Пожалуй, чеченская столица была не самым удачным местом для встречи Миллениума. Вместо салюта — трассирующие очереди и взрывы гранат; вместо президентской речи — многоэтажный мат ротного командира; вместо Деда Мороза и Снегурочки — отмороженные боевики и снайперши. Тут бы выжить, а не жить, а тост за здоровье воспринимается с усмешкой. Правда, пили в Грозном в новогоднюю ночь ничуть не меньше, чем по всей стране. Наш корреспондент, получивший задание отплясать хоровод в “мертвом городе”, не избежал всех прелестей чеченского Нового года...
Комендантский БТР летит по мертвому городу. В принципе Грозный закрыт с четырех часов вечера, но наша “коробочка” имеет все пропуска для передвижения в любое время суток. На часах — 23.00. Ветер и снег в лицо, будто где-то в российской глубинке мчишься на залихватских санях-розвальнях. Старлей Сашка (он здесь за старшего, почти что кучер на тройке) достает флягу со спиртом:
— Выпей, корреспондент!
Воды нет, приходится подбирать снег с брони и хрумкать эту едко пахнущую керосином “закусь”.
Влетаем на КПП Ханкалы — главной военной базы наших войск в Чечне. Обычная проверка документов. Хмурый солдат в камуфлированном бушлате и шапке-ушанке, похоже, не ощущает приближения Миллениума. Такое ощущение, что стреляют отовсюду: трассера из автоматического оружия, из артиллерийских стволов, из “Градов” и “Ураганов”... Кто в кого палит, и не разберешь: то ли нападение боевиков отражают, то ли шмаляют в темноту от пьяной удали. (По данным военной комендатуры, только за одну новогоднюю ночь от чужих и своих пуль погибло около 20 российских солдат и офицеров. Последнее обстоятельство особенно грустное.)
Пытаемся выяснить ситуацию: все-таки пальба идет вокруг буйная. Оказалось — обычный обстрел с гор. Боевики накрыли из минометов несколько палаток. Есть убитые и раненые. Машина из госпиталя уже вышла — нам остается только ждать. Ищем начальника артиллерии. Пьяный капитан никак не может определить “цели указания” и злобливо орет на солдат-пушкарей, что не прибавляет организованности в рядах артиллеристов. Наконец-то капитан проясняется разумом, и по ближним сопкам открывается огонь. Наша “коробочка” вновь выезжает в Грозный. До полуночи осталось совсем ничего. Похоже, что в новую эпоху так и въедем на этих “санях”.
Стоп, машина: впереди 101-й блокпост. Здесь окопался нижегородский ОМОН. Местечко незавидное, самый центр города — печально знаменитая площадь Минутка. “Ребята, вы особо не выпендривайтесь, у нас тут снайпер работает с девятиэтажки”, — милиционер из охранения кричит это, не вылезая из-за бетонных плит укрытия. Наш БТР “отрабатывает” по пятому этажу дома: там заметили вспышку выстрела.
...Все блокпосты в Грозном защищают сами себя. Откликаются на каждую вспышку, на движение или просто так, ради предосторожности, палят по периметру.
Странная вещь: Новый год в Чечне встречают все. И солдаты, и офицеры, и боевики. Каждый, впрочем, по-своему: одни употребляют, другие “зачищают”. Наша комендантская группа за одну полубезумную новогоднюю ночь сняла пять фугасов и два взрывных устройства. Кто-то мог на этих “фейерверках” улететь сразу на небеса, а то и выше.
Тормозим у омоновцев, за надежным укрытием бетона и ощетинившихся стволов. Новогодний стол накрыт по первому чеченскому классу: жареная картошка, тушенка, сгущенное молоко и самодельный торт. Первый тост поднимают за родителей и жен, которые ждут дома. Второй выпивают за себя. А третий, не чокаясь, — за тех, кого с нами уже нет.
Время — 0.50. Начинается очередной обстрел (чего им неймется-то, этим бородатым “дедам морозам”, в это время?). За бетонными стенами в принципе нам ничего не угрожает. Однако дежурному расчету, выдвинувшемуся к стенам, так не кажется: боевики в упор обстреливают пост из автоматического оружия и гранатометов. Одна из гранат прорывается прямо в замкнутое пространство блокпоста. Слава Богу, что осколки уходят поверху, но одного из бойцов все же зацепило.
По рации омоновцы пытаются вызвать вертолет, чтобы эвакуировать “трехсотого”. Голос авиационного диспетчера невесело хрипит в ларингофонах: “Сегодня вылетов не будет — держитесь, хлопцы”. Делать нечего, на комендантском БТРе вывозим раненого в 9-ю грозненскую больницу — это ближайший медпункт, где ему могут оказать помощь. Зам. главврача Аслан, дежурящий в эту ночь, принимает солдата и после беглого осмотра сразу говорит: “В реанимацию!”.
Едем — если так можно назвать скачкообразное движение бронемашины между воронок по грозненским улицам — обратно...
Очередная остановка — около “трех мужиков” (памятник такой есть в Грозном), где стоит подмосковный ОМОН. Здесь тоже только-только закончился бой, который начался еще с вечера. “Каждый день отправляем “двухсотых” и “трехсотых” (убитых и раненых. — Авт.), — буднично сообщают закутанные в бушлаты и бронежилеты милиционеры. Этому омоновскому блокпосту приданы армейская бронетехника и солдаты. Однако сил, чтобы раз и навсегда отшить боевиков, им просто не хватает.
— Они приходят ночью и долбят по нам из всего чего возможно, — говорит командир поста старший лейтенант Евгений. — И так каждые сутки, без перерыва. А сегодня что-то вообще раздухарились и не дают передыху...
Передыху и впрямь нет — новая команда: “Выдвинуться, прикрыть 102-й пост!”. Наша “коробочка” в сопровождении еще двух БМП выезжает в центр Грозного, на рынок. На подъезде попадаем под огонь гранатометчиков. Первому БМП не повезло: сгорает на наших глазах. Бойцы, сидевшие на броне, бегут к нашему БТРу... Отходим назад. Артнаводчик безуспешно пытается вызвать огонь артиллерии, и только минут через десять “саушки” (самоходные артиллерийские установки) начинают наносить удар. Под прикрытием разрывов снарядов наконец-то подходим к блокпосту и прячемся за бетонными стенами.
Ё-ма-ё! Ведь уже утро! Наступил новый год, новый век, новое тысячелетие! На часах — 6 часов 1 января 2001 года. “Здравствуй, ж..., Новый год!” — сопровождая эти слова ненормативной лексикой, старлей Сашка тянется за своей фляжкой, а я — за снегом.
Грозный пока закрыт. Закрыты рынки, и жителей на улицах не видно. “Гуд бай, Америка!” — выезжаем на Ханкалу.
Мысли о сне и отдыхе обрываются мощным взрывом. Новый год пришел...
