Не везет нам, граждане.
Ну вот ей-Богу: куда ни плюнь — сплошное невезение.
С властью — одна морока. Ни первой нету, ни второй, ни третьей. Четвертая тоже заканчивается. Зато — вертикаль. А вертикаль на что приспособишь? Размахнуться и по голове. Так это нам привычно.
Страна тоже какая-то не такая. Большая очень. От морей до самых до окраин. То зябнешь, то потеешь. Уголь не подвезли, а кондиционер пока не изобрели. Морозильник только, “Минск” называется. Имени Лукашенко.
Но зато — держава! Это есть. Уж так есть, что грудь сама собой с напружкой делается и в носу свербит.
А для державы что надобно? Да нет: экономика там, благосостояние — это потом. Когда-нибудь. Перво-наперво символы нужны. Флаг-герб-гимн.
Сначала с флагом намучились. “Триколор” нам почему-то не понравился. Старорежимный очень и “стрикулиста” напоминает. Согласно Фрейду. Нам одноцветный нужен. И красный. Чтоб коррида. У нас ведь всегда коррида.
Потом с флагом все-таки утряслось. Все-таки красный в “триколоре” этом самом тоже присутствует, ежели коррида какая — сойдет.
Теперь, значит, герб. Еще не так давно все понятно было: “Сверху молот, снизу серп...” Ну и так далее. Однако и тут старорежимность победила. Нынче у нас птица на гербе, взъерошенная и о двух головах. Мутант, одним словом.
И, наконец, гимн. Тут и вовсе свистопляска началась. Музыка Глинки (уж, казалось бы, такой патриот был, такой патриот!) нашим главным начальством была отвергнута. Оно, начальство, посчитало, что, если советский гимн не использовать, наши отцы и деды не поймут. Обидятся.
А прадеды наши и прочие пра, которые под Глинку жили и которых под советский гимн уничтожали, — они не обидятся?
Короче говоря, дискуссии оказались напрасными. Ежели уж начальство наше чего решило, нам только одно остается: исполнять. Ну, мы и исполнили. Тем более что Сергей Владимирович Михалков ничем таким никуда не ударил, а прямо так сразу, по вдохновению, слова написал. Это он уже в третий раз. В первый раз гимн был со словами о Сталине. Впоследствии (как писал Галич, “Грянули впоследствии всякии хренации”), автор уже другие слова написал, без Сталина. Но тоже по вдохновению. И теперь вот — третий вариант.
Об уровне стихотворчества нашего замечательного поэта судить не берусь. Не справлюсь. Но одну строчку из третьего варианта я запомнил: “Предками данная мудрость народная”. Упражнение для Цицерона.
Рассказывают, что сразу после опубликования Гимна СССР (январь 1944 г.) один из коллег Михалкова по “поэтическому цеху” сказал молодому тогда Сергею Владимировичу: дескать, это же не стихи вовсе, их же читать невозможно! На что автор гимна ответил весомо, со значением:
— А ты п-пой!
С тех пор так и п-поем.
Однако новому поэтическому варианту сопутствовал еще и скандал. Некая молодая поэтесса, участвовавшая в конкурсе на новые слова к гимну (как будто он был, этот конкурс), обвинила Михалкова... как бы это помягче выразиться... в заимствовании. Ну, это она зря. Во-первых, ничего не докажешь. Во-вторых, слишком знаменит Сергей Владимирович — общепризнанный детский поэт, автор “Дяди Степы”. Хотя...
В книге Лидии Корнеевны Чуковской “В лаборатории редактора” есть глава, посвященная Самуилу Маршаку. Читаем:
“Много поработал он (Маршак) над “Дядей Степой”.
Что значит — “поработал”? Лидия Чуковская приводит слова самого Маршака:
“Поэме не хватало лирического дыхания, того, что Твардовский в своих стихах через много лет назвал “тягой”.
Книга Чуковской вышла в 1960 году. О многом тогда нельзя было не то что писать — говорить. Однако давайте подумаем: “лирическое дыхание” или, по Твардовскому, “тяга” — это что? Чего, по мнению Маршака, не хватало Михалкову?
