— Сереженька, звони скорее “02” или “03” — мама отравилась! — раздались истошные крики бабушки из 5-го павильона “Мосфильма”. И прямо на корреспондентов “МК”, заблудившихся в декорациях, из-за угла неожиданно вылетел заспанный артист Владимир Симонов — в нежно-голубой полосатой пижаме и классической белой майке. “Здрассьте”, — тормознул он возле нас, как загнанный волк у флажков, и повернул назад, к съемочной площадке и режиссеру Александру Аравину...
Итак, место действия — Москва, старая коммуналка. Время — 1964 год. Конечный продукт — 24-серийный телероман “Московские окна”, который должен выйти на РТР уже в мае.
Едва ли не самый приятный комплимент для членов съемочной группы: “Ой, такая же кухня (люстра, мебель, сервиз и т.д.), как у меня была когда-то”. Это важно, потому что огромный павильон из 12 объектов должен выглядеть точно в стиле 60-х. Здесь можно увидеть уровень достатка всех социальных слоев того времени: от обитателей обшарпанных комнат коммуналки до адвоката и 1-го секретаря райкома (Игорь Бочкин). Там же — помещения КБ и больничное отделение. Где-то за фанерной перегородкой раздается громкий стук молотка.
— Ну что, эти сумасшедшие опять начали? — возмущается режиссер. — Ночью надо работать!
“Умалишенные”, видимо, услышали угрозы в свой адрес, потому что вскоре грохот стих. Возможно, они отправились промышлять на типовую коммунальную кухню, где среди плит и кастрюлек развешана колоритная вобла. Или же читать раритетные книжки из адвокатского кабинета.
— 28-томник Чехова обошелся нам всего в 250 рублей, а собрание сочинений Ленина — вообще задаром, — сообщает ассистент по реквизиту Леша. — Сталин — чуть дороже, потому что на него еще находятся любители.
Сериал “Московские окна” не криминальный, и любимых героев народа — рэкетиров, бизнесменов, проституток — в нем нет. Зато есть первая любовь, предательство, дружба, дети, работа и другие нестареющие ценности. Где-то смешно, где-то грустно. Среди нескольких семей, вокруг проблем которых крутится действие, главной нет. Связующее звено между ними — девушка Оля (Анна Слюдикова), приехавшая из деревни поступать в медицинский. Она проваливается на экзаменах и остается жить у тетки.
Заглавной песней к сериалу станут знаменитые “Московские окна” Тихона Хренникова. Кроме нее зрителям обещают множество другой музыки того времени. Кстати, умышленного акцента на оценку той жизни — хорошо жили или нет, создатели всячески избегают. Единственное, чего боятся, — ошибиться в деталях.
— Здесь же не такие уж все старые актеры, — говорит Саша Аравин. — Много моих ровесников — в 1964-м мне было шесть лет. Причем у нас в картине взята коммуналка, где царят хорошие отношения, а я жил в такой, где шла сплошная классическая война. И кастрюльки у каждого были свои, и подливали туда соседи то, что нужно...
Под стать обоям в мелкий цветочек и шифоньеру в углу — миловидная бабушка (Мария Полицеймако) в ажурной шальке. Сидит себе в кресле, такая наивно-смешная и старорежимная, и спорит с внуком Сереженькой (Николай Иванов) из-за каких-то несчастных ста рублей.
— Коль, перестань есть. Вас там что, не кормят? — замечает режиссер курносому актеру 20 лет от роду, жующему очередной реквизитный пирожок. — Ну и прожорлив солдат!
Главный объект для веселья — аппетит Коли. Парень недавно окончил Щепкинское и сразу же загремел в армию. Правда, служит он, как принято в актерской практике, в Театре Российской армии. Особые приметы рядового — начинающей звезды экрана: живые глаза, мелькающая улыбка и общая жизнерадостность. На площадке он любимец всей съемочной группы, и поэтому солдату прощается втихаря выпитая банка сгущенки.
Его отца — простого советского инженера-альтруиста — играет Владимир Симонов, а темпераментную мать — Мария Аронова. В съемочной группе говорят, что у актрисы всегда в запасе дикое количество энергии, и когда они с Симоновым сходятся, сразу начинаются бесконечные шутки.
— Саша, кто у вас главный консультант по 60-м годам? — интересуюсь я у режиссера.
— И информационно-консультативный центр “Мосфильма”, и мы сами. У нас замечательный художник Владимир Кирс, который очень хорошо знает то время. Хотя сейчас сложно снимать, особенно на натуре: все дома с кондиционерами, иномарки в каждом дворе.
— А мне сказали, вы где-то откопали старый разбитый “Москвич”...
— Это сборная солянка, в нем есть части от “Москвича”, но сделан он кабриолетом. В детстве у меня во дворе был один народный умелец, который, сколько я себя помню, всегда копался в своей машине. Лет через пятнадцать я впервые увидел, как она поехала. Поэтому, мы когда двор оформляли, я сказал, что обязательно должна быть такая машина и человек, который в ней копается...
