Чтобы окончательно не свихнуться на войне, необходимо время от времени выпускать пар. Каждый это делает по-своему. Можно, например, стрелять во все стороны. Можно напиться, это иногда помогает. А можно обдолбаться наркотиками — все проблемы улетают. Последний способ релаксации в Чечне избирает большинство военнослужащих.
В солдатской среде особой популярностью пользуются два наркотика: марихуана и промедол. Марихуана (анаша, шмаль, шала, дурь, план, хэш) — это обычная конопля. Промедол — медицинское наркотическое средство, предназначенное для обезболивания при ранении.
Способов достать анашу уйма. Самый простой и распространенный — нарвать марихуаны самому, благо что растет она едва ли не на каждом поле. Впрочем, содержание наркотических веществ в листьях “cannabis” невелико, но для того, чтобы безвредное растение превратилось в усладу наркомана, его надо всего лишь высушить и растереть в крошку. Если же не сезон или просто неохота возиться, то можно поехать на рынок и купить марихуану там. В Урус-Мартане, например, на рынке нельзя сделать и шагу, чтобы вам не предложили купить шмали. Наркоторговцы — десятилетние пацаны — в открытую предлагают свой товар. Расценки варьируются в зависимости от качества товара: от 50 рублей за коробок “беспонтовки” до двухсот за отличнейший пакистанский хэш. Чтобы убедиться в качестве предлагаемого товара, наркотик можно попробовать тут же, причем абсолютно бесплатно.
Чаще всего военнослужащие прибегают к бартерному способу оплаты. Это выгоднее, так как на марихуану, независимо от ее качества, установлена фиксированная цена. “Корабль” великолепнейшего плана можно приобрести за пять осветительных ракет, десять банок тушенки, канистру солярки или горсть патронов.
Самой ходовой валютой в Чечне является солярка — она дает свет и тепло, на ней готовят пищу, ее меняют на одежду. И чумазые механики-водители в Чечне внезапно становятся миллионерами: триста литров солярки, заливаемые в баки бронемашин, по чеченским меркам — целое состояние. За двадцать литров “соляры” каждый чеченец продаст сколько угодно анаши, достаточно лишь намекнуть.
В исключительных случаях можно рассчитаться патронами, но это происходит очень редко, когда нет альтернативы. На то есть две причины: во-первых, за такие дела запросто можно угодить за решетку, а во-вторых, не исключено, что этот самый цинк ночью, по выражению военных, не “вернется в обратку” обстрелом из ближайших кустов. Чтобы этого не произошло, патроны перед продажей предварительно вывариваются, для чего запечатанный цинк целиком опускается в кипящую воду и варится три-четыре часа. После такой процедуры боеприпасы теряют свои свойства и становятся непригодными для стрельбы — “плюются”. Но все равно, такие сделки в солдатской среде не приветствуются.
* * *
Кроме анаши у солдат в почете промедол — наркотическое обезболивающее средство, которое есть в любой солдатской аптечке. Выдается оно под роспись, чтобы предотвратить наркоманию в войсках, но на практике отсутствие тюбика с промедолом криминалом никогда не считалось — поди докажи, что ты использовал его исключительно в наркоманских целях, а не вколол раненому товарищу. В итоге, если верить всем отчетам, выходит, что каждому раненому вкалывали свое обезболивающее как минимум десяток солдат.
Но это грубая работа. Практически в каждом подразделении есть виртуозы, которые могут ювелирно вскрыть тюбик и заменить его содержимое обыкновенной водой. Невооруженным глазом изобличить подделку невозможно.
Такой умелец был и в моем взводе. Звали его Аркаша Московский — наркоша еще тот. Его постоянно можно было найти около кухни — манипулируя раскаленными иголками, набор которых специально для этого Аркаша “смародерничал” в Грозном, он ловко запаивал пластмассовые тюбики от промедола. За эту работу его постоянно “подогревали” тем же самым промедолом.
Промедол Аркаша не колол, а лил под язык, с философским видом утверждая при этом, что такой способ дает гораздо более сильные ощущения, постичь которые способны лишь истинные гурманы. Видимо, ощущения были действительно сильные. Примерно через минуту после процедуры Аркаша медленно поднимался и, глядя затуманенным взглядом в одному ему видимые дали, произносил: “Во вставило-то!..” Так он стоял, раскачиваясь на нетвердых ногах, минут десять, бормоча себе под нос что-то типа “во, блин, колбасит”, после чего шел ставить растяжки.
