Коренной москвич Юрий Леонидович Жданов всю жизнь прожил в центре Москвы... в частном двухэтажном доме без горячей воды и с туалетом типа “дырка”. Дом на Большой Тульской, 36, где он прописан, за 70 лет Советской власти пытались очистить от жильцов трижды. Но жильцы устояли. Теперь же дом-“реликт” мешает строительству Третьего транспортного кольца. И, похоже, власти принялись за него всерьез.
— Проходите, — Юрий Леонидович показывает свое жилище, что на втором этаже “особняка”. Четыре комнаты с деревянными полами. Темная бетонная лестница (черный ход) ведет в “огород”. В саду, покрытом жухлыми листьями, из трубы течет ржавая вода. Забор вот-вот упадет: потрудились строители Третьего кольца...
В доме тепло. Греет печка, какую можно найти сейчас только в глухомани. Любимцы Жданова — два кота — уже перебрались на дачу. Туда, где сейчас живут жена, сын и внук Юрия Леонидовича.
В гостиной — большой стол, кульман, фотографии, на окошках — помидоры, а за окнами — оживленная магистраль и станция метро “Тульская”.
— Работаете?.. — вопросительно показываю на доску.
— Да нет, подрабатываю, — отвечает Юрий Леонидович. — Раньше конструировал барокамеры для крупнейшего в мире Центра гиперболической оксигенации — там проходили реабилитацию тяжело больные, и... весь генералитет просидел в наших барокамерах: помогает с потенцией. А сейчас центр наш в металлолом отвезли...
Кроме того, Жданов — редкий специалист по переработке урановой руды (гидрометаллург). Но он порвал отношения с ВНИИПИ “Промтехнология”: отказался работать на “иранский заказ”, посчитал преступлением помогать делать иранцам бомбу. И теперь пенсионер лишь изредка подрабатывает. Пару лет назад сконструировал чудо-фильтр для очистки воды — утер нос американцам. Их аналог выдержал нашу воду всего два дня, ждановский — месяц. Но сейчас не до подработок. Главное — отстоять дом. Мы пьем чай, и он рассказывает мне свою историю.
Дому на Большой Тульской — полтора века. Ждановым он достался по наследству: это “имение” Ждановых-Дубининых. Бабушка Юрия Леонидовича, Пелагея Алексеевна Дубинина, была крестьянкой, ее муж построил дом еще до революции. Пелагея Дубинина родила шестерых детей (четверых сыновей и двоих дочерей). Мама Юрия Леонидовича — Татьяна Михайловна Дубинина.
После Великой Октябрьской дом национализировали по “акту муниципализации”. Но — спохватились: крестьянин вроде как друг пролетарию... И вернули (!) по “акту демуниципализации” вместе с земельным уделом в 12 соток. Акт хранится у Юрия Леонидовича: по нему все прописанные в доме и их родственники — “частные земельные собственники”. У Жданова — право на 1/12 собственности; по 1/12 — у остальных родственников. В соседней пятикомнатной квартире на втором этаже живет его родной брат. На первом этаже уже не живет никто (остальные Ждановы-Дубинины давно обзавелись квартирами) — там “овощехранилище”, сверлильный станок Юрия Леонидовича и фотомастерская: ей Ждановы сдают в аренду помещение за 2100 рублей в месяц на троих владельцев.
Когда после войны в районе проводили коммуникации — газ, водопровод, канализацию, — участок Ждановых “обошли”. Так Ждановы живут и по сей день: из удобств — лишь холодная вода и свет.
