Москвичке Наташе Грицык, домохозяйке и матери малолетнего сына, прошлый год принес много страшного. 1 июля ее муж Борис разбился в машине. Наташа похоронила мужа, поплакала...
Как жить дальше, было абсолютно непонятно. Но пока живы родители — нам в любом возрасте остаются прибежище и опора. Из Пензенской области, из деревни, Наташа вызвала маму. Зинаида Сергеевна, крепкая и деятельная семидесятилетняя женщина, — настоящий оплот семьи, на которой и дом, и хозяйство, и обязательная картошка, — сразу же приехала в Москву. И не растерялась: “Все образуется, доченька! Что ж, и я тебя в одиночку вырастила...”
14 июля они навестили на кладбище свежую могилу Наташиного мужа. И завернули на удобно расположенный Ярославский рынок — в тридцати метрах от проспекта Мира, возле самого дома.
День подходил к концу, оставалось полчаса до закрытия. Наталья, нагруженная пакетами, которые оттягивали обе руки, шла впереди. Зинаида Сергеевна позади потихоньку вела за руку усталого внука Сашу.
Они вышли с территории рынка и ступили на оживленную асфальтированную дорожку, ведущую к проспекту Мира — между ювелирным магазином и Домом обуви. У обочины стояли припаркованные иномарки. Вдруг сзади раздался звук, напоминающий сухой пистолетный выстрел (так, во всяком случае, почудилось Наташе, никогда раньше не слышавшей выстрелов). “Крек!” — и все.
Это внезапно накренился, захрустел толстым стволом и... рухнул оземь мощный старый тополь, росший на территории рынка, у самого выхода. Рухнул ювелирно. Не сломав ни единой штакетинки из хлипкого заборчика! Не задев никого из многочисленных прохожих! Не оцарапав крыш автомобилей! Дерево повалилось только на двух женщин — на Наташу и Зинаиду Сергеевну. Даже внука, которого вела за руку Зинаида Сергеевна, не зацепило.
— Меня стукнуло сзади, подкосило, я грохнулась на коленки. Услышала, как перепуганный Сашка орет на весь рынок. Гляжу, а мама лежит лицом в асфальт...
Дочь кинулась поднимать мать. Пыталась надеть ее отлетевшие босоножки и что-то бормотала, — не иначе, как в шоке, — что, мол, терять обувь — плохая примета... Но у Зинаиды Сергеевны изо рта полилась кровь. Наташе сказали, что раненую лучше не переворачивать. Сбежались прохожие, знакомые продавщицы с рынка, соседи по 14-этажке. По мобильнику она вызвала “скорую”, сунула Сашку кому-то на руки и... отключилась. Потеряла сознание.
Ночью проснулась. Все забыла. Что это с ней? Лежит в каком-то коридоре, одета в чужой рваный халат, с тяжелой головой. За ухом запеклась кровь. Рядом, на койке, незнакомый мужчина что-то натужно выкрикивает в бреду. У стойки мягко светится лампочка.
— Девушка, где я?
— Где-где, в Склифе...
У Наташи обнаружились сотрясение мозга, вызвавшее временную амнезию — потерю памяти, ушибленные раны головы и громадные синяки на теле.
Мама, сказали ей, в реанимации. Наташа отпросилась под расписку: не оставлять же ребенка дома одного! Приехала, переоделась, запудрила, как смогла, синяки на лице, стала собираться в больницу к маме. Но тут постучалась соседка:
— К маме, да? Ты знаешь, Наташенька, а ехать не к кому... мама твоя умерла этой ночью. Ой, миленькая... нашатырь у тебя где?!
“Справка о смерти Мироновой Зинаиды Сергеевны №1050. Причина смерти: а) открытая черепно-мозговая травма, б) удар падающим деревом. Место смерти: город (селение) — Москва, страна — Россия...”
Где мы живем? В столице огромной державы, в мегаполисе, претендующем даже на некоторую светскость и цивилизованность? Или в зеленом аде джунглей, где неосторожных подстерегают деревья-убийцы?
Наташа написала заявление в ОВД “Алексеевский” с просьбой наказать должностных лиц, ответственных за то, что на территории Ярославского рынка на проспекте Мира стоял неубранный сухостой.
По факту смерти Зинаиды Мироновой Останкинская межреспубликанская прокуратура провела проверку. И отказала в возбуждении уголовного дела в отношении должностных лиц “инспекции по контролю за состоянием зеленых насаждения ОАТИ правительства г. Москвы; дирекции ГУП “Ярославский рынок”; отдела по благоустройству ДЭЗ МР “Алексеевский”; управления внешнего благоустройства префектуры СЗАО — за отсутствием в их действиях состава преступления...”
Вот сколько должностных лиц перечислено... Разве контролировать состояние зеленых насаждений в Москве и вовремя ликвидировать опасный сухостой, чтобы не происходило таких несчастных случаев, они больше не обязаны? Выходит, в центре столицы сами по себе стоят деревья-убийцы, и никто не несет ответственности за смерть людей?
А вскоре торговки-украинки, работающие на Ярославском рынке, рассказали Наташе следующее. Оказывается, именно от этого высохшего на корню тополя за три дня (!) до того, как ему упасть на Зинаиду Миронову, уже отвалился огромный сухой сук. Сук сильно поранил какого-то мальчика, и было выдано предписание: спилить дерево.
Торговки не знали, кто конкретно выдал и кто получил предписание, но оно не было выполнено. Тополь ждал Зинаиду Сергеевну.
Наташа Грицык отнесла в милицию новое заявление. Потому что убеждена: смерть ее матери — не несчастный случай, за который не с кого спросить, кроме как с Господа Бога, а ужасный результат служебной халатности.
Аргументы возымели действие. 5 октября 2000 года пришел новый ответ: постановление об отказе в возбуждении уголовного дела отменено, будет проведена дополнительная проверка. Она еще не закончена.