Поэзии.
Но гимн — не только слова. Это еще и музыка. Так сказать, “чарующие звуки”. А музыку написал генерал-майор Александр Александров. И тут, похоже, нас ожидает еще один сюрприз.
Что мы знаем об Александрове? Не сказать, чтобы мало. Но и не много. Краснознаменный ансамбль песни и пляски Советской Армии — это знаем. Хотя сам Александров, кажется, не плясал. А еще он был композитором, автором множества песен, отличающихся (по мнению “Музыкальной энциклопедии”) “эпической широтой и распевностью, гимническим характером звучания”.
Стало быть, “гимнический характер”. М-да. А песни такие: “Песня о Советском Союзе”, “Песня о Лазо”, “Песня о маршале Рокоссовском”, “Песня 11-й армии”, “Песня 2-й Приамурской дивизии”, “Песня 32-й дивизии”.
Номера дивизий, по-видимому, можно продолжить.
Но главными в творчестве Александрова считаются два произведения: “Священная война” и “Гимн СССР”.
О “Священной войне” ничего доподлинно сказать не могу. Слышал только, будто музыка этой песни одно время приписывалась композитору Семену Чернецкому. Но и тот будто бы сплагиатил ее с мелодии, написанной еще в канун Первой мировой войны. Такая якобы история. Но точно пока не знаю, а потому не ручаюсь.
А вот гимн все-таки всплыл. Ноты, которые мы здесь воспроизводим, я попросил проиграть двух музыкантов: известного композитора и не менее известного пианиста. Композитор, человек в летах, сказал: “Как-то очень уж гимн напоминает”. А пианист, более молодой и экспансивный, заявил недвусмысленно и возмущенно: “Ты меня ради этого к инструменту вытащил? Я что, по-твоему, — гимна никогда не слышал?”
История этих нот такова.
В 1940 году журнал ЦК ВЛКСМ “Затейник” опубликовал песню 10-летней ученицы ЦМШ (знаменитой Центральной музыкальной школы при Московской консерватории) Норы Иосиович. Песня называлась “Сталину”, слова к ней написал 13-летний Морис Вексмахер:
Имя твое прославляет народ!
Ведешь ты нас, Сталин, к победе вперед!
Счастье народам твой гений принес.
Теперь мы не знаем ни горя, ни слез.
А мы все желаем сегодня тебе
Лучшего счастья, что есть на земле.
И жить еще много прекраснейших лет
На радость друзьям и для новых побед!
Чем не Михалков? “Нас вырастил Сталин на верность народу...”. К тому же — акростих.
В 1944-м появился гимн. Музыка Александрова, слова Михалкова.
Нора Иосиович окончила ЦМШ, потом консерваторию, преподавала. Но о той своей песне не вспоминала никогда. Боялась.
Уже несколько лет вместе со своим мужем (тем самым Морисом Вексмахером) она живет в Германии. В телефонном разговоре со мной засомневалась — стоит ли ворошить эту историю? — однако журнальные страницы с нотами и обложку выслала мне по факсу.
Может быть, ворошить и не стоит. Может быть, нам следует забыть о том, что тот же поэт уже писал на ту же музыку: “Партия Ленина, партия Сталина нас к торжеству коммунизма ведет!” Но и музыка, как выясняется, второй свежести.
Мне говорят: ну их всего-то семь. Нот. Не исключено совпадение.
Не исключено. К тому же нельзя сказать, что гимн повторяет песню нота в ноту. Чего нет, того нет. Все сделано куда более грамотно. Я бы сказал — профессионально. Так ведь Александров и был профессионалом, этого у него не отнимешь.
Тем не менее мелодия гимна в песне 10-летней Норы Иосиович слышна вполне отчетливо. Когда речь идет об одном из главных символов страны, такое совпадение дурно пахнет. И лучше было бы его избежать. Тут свежесть всегда должна быть первой, она же и последняя. Как та осетрина.
Сдается мне, что с музыкой Глинки такого казуса не случилось бы.