Советская власть с презрением относилась к частникам. Но тридцать лет после революции Ждановы-Дубинины жили спокойно. А в 1947-м восемнадцатикомнатный дом определили под снос. Прописку закрыли. Тогда почти в каждой комнате на первом этаже жило по семье — “подселенцы от Советской власти”, а второй этаж занимали Ждановы и Дубинины. Сначала выселили “подселенцев”. А потом... все затихло. Ждановы вздохнули спокойно еще на 33 года. Вновь поволноваться пришлось перед Олимпиадой-80. На месте дома власти решили поставить стелу, указывающую начало Москворецкого района. Из дома выселили почти всех. Но Юрий Леонидович с мамой остались. “Я не хочу казенной квартиры”, — заявил он властям. За что поплатился. Москворецкий исполком настучал на работу о том, что “товарищ Жданов — несоветский человек”. “Несоветского человека” вызвали на ковер к секретарю парткома, где посоветовали “вернуться в лоно советского народа”. А Жданов и без того не был на хорошем счету у начальства: на картошку не ездил, в партии не состоял... Поэтому уступил.
Ждановым предложили четыре квартиры прямо около Кремля, в доме, где бывал сам Владимир Ильич. Но... до Олимпиады дом на Тульской снести не успели. И Жданову сказали: “Свободен”.
Еще пятнадцать лет Ждановы жили тихо. Юрий Леонидович сам провел по столбам уличного освещения телефонную линию. На зиму заказывали дрова, уголь, машину-ассенизатор для очистки туалета и спецмашину для уборки помойки. Правда, 10 лет назад по заказам ассенизатор ездить к ним перестал. Теперь Юрий Леонидович ловит “дерьмочистку” на улице, как такси. В прошлом году заплатил 300 рублей, а мусор пока копится во дворе.
В очередной раз вопрос о сносе дома возник пять лет назад. Раздался звонок: “Ваш дом мешает. Здесь будет строиться Российско-швейцарский центр”. Швейцарцы хотели откупиться от Жданова двумя трехкомнатными квартирами общей стоимостью около миллиона долларов (!). Но хозяин дома даже на такие компромиссы не пошел. В итоге швейцарские инвесторы испарились.
Наконец, следующая новость о необходимости освободить помещение пришла год назад. Юрию Леонидовичу показали распоряжение Лужкова о сносе дома в связи со строительством Третьего кольца. Московское правительство постановило: “изъять земельный участок у землепользователей”.
— Но по Закону “О платном землепользовании” земельный участок можно только выкупить! — возразил Юрий Леонидович.
И тут начался полный кавардак. ООО “Организатор” (оно строит Третье кольцо) предложило владельцам дома четыре квартиры. Юрий Леонидович смотрел их: малогабаритки на окраине — по закону им положена площадь больше плюс компенсация за сносимый дом! Не согласился и обратился в префектуру Южного округа. Удивительно, но там пошли навстречу: постановление о сносе признали незаконным. А эксперты из “Организатора” посчитали: дом стоит 400 тысяч долларов, столько же — земельный участок.
— Я предложил префектуре: заплатите нам 400 тысяч долларов, и мы купим себе квартиры. Но договорились на том, что платить мне никто не будет, зато подберут приемлемые квартиры.
Все лето Юрий Дмитриевич мотался по Москве и с сотрудником префектуры смотрел варианты. На некоторые предложения соглашался, но — квартиры чудесным образом уплывали. Власти их продавали. Зато в середине лета строители перерубили у Юрия Дмитриевича водопровод. А взамен провели “времянку”: по ней потекла такая ржавая вода — не то что пить, руки помыть было невозможно. Приходилось по вечерам бегать в женский туалет соседнего клуба “Коммуна”...
Видно, городским властям окончательно надоел строптивый землевладелец. “Хрен с ним, пускай живет на клеверном листочке”, — сказал один чиновник правительства в беседе с одним работником префектуры. “Клеверный листочек” — это когда кругом автотрассы, что категорически запрещено строительными нормами. Да ладно бы так. Юрий Дмитриевич уверен: это еще не конец.
— Я живу как на пороховой бочке, — говорит он, прихлебывая чаек. — Думаю, их заинтересует это место: захотят какую-нибудь бензоколонку построить или ресторан...
Может быть, дом на Большой Тульской, 36, в который раз устоит. И простоит еще лет сто. И когда-нибудь в нем откроют музей. “Вот здесь, дети, — будет говорить школьникам гид, — жил самый строптивый москвич ХХ века...”
