Из окон некоторых кабинетов в здании на Охотном ряду виден Кремль. Красная стена, а за ней — средоточие власти, ОН. В запахи, которые из-за кремлевской стены доносит московский ветер, внюхиваются большие и маленькие, красные и не очень депутатские носы. “Что там?”, “Чем пахнет на кремлевской кухне?” — первые вопросы, которые задают себе и друг другу народные избранники, прежде чем сказать с трибуны, что и чем именно пахнет в стране. За первый год своей работы Государственная Дума третьего созыва сложилась как приводной механизм Кремля, кто бы и что бы из депутатов ни говорил про свою оппозиционность. Эта Дума — Дума президента Путина.
Механизм — уже отлаженный. Не без мелких сбоев, конечно, — но как же без них?.. Плюсуем голоса левых с голосами “Единства” и “Народного депутата” — и пусть правые рыдают, слушая под новогодней елкой про “Союз нерушимый”... Плюсуем голоса “Единства” и “Народного депутата” с голосами правых, “Яблока”, плюс-минус ОВР и “Российские регионы” — и вроде как двигаем либеральные реформы, и коммунисты ходят злые как черти. В общем, ловкость рук — и никакой политики. Ну ее, право слово! А как кого за жабры взять и мордой в нужную кнопку для голосования ткнуть — это вопрос технологии.
Иногда в Думе появляется симпатичный молодой человек с застенчивой улыбкой. Но обманчива внешность. Заместитель главы Администрации Президента Владислав Сурков — главный здешний дрессировщик. Именно он уговаривает, намекает на неприятные последствия (“Подумайте!”), дает невыполнимые обещания, поддерживая и правых, и левых в состоянии запойного самообмана...
С правительством депутаты еще могут покочевряжиться, поломаться, что-нибудь супротив сделать. Желание главы государства для депутатов — закон. А президент, как уже выучили за год думцы, мужчина “поспешный”. Он очень долго мается, принимает решения, но уж если что решил — ему надо сразу, и на блюдечке с золотой каемочкой... И вот трубят трубы, орет телевизор, мчатся курьеры, везут в Думу законы в таинственных пакетах...
* * *
Первый раз президентские трубы зазвучали в конце весны, когда Владимир Путин вдруг решил реформировать Совет Федерации, убрать губернаторов подальше из Москвы и получить право отстранять их за нарушения федеральных законов. Депутаты сидели до посинения и помрачения рассудка в согласительных комиссиях, но искомый продукт меньше чем за месяц выдали. Эти законы войдут в историю тем, что именно они разбудили Березовского: он, тогда еще депутат, впервые выступил с думской трибуны с критикой президента Путина. А выступив, плюнул, признался, что в кадровых вопросах у него часто случаются ошибки, и сдал свой депутатский мандат.
Прошло 6 месяцев, но до сих пор никто в Кремле не почесался, что пора бы принять закон, определяющий статус членов “нового” Совета Федерации...
Второй раз президентские трубы прозвучали почти одновременно с первыми: президент решил, что не худо бы ускорить налоговую реформу. “Где же расчеты?!” — спрашивали несчастные избранники. Убедительных расчетов у правительства, в общем-то, не было, и складывалось впечатление, что в налоговую реформу оно бросалось, как в омут: зажмурив глаза и перекрестясь. Некоторые депутаты-“нахалы” с большим жизненным опытом осмеливались тогда напоминать, что спешка нужна разве что при ловле блох — и уж никак не при обсуждении таких важнейших вопросов... Но Налоговый кодекс действительно требовался срочно, иначе новации не смогли бы вступить в действие с Нового года. Приняли.
Всему миру сообщили, что “налоговая реформа наконец-то пошла”. Но из-за спешки в Налоговый кодекс попало огромное количество ошибок и неточностей. В самом конце ноября правительство потребовало от депутатов принять не читая целую кипу поправок (почему правительство спало несколько месяцев и президент его не будил — вопрос другой). Промедление было действительно смерти подобно: по уже действующим правилам все налогоплательщики должны знать четко, что и как они будут платить, не позднее чем за месяц до вступления новых законов в силу. То есть до 1 января 2001 года... Депутаты все опять сделали, как правительство просило, но сенаторы заартачились, так что теперь не очень понятно, что будет с нашей налоговой революцией... Кремль молчал.
Его вообще довольно долго не было слышно. Так, по мелочи озадачивали депутатов: третий срок для некоторых особо любимых президентов республик требовалось выбить. Или продлить срок полномочий для конституционных судей — потому что не отправлять же, в самом деле, на пенсию хорошего человека — главу Конституционного суда Марата Баглая... Или гарантии для бывших президентов оговорить... Все было сделано в лучшем виде.
И вот в конце ноября — “Прошу остаться, не ездить в округа!” — примерно такое письмо прислал Путин в Думу. К этому времени депутаты уже были настолько выдрессированными, что и не особенно-то интересовались, зачем они в Москве нужны. Президент сказал: “Надо!” — они ответили: “Есть!”
Оказывается, это из-за герба, флага и гимна. Гимн в спешке опять получился без слов, и все переругались, хотя президент строго- настрого наказал: “Не раскалывать мне общество!”.
Больше ничего президенту от депутатов в этом году не понадобилось. Он, видимо, не придумал, что бы еще такое отреформировать.
