Несмотря на саммиты “по урегулированию” и визиты на Ближний Восток именитых миротворцев, арабо-израильский конфликт ежедневно поглощает новые жертвы. ООН обвиняет Израиль в “чрезмерном применении военной силы”, Израиль — палестинцев и Арафата в терроризме и намеренном срыве Кэмп-Дэвидского мирного процесса.
“МК” попросил прокомментировать создавшуюся ситуацию политобозревателя Александра Евгеньевича Бовина — посла России в Израиле с 1991 по 1997 год.
— В течение нескольких лет между Израилем и ООП шли переговоры о взаимном урегулировании, которые были призваны развязать один из самых тугих ближневосточных узлов. Однако, как мы видим сегодня, узел затянулся еще туже. В чем, по-вашему, причина нынешнего противостояния, которому не видно конца?
— Объективно — в том, что стороны подошли к решению самых трудных, безумно трудных проблем. К тому, что я называю “Бермудский треугольник”: Иерусалим, еврейские поселения, палестинские беженцы. Палестинцы претендуют на Восточный Иерусалим, включая Старый город. Но для большинства израильтян Иерусалим неделим, он весь должен остаться столицей Израиля. Для евреев поселения — символ сионизма, возврата на историческую родину, но для арабов — это символ израильской оккупации. Создание автономии израильтяне рассматривают как отказ палестинцев от независимости, но палестинцы-то видят в ней первый шаг к провозглашению независимого государства... При таком разлете позиций с огромной, прочной стены ненависти, которая разделяет палестинцев и израильтян, найти точки соприкосновения, выйти на компромиссное решение, невероятно сложно.
В такой обстановке терпение часто иссякает, и тогда появляется искушение топнуть ногой, применить силу. Арафат не устоял перед этим искушением.
— Значит ли это, что виновником был один Арафат? Разве можно исключить из причин конфликта демонстративное восхождение Ариэля Шарона на Храмовую гору, где расположена мусульманская святыня — мечеть Аль Акса? Ведь именно после этой демонстрации начались столкновения.
— Скорее тут следует говорить не о причине (я упомянул ее выше), а о поводе. Демонстрация Шарона была, строго говоря, направлена против Барака, против политики “слишком больших” уступок палестинцам. Однако палестинцы восприняли появление израильского “ястреба” в священном для них месте как вызов.
Шарон, безусловно, дал повод для взрыва эмоций. Но как бы то ни было, он ни в кого не стрелял и никого не призывал стрелять. К сожалению, Арафат не стал утруждать себя поисками политического ответа на демонстрацию Шарона. Он послал мальчиков забрасывать камнями израильские блокпосты. Начались акты вандализма, дикого варварства. Воспряли духом террористы. И — завертелось кровавое колесо...
Израильтянам сейчас бросают упрек в том, что их реакция на действия палестинцев “неадекватна”. О какой “адекватности” может идти речь? Если террористы Арафата убивают израильских школьников, что, израильские солдаты должны убивать школьников палестинских?
— В прессе, да и политиками высказывается мнение, что Арафат пошел на поводу у толпы, что он теперь не контролирует обстановку...
— Да, я не уверен, что он полностью контролирует ситуацию. Тем более что в спину ему дышит шейх Ясин, духовный лидер хамасовцев, которого израильтяне на свою голову выпустили из тюрьмы. Здравому смыслу, если Арафат еще не растерял его, трудно состязаться с фанатизмом и непримиримостью.
— Египет отозвал своего посла из Израиля. Саддам Хусейн грозит направить свои войска в поддержку палестинцам. Как вы считаете, возможна ли новая арабо-израильская война?
— Нет, прямого военного вмешательства арабских государств в палестино-израильский конфликт не будет.
— Но многое говорит о том, что на Ближнем Востоке “в воздухе пахнет грозой”. То есть — войной...
— Я не улавливаю этот запах. Что бы ни говорил Саддам Хусейн, в арабском мире прекрасно понимают: эта война закончится точно так же, как и все предыдущие — поражением арабов.
Совсем недавно президент Египта Мубарак отверг идею войны. Единственная война, которую нам следует объявить, сказал президент, “это — за развитие и прогресс нашей страны”. По-моему, разумно.
— Но тогда, вступив на путь силовой конфронтации, Арафат загнал себя в тупик.
— Получается, так. В очередной раз пустив в ход насилие, Арафат ничего не выиграл. Но потерять может многое.
Любопытный парадокс: Шарон и Арафат, “Ликуд” и ООП оказались по одну сторону баррикад. А правительство Барака — по другую. Логика Шарона понятна: чтобы свалить Барака, можно опереться даже на Арафата. Но трудно понять, что выигрывает Арафат, помогая убрать правительство, которое шло на беспрецедентные уступки палестинцам.
— События развиваются, похоже, по такому сценарию: досрочные выборы, победа “Ликуда”, “ястребиное” правительство, и тогда — война...
— Может быть, и так. Но — минус война. Думаю, что рано или поздно переговоры будут продолжены. Вязкие, трудные, долгие, с хлопаньем дверьми и срывами, но — переговоры. Им нет альтернативы.
— Может ли Россия действительно играть роль посредника в ближневосточном урегулировании?
— Надеюсь, может. Но только если нас попросят об этом конфликтующие стороны. И если у нас есть конструктивные идеи. Еще нужно понимание того, что “первая скрипка” все равно будет у американцев. Поскольку именно у США — главные рычаги воздействия на положение дел в регионе.
