Казалось бы, заурядное личное дело. Ну вышел человек из партии. Коммунистической. Ну опять в нее вступил. Бывает. В наше время еще и не такое случается.
Но выйти, а потом войти — не так-то просто. Это как при советской власти: ежели куда-нибудь на ПМЖ уехал (в загнивающую Америку или на худой конец в Европу; я уж не говорю за Израиль), то вернуться обратно все-таки можно было. Но не за так. А непременно чтоб с покаянием и рассказом о том, как ТАМ все ужасно.
Советские люди, понятное дело, на собраниях возмущались и сопереживали, по доброте душевной блудных деток принимали обратно в свой коллектив, но втихомолку посмеивались и крутили пальцем у виска.
Вот и теперь: чтобы в родное коммунистическое лоно вернуться, нужно покаяться. Дескать, неправ был, поддался тлетворному влиянию, больше не повторится.
Одного не понимаю: почему нужно при этом врать? Или без вранья — путь в коммунисты заказан? А уж возвращение — тем более?
Доктор геолого-минералогических наук Избеков из Якутска решил повторно стать коммунистом. Рецидив. Неприятно, конечно, но не смертельно. К тому же воздушно-капельным путем не передается. Однако карантин все-таки не помешал бы. На всякий случай. Но тов. доктор решил, что его возвращение в лоно — дело сугубо общественное, и написал по этому поводу огромную, я бы сказал, “теоретическую работу”, объявив о своем решении стране и миру.
Иногда лучше все-таки жевать, чем говорить.
Оказывается, тов. Избеков “к так называемым годам перестройки был зрелым коммунистом, убежденным в правоте марксистско-ленинских идей и преобразований, происходивших в стране (освоение целины, стремительное жилищное строительство, сооружение магистралей вроде БАМа и др.)”. Это “др.” не остается в контексте, а расшифровывается самим автором покаяния. Тут и “ежегодные снижения цен на продукты и промтовары”, и “бесплатные образование и медицина, весьма низкие тарифы на коммунальные и транспортные услуги, низкие цены на хлеб и продукты, бензин, товары и т.п.”.
Опять какое-то двусмысленное “и т.п.”. Впрочем, не буду препираться. Главное, что тов. геолог, уповая на наше невежество, попросту лжет. И снижение цен было, а кое-что и вовсе как бы за бесплатно. Но только как бы. В действительности мы за все платили — нищенскими зарплатами и длиннющими очередями. Теперь об этом знают даже школьники.
Доктор геологии не знает. Наверное, далек был от народа. Всю жизнь в разведке...
“Я уже в 1993—1995 годы раскаивался, что поддался антикоммунистической истерической агитации и скоропалительно вышел из партии”, — сообщает тов. Избеков.
Ну хорошо — целых два года раскаивался, а начал это дело в 93-м. А когда же поддался? Кто совратил? Ведь был “убежденным в правоте”... Да вот: прочитал в “Новом мире” “Архипелаг ГУЛАГ” Солженицына, а потом еще “Раковым корпусом” добавил и принял решение выйти из партии.
“Новый мир” напечатал “Архипелаг ГУЛАГ” в 1989-м. В нашем геологе-минералоге (или минерологе?) что-то такое проснулось, и он вышел вон из КПСС. А спустя не то три, не то четыре года решил в нее вернуться. Что же случилось? А вот что:
“Безапелляционно звучала тематика о неоправданно больших репрессиях в советское время, о жестокостях КГБ, об отсталости сельского хозяйства, о плохом качестве наших машин. Мы тогда не знали, что это была хорошо спланированная, всесторонне продуманная и подготовленная, щедро оплаченная кампания, как своего рода очередной этап холодной войны”. Выделено лично тов. Избековым, который, надо понимать, раньше ни о чем таком не думал и был “зрелым коммунистом”. Потом, на свою беду, почитал Солженицына и прозрел. Потом “зазвучала тематика”, и наш геолог опять прозрел. Пока что — окончательно. Поскольку об отсталости советского сельского хозяйства можно говорить только за большие деньги, а наша “Волга”, как вы понимаете, — лучший автомобиль в мире.
Цифрами геолог оперирует с той же коммунистической легкостью. Дескать, недруги приписывают внешние долги Советскому Союзу. А это неправда, потому что в год смерти Сталина (1953) золотой запас страны достигал 2200 тонн, и этот запас сохранился вплоть до прихода к власти Горбачева. А Михаил Сергеевич все промотал, при нем осталось всего-то 240 тонн.