Отдельное спасибо президенту Путину и его администрации за то, что они не мешали, а даже наоборот — способствовали принятию нового Административного кодекса. Конечно, кодекс получился не красавец: там написано про паспорт как единственный документ, удостоверяющий личность, но зато автолюбителям — послабление...
* * *
Очень часто в последнее время депутаты расходятся в дни заседаний уже в 2—3 часа дня, хотя должны работать над законами до 6 вечера. На прошлой неделе ни разу не сидели полный день, а на позапрошлой один раз разбежались уже к обеду. В Думе прошлого созыва такие случаи были единичными, а в этой — обычное явление.
Вот официальная думская статистика (не будем брать первые месяцы работы Думы — тогда она “набиралась опыта”, как здесь говорят). В октябре рассмотрено 79 законопроектов, перенесено на более поздние сроки из-за неготовности — еще 79. Комитет по бюджету перенес из 18 заявленных — 12, Комитет по собственности из 18 — 10, по природным ресурсам — все 8. Правительство попросило перенести 6. Комитеты по информполитике, культуре и туризму, общественным объединениям ни в сентябре, ни в октябре не внесли на рассмотрение Думы ни одного законопроекта.
В ноябре 47 законопроектов рассмотрено, 71 был перенесен на более поздние сроки — то нет докладчика, то нет заключения правительства, то не согласованы позиции... Комитеты по информационной политике, культуре и туризму так и не представили ни одного законопроекта...
Играя с Думой, как кошка с мышкой, Администрация Президента не стимулирует собственно депутатскую активность. Итог — в Думе берут верх настроения: “Зачем бороться с ветряными мельницами?..” Все равно, если Кремль сочтет, что данный закон ему не нужен, он ни за что не пройдет, как бы хорош ни был. И если бы не неисправимые фанаты разных идей вроде депутатов Похмелкина, Грачева и некоторых других, неутомимые лоббисты вроде Кулика или Бооса и неутомимые скандалисты вроде Жириновского, делать Думе было бы практически нечего. Многие расслабились и даже получают от своего безделья удовольствие.
Раньше, при позднем Ельцине, депутаты с увлечением обсуждали вопрос об усовершенствовании Конституции. Коммунистов (да и не только их) хлебом было не корми — дай порассуждать про чрезмерную власть президента и необходимость ее ограничить. Число поправок в Конституцию, внесенных на рассмотрение нижней палаты, исчислялось десятками... У нового президента полномочий, получается, в самый раз. Летом по инициативе Евгения Примакова направила было Дума Владимиру Путину письмо с просьбой создать комиссию и подумать, как усовершенствовать Основной Закон страны. Владимир Путин ответил, что это “несвоевременно”. Дума все поняла: не сплошь дураки здесь сидят. И теперь молчат и коммунисты, и антикоммунисты. Даже единственная принятая в первом чтении поправка, обязывающая чиновников являться по первому зову парламентских комиссий, успешно похоронена в недрах думского законодательного портфеля. Это ельцинских чиновников депутаты хотели на ковер вызывать и задавать им разные неприятные вопросы. К путинским чиновникам у них вопросов просто нет.
Вопросов у депутатов вообще все меньше и меньше. Вот в сентябре приняла Дума обращение к президенту Путину с просьбой включить нескольких депутатов в состав правительственной комиссии по расследованию причин катастрофы с подводной лодкой “Курск”. До сих пор ждут ответа. А почему его нет — спросить как-то неловко... И Чечня совсем не интересует Думу — ну совсем.
Депутат, которому неловко задать вопрос исполнительной власти, — тяжелое зрелище.
* * *
Помнится, в начале года представители пропрезидентского “Единства”, попав в Думу, говорили: пора положить конец порочной практике дилетантского законотворчества! Законы должно писать правительство! В нормальных странах исполнительная власть вносит до 80% законопроектов!
Что-то оно их никак не пишет, наше правительство. В конце апреля вице-спикер Чилингаров говорит: за первые четыре месяца работы депутатами внесен 41% законопроектов, правительством — 25%. В конце октября соотношение было 44% к 18. В ноябре — 45 к 21. Не дождались в Думе и обещанных осенью новых глав Налогового кодекса. Например, главы про налог на прибыль. До сих пор не пришел от президента Закон о партиях. Нет никакой ясности с вопросами земельной собственности. Несколько раз пытались нетерпеливые депутаты с разных сторон подтолкнуть решение — и правые, и аграрии — все напрасно. ТАМ еще не созрели. ТАМ еще не готовы.
Так что бессмысленно попрекать депутатов малым количеством или плохим качеством принятых законов: они делают ровно столько, на сколько их напрягают президент и его правительство, и почти всегда выдают продукт именно такого качества, какое было заказано. И все сетования на “правовую необеспеченность реформ” — это теперь не сюда, не на Охотный ряд. А за красную кирпичную стену или на Краснопресненскую набережную, в Дом правительства.
Печальная картина — парламент переходного периода от бардака к авторитаризму.
Послевыборный год неприкосновенности Думы, когда ее по Конституции почти невозможно распустить, закончился. Теперь депутаты станут совсем шелковыми. И слова, сказанные как-то лидером прокремлевской фракции “Единство” Борисом Грызловым — мол, нет такого законопроекта, который бы президент внес, а наша фракция не поддержала, — могут стать девизом всего депутатского корпуса.
