История знает немало примеров сотворения кумиров. За ближайшими далеко ходить не надо. Двуликие янусы Маркс — Энгельс, Ленин — Сталин и нынче запечатлены во многих сердцах. Но куда больше творилось кумиров духовных...
Начинается с малого: “Батюшка, благословите ведро воды вынести... Батюшка, благословите съездить родню навестить... Батюшка, благословите сегодня с мужем мне, грешной, быти... Ой, спаси Господи...” И если батюшка деликатный, умный, то не станет мешать людям нормально жить, скажет: “Господь благословит”, перекрестит и пойдет себе с Богом. Если неделикатный и неумный, то непременно полезет в душу по пустякам, и пуще того — наследит, напачкает. Сколько было случаев, когда такой вот горе-батюшка одним словом “разлеплял” мужа с женой, принуждал молодых людей бросить учебу, благословлял на монастырь мать малолетних детей. И все ему сходило с рук. Потому что сам приход слепым своим поклонением вознес его до небес. И живет он себе — кум Царю небесному, забыв, как “страшно впасть в руки Бога живого”.
Но был в истории Русской Церкви святой, сильно искушаемый земной славой и так и не поддавшийся искушению. Звали его Иван Ильич Сергиев. Мало кто величал его по отчеству, ибо все знали его как Иоанна Кронштадтского (1829—1908). Народ валил к нему валом, видя в нем “молитвенника за Россию”, а светская петербургская пресса отмечала: “Доброта и кротость, бескорыстие и сострадание ко всем скорбящим, ревностное служение Церкви Христовой, щедрая благотворительность, проявление особой помощи Божией через чудесные исцеления стали причиною того, что имя достойнейшего отца протоиерея кронштадтского собора отныне известно всем людям на земле российской”.
Однако нашлись виртуозы, которые даже на таком человеке, как отец Иоанн, говоря современным языком, “делали бабки”. Его портреты — фотографические и всевозможных лубочных изданий — можно было найти в доме каждого благочестивого гражданина, будь то сенатор, заводчик, рабочий или крестьянин. Их тиражировали огромным количеством экземпляров. Многие продавались втридорога, потому как “сам кронштадтский святой прикасался к ним”. Также бойко шла торговля просфорками, “принятыми из рук отца Иоанна”, свечечками, “зажигавшимися от молитвенного огня его сердца”, ладаном, “на который святой дул силою Духа, на нем почившего”... Нашлись и такие, кто собирал всероссийскому батюшке на рясу, на карету, на вселенскую свечу или на церковь, которую отец Иоанн якобы строил у себя на родине. Были и те, кто громогласно объявлял отца Иоанна Христом.
“ВДОВИЙ КОРАБЛЬ”
В 1892 году в Кронштадте в доме отставного капитана Быкова образовалась хлыстовская община, состоявшая преимущественно из вдов и некоторых девиц, всего числом 28. Собрались они со всех концов империи из разных хлыстовских кораблей, чтобы “построить” новый корабль, какого еще не было в природе. Они учили, что отец Иоанн “есть Спаситель Иисус Христос, что в нем запечатлена вся Святая Троица и что пришел он вторично для спасения грешников, и с ним вся сила небесная!” Крутясь в неистовых радениях, они стегали друг друга березовыми прутьями, и, “изгоняя беса из телеса”, приговаривали: “Хлыщу, хлыщу — Христа ищу!” Когда же, наконец, “приняв Святого Духа”, они валились в изнеможении на пол, в залу вкатывался юродивый Максимка, якобы только что получивший благословение от “самого Христа”. Наделенный недюжинной силой и даром пророчества (этакий предтеча Распутина), он с ходу приступал к своим мужским обязанностям, покрикивая в такт движениям: “Ой дух! Ой дух! Ой дух!”
По прошествии некоторого времени Максимка зачастил в Петроград, затем переместился в Москву, Тулу и далее на юг. Везде, где он был, он проповедовал “веру” в то, что скоро наступит Страшный суд и что в лице графа Льва Толстого уже явился антихрист. Но бояться его не след, ибо Иоанн Кронштадтский и есть сам Господь Иисус Христос, пришедший во славе, чтобы судить диавола. Результатом Максимкиной проповеди стало то, что во многих хлыстовских кораблях, где не было собственных “христов” и которые управлялись только “пророками”, отец Иоанн был признан живым Христом, а впоследствии даже Саваофом. Ради его имени число хлыстов увеличивалось до громадных размеров. В самом Питере на Петроградской стороне (Ординарная ул.) были хлыстовские корабли, чьи собрания насчитывали от 500 до 700 человек. Таким образом отец Иоанн против своей воли сделался предметом обожания и обоготворения со стороны врагов Церкви.
