” Но уж никак не “Иллюзия греха”! Просто в “Иллюзии...” дважды есть пассажи — внутренние монологи одной из героинь — о том, какие же бабы дуры и суки. “Ну что им еще надо? Вот мужик: добрый, заботливый, работящий. Да, он мало зарабатывает, но это честные деньги. Он не ворует, он не бандит. Что тебе еще надо?! Если тебе нужно больше денег — пойди сама и заработай. Почему ты хочешь, чтобы тебе их принес мужчина?..” Я полагаю, такие пассажи мужчинам и нравятся.
— Как у вас дела со съемкой кино в Италии?
— В Италии сейчас вышло уже семь книг. Контракт с итальянцами у меня на все книги, которые я написала. Кому-то из киношников попали в руки мои книги, и мне поступило предложение сотрудничать.
— Кастинг на роль Каменской в Италии еще не проводился?..
— Нет. Кастинг проводится после утверждения второго варианта сценария. Сейчас написаны первые варианты сценариев: “Игра на чужом поле” и “Украденный сон”. Готовятся вторые варианты. После кастинга предстоит написать третий вариант — с учетом индивидуальности каждого подобранного актера. Продюсеры сказали, что хотели бы на роль Каменской Настасью Кински, но у той какие-то проблемы с нервной системой и со здоровьем.
— Натурные съемки будут в России?
— Да.
— И на Петровке хотят снимать?
— Да. Они уже вели переговоры с моим директором о том, сможет ли он оказать помощь, когда они приедут снимать в Москву, с тем, чтобы им разрешили... пользоваться патрульными машинами, устраивать массовку из наших милиционеров, снимать на Петровке.
— Это будет телевизионный фильм?
— Это не сериал. Это фильмы, которые снимаются для телевидения, но это большие — 2—2,5-часовые — фильмы.
— Что так привлекло итальянцев в ваших произведениях?
— Их интересует проблема организованной преступности — не зря же ни выбрали в первую очередь “Игру на чужом поле”, “Украденный сон”... Они зациклены, конечно, на своей мафии. Все итальянские журналисты до единого, которые брали у меня интервью, обязательно задавали дежурный вопрос: чем итальянская мафия отличается от российской?
— И как вы объясняли?..
— Старалась, чтобы было не наукообразно. Все на пальцах, конечно. Итальянская организованная преступность родилась существенно раньше, чем наша, по кровнородственному признаку, и по нему же продолжает функционировать до сих пор. Российская организованная преступность родилась существенно позже и основывалась в первую очередь на территориально-производственном признаке. Итальянская мафия уже прошла период подростковой агрессивности — они уже где-то примерно в сорокалетнем возрасте. Они поспокойнее, они уже умеют договариваться. А у наших — менталитет 12—13-летнего подростка, которому впервые дали уколоться героином. И они чувствуют себя такими крутыми: пальцы веером, сопли пузырями... Чуть что — сразу в рыло. Насчет того, что можно договориться, им приходит в голову только наутро, когда вчера уже положено немало трупов. Тогда они идут договариваться, но не с конкурентами, а с милицией, чтобы эти трупы куда-то деть...
— В ваших произведениях итальянцев, стало быть, интересует прежде всего фактура?
— Да, а вот испанцев это совершенно не интересует. Им интересна психология. “Ваша Настя, — сказал мне один испанский журналист, — пользуется очень продвинутой психологической методикой”.
— Насколько возможно предупредить преступность в Москве?
— В целом — конечно, нет. Есть вещи, которые предотвратить нельзя по определению.
— А что предотвратить нельзя?
— Страсти. Если муж придет домой и увидит свою жену в объятиях счастливого соперника, то никакая цивилизация, никакое воспитание или генеральские погоны и ученые степени не гарантируют того, что у него не съедут мозги и он не схватится за нож или за пистолет — что подвернется...
— Родители вами довольны?
— Моей маме 69 лет. Она вовсю работает — специалист в области суда присяжных. Теперь она мною гордится. Теперь наконец она перестала быть уверенной в том, что только она знает, что мне нужно надевать, что мне нужно есть и во сколько мне нужно идти спать. Три года мы живем отдельно, и я не заболела оттого, что неправильно одеваюсь и вечно мерзну, не умерла от истощения или от язвы желудка, потому что неправильно питаюсь... (Так всегда говорила мама.) Продолжаю существовать, и очень даже неплохо. И вот теперь она стала мною гордиться.