Растяжки были его фишкой. Когда Аркаша был под кайфом, он шел ставить растяжки. В этом он находил какое-то особенное удовольствие, ведомое только ему — истинному гурману. Он мог часами лазать на коленях вокруг расположения взвода, протягивая по кустам хитроумные сплетения проволочек. А так как под кайфом Аркаша находился постоянно, то очень скоро пройти по позициям становилось невозможно — столько всякой взрывчатки было понапихано им в землю, спрятано в кустах и замаскировано на деревьях. Чтобы отлучиться по нужде, нам приходилось брать с собой Аркашу, и он шел с нами, показывая, куда можно наступать, а куда — нет.
Вершиной творчества Аркаши был маленький блокпост в Аргунском ущелье, где мы стояли примерно неделю. За это время он успел пустить на растяжки полсотни “лимонок” и ящик гранат РГД, два комплекса противопехотных мин направленного действия (в каждом комплексе четыре мины, которых достаточно, чтобы обеспечить круговую безопасность взвода), весь запас сигнальных мин, осветительных ракет и все пустые консервные банки, какие ему удалось собрать, — их он навешивал на “колючку”.
Когда на этом блокпосту нас меняли омоновцы, они долго крутили пальцем у виска, разглядывая эту “фортификацию”.
...Если же такого мастера нет, то можно поступить проще. Кроме тюбика с промедолом в солдатской аптечке есть противорвотное средство, которое находится в точно таком же тюбике, но с колпачком синего цвета (у промедола — колпачок красный). Можно просто поменять на тюбиках колпачки — и дело с концом.
* * *
Случаев с трагическими последствиями после употребления наркотиков и алкоголя можно вспомнить сколько угодно. В декабре, например, в селении Гойты снайпер по пьяной дури тяжело ранил чеченского подростка. Отделение снайперов тогда веселой компанией пило водку, потом, развлекаясь, они начали палить по воротам жилого дома на окраине села. Как назло, четырнадцатилетний парень в этот момент переходил двор. Пробившая ворота пуля попала ему в печень.
При штурме Грозного пьяный омоновец застрелил солдата-срочника — спустившись в подвал, он выпустил с косых глаз очередь по боевому охранению пехоты. Через пару месяцев в районе селения Гикаловское в результате случайного выстрела, произошедшего по вине обкурившегося анаши солдата, были тяжело ранены двое военнослужащих, один из которых потом умер в госпитале.
Вообще, вся военная Чечня буквально напичкана наркотиками. Наверное, нет ни одного человека — солдата ли, мирного жителя или боевика, — кто хоть раз не курил бы анаши. Наркотики там распространены так же, как сигареты в обычной жизни. Нельзя сказать, что по Чечне в наркотическом тумане, как ежики, бродят вечно обкуренные солдаты и вечно пьяные офицеры, однако постоянно находящийся в стрессовом напряжении мозг периодически требует расслабления, которое и дает наркотик. И обычный солдат, ранее не замеченный в склонности к наркотикам, вдруг на неделю выпадает из стройных рядов Вооруженных Сил по причине полной обкуренности. И чем дольше он находится на войне, тем чаще мозг требует разрядки... Итог печален: те, кто пробыл на войне около полугода, гораздо чаще находятся в состоянии наркотического опьянения, чем в трезвом рассудке.
Остановить распространение наркотиков среди военнослужащих в Чечне сегодня просто невозможно, слишком уж глобальна эта проблема. 42-я дивизия Минобороны и 46-я бригада внутренних войск, остающиеся в Чечне на постоянной основе, еще не раз столкнутся с этой бедой.
Привыкнув на войне уходить от проблем с помощью наркотиков, многие солдаты не могут остановиться и после возвращения домой. “Чеченский синдром” встает перед ними непреодолимой стеной. У них нет работы, в которую можно погрузиться с головой, нет детей, воспитанию которых можно посвятить всего себя, нет устроенной жизни. Прошлое преследует их безумием, кошмарами и криками среди ночи. И они возвращаются к уже проверенному “лекарству” и погружаются в него все глубже и глубже.
P.S. Специально для военнослужащих, столкнувшихся с проблемами наркомании, мы публикуем телефоны организаций, где им могут помочь: Реабилитационный центр, Зеленоград: 530-23-11, 530-19-83. Фонд “Контингент”: 168-63-63. Центр психокоррекции: 949-01-64.