“ИВАНОВЦЫ”
К началу ХХ века “вдовий корабль” распался. Сказалось отсутствие Максимки и внимание полиции. Зато в том же Кронштадте на углу Медвежьей улицы в доме Максимова возник другой — “правильный” корабль, где мужчин и женщин было пополам. В этом корабле имелось аж две “богородицы”. Одна, Параскева, перешедшая сюда из “вдовьего корабля”, именовалась “старшей”. Она присутствовала при чтении акафистов и, когда пели припев: “Радуйся, Невесто неневестная”, поднимала руки и махала ими, а когда пели: “Иисусе, Сыне Божий”, она просто поднимала руки. По окончании молений все кланялись ей в ноги и целовали ее ботинки. Другая — солдатка из Новгородской губернии, именем Екатерина Трушина, называлась “скорбящею богородицею”. Была она поведения безнравственного и открыто жила с хлыстовскими “пророками”, одним из которых был Василий Архипович. Тот самый, что уверял, будто видел на отце Иоанне терновый венец во время служения литургии.
Самым же выдающимся пропагандистом кронштадтского хлыстовства был “пророк” Прохор Скоробогатченков из слободы Карповки, области Войска Донского. Он разъезжал по югу России и вербовал для кронштадтского корабля девушек, уверяя, что их зовет к себе сам отец Иоанн. Бросив жену, детей, он проводил жизнь в праздных утехах, одновременно выдавая себя за человека святого, прозорливого и приближенного к отцу Иоанну. Он собирал будто бы для него пожертвования, от его имени служил по домам молебны и панихиды. Своим слушателям он внушал мысль, что один только отец Иоанн Кронштадтский есть истинный пастырь, а все другие православные священники — суть обманщики и плуты, а потому совершаемые ими таинства безблагодатны. По деревням и селениям Скоробогатченков разъезжал с постоянными своими “секретаршами” — “скорбящею богородицею” Екатериною и “мироносицей” Домною Близгаровой.
Но, как это часто бывает, — шила в мешке не утаишь. Об “ивановцах” расползлись по столице недобрые слухи, и в один прекрасный день на собрание корабля нагрянула полиция. “Пророки” и “богородицы” были арестованы, остальные хлысты разосланы по месту жительства. Казалось бы, на этом история кронштадтских хлыстов-“ивановцев” закончилась, но минуло два года, и сдобренная радениями почва дала новые всходы.
“ИОАНИТЫ”
Они называли себя “иоанитами” и, в отличие от своих предшественников, вели пропаганду посредством печати. В 1906 году питерскими хлыстами Митрофаном Максаковым и Николаем Большаковым был основан еженедельный журнал “Кронштадтский маяк”. Кроме самого журнала в свет выходило множество брошюр хлыстовского толка, где отец Иоанн назывался “селением Божиим, жилищем Св. Троицы — Бога Отца, Сына и Св. Духа, которые в нем почивают”. Там же рассказывалось, что отец Иоанн одновременно и Бог, и человек. “С неверующими слепцами батюшка обходится как человек, по обыкновению, а с верующими слепцами, которые желают от искреннего сердца прозреть, с теми Батюшка обходится как Бог и открывает им душевные очи”.
“Богородицею” у кронштадтских “иоанитов” долгое время была жительница Ораниенбаума мещанка Порфирия Киселева, которую хлысты называли “Храмом Бога живого” и “Неколебимым столпом Церкви”. В брошюре “Как нужно жить, чтобы богатому быть и чисто ходить” о ней говорилось: “Имела в себе она от Бога дух пророчества. Слово ее было огнь Божества, из уст ее выходила правда, закон и милость. Многие отдавали ей свои состояния, иногда большие. И если бы она жила для себя, то и оставила бы после себя многое состояние. Пышной одеждой, бриллиантами, дорогими камнями колола она глаза бесу, побивая его его же оружием. Но эти бриллианты были для нее поистине духовными кандалами. Порфирия была неграмотна и неучена, но благодаря благодати Свыше говорила на разных языках”...
Понятно, что терпение Священного Синода было исчерпано. Однако к решительным действиям Церковь перешла лишь в 1908 году, когда в одном из номеров “Кронштадтского Маяка” “иоанитом” Михаилом Петровым были даны рекомендации по совращению в хлыстовство из православия. Тогда-то и “вострубил синодальный ангел” — в Киеве на всероссийском миссионерском съезде отец Иоанн Кронштадтский произнес над всеми так называемыми “иоанитами” торжественное осуждение. Вслед за тем Священный Синод вынес определение из нескольких пунктов: “1. Учение т.н. “иоанитов”, признающих о. Иоанна Богом, — считать еретическим, кощунственным и богохульным, сродным с хлыстовством. 2. Лиц, упорных в иоанитстве, после увещаний подвергать отлучению от православной Церкви...”
Произнесено это определение было 11 декабря 1908 года. А еще через 9 дней, 20 декабря, отец Иоанн Кронштадтский скончался. С его смертью закрылась последняя страница великого российского хлыстовства. Хлыстовские корабли, правда, еще радели, но некогда бурные волны страстей, по которым они ходили, утихли сами собой, и уж совсем иссякли с воцарением большевиков.