Какая связь между внешним долгом и золотым запасом — неведомо. Коммунисты такие приемчики очень уважают. Что же касается золотишка, то сведения о его наличии в нашей отчизне весьма противоречивы. Согласно наиболее полным данным, в 1953-м запас этого металла в СССР достигал 2500 тонн. Его неизменность — “вплоть до прихода к власти М.С.Горбачева”, — всего лишь неуклюжая легенда. В 1966 году в Союзе было 863 тонны золота, в 1985-м — почти 1800 тонн, а в 1991-м — 1350. Цифр, которые называет тов. Избеков, попросту не существует.
Впрочем, не будем придираться. Поскольку точных данных нет, возможна любая эквилибристика. Доктор геолого-минералогических наук вообще мог бы заявить, что в нашей стране вовсе нет золотого запаса. И поди проверь...
Однако наш милый доктор позволяет себе и другую эквилибристику. Как принято нынче говорить — некорректную. А иначе говоря, просто хамскую. Ибо речь уже не о презренном металле, а о человеческих судьбах.
Как бы возражая Солженицыну (и не ему одному), геолог приводит некие “архивные данные”:
“Из 4 559 000 наших военнопленных (за годы Великой Отечественной войны. — М.Д.) выжили и вернулись на Родину 1 836 000. Естественно, они прошли фильтрацию, и около 30 тысяч человек (полицаи, старосты, власовцы, переводчики и т.п.) были осуждены, а остальные вернулись домой к своим семьям”.
Тов. Избеков лжет. Откровенно и нагло, как умеют делать только коммунисты. Прием нехитрый: первые две цифры в общем и целом верны, и доверие к ним должно автоматически распространиться на третью цифру — дескать, всего-то были репрессированы 30 тысяч бывших военнопленных, да и те — полицаи и власовцы. Однако в четырехтомнике “Великая Отечественная война 1941—1945”, изданном Российской академией наук и Министерством обороны, легко найти совсем другие данные: 339 тысяч были отправлены в лагеря НКВД как “скомпрометировавшие себя в плену”.
Судьба остальных была ненамного лучше. В том же сборнике читаем:
“Вернувшиеся из плена были направлены: 1 млн. человек — для прохождения службы в частях Красной Армии, 600 тыс. — для работы в промышленности в составе рабочих батальонов. Указанные сведения требуют пояснения. Формулировка “для прохождения службы” означала направление в специально созданные для военнопленных запасные дивизии, откуда многих из них посылали во все те же рабочие батальоны, лагеря или на спецпоселения. Всего за 1945—1953 гг. в рабочих батальонах различных ведомств содержалось не менее 1,5 млн. бывших военнопленных”.
Вот судьба, которую можно счесть хрестоматийной.
Защитник Брестской крепости майор Гаврилов свой последний бой принял в начале августа 41-го года. Линия фронта уже проходила в сотнях километров от Бреста. По нескольку раз на день Гаврилов терял сознание — от ран и истощения. Наконец у него осталась последняя граната. Бросив ее в сторону гитлеровцев, он вновь провалился в беспамятство.
Немцы были настолько поражены его мужеством, что на носилках отнесли Гаврилова в госпиталь. Потом был немецкий лагерь для военнопленных, а после освобождения в 1945-м — вновь концлагерь. Советский.
В 1956 году майора Гаврилова освободили и реабилитировали, а в 1957-м даже присвоили звание Героя Советского Союза.
Напомню образное выражение коммуниста Избекова: “Остальные вернулись домой к своим семьям”.
Остановился бы. Задумался. Глядишь, совесть бы и проснулась.
Но нет. Совесть у этих людей атрофирована.
“За весь период сталинского правления, — внушает нам, несведущим, тов. Избеков, — под судом было около 5 000 000 человек, при этом осуждено и отправлено в лагеря округленно 1 500 000, расстреляно 800 000 человек”.
Особенно умиляет словечко “округленно”.
Коммунист Избеков опять врет, причем целенаправленно. Вот данные из архива РГАСПИ (фонд 17, опись 120, дело 171, листы 50—91): в 1933 году арестовано и отправлено в лагеря 1 млн. 400 тысяч человек, в 1934 году — 1 млн. 200 тысяч. За два года (1937—1938) та же участь постигла еще полтора миллиона человек.
Итого (пусть простят меня родственники репрессированых за жуткое в этом контексте словечко “итого”) — более 4 миллионов за четыре года.
Сталин правил страной почти 30 лет.
Та же история — с другой жуткой цифрой: расстрелянных. “Всего” будто бы 800 тысяч. Да только за два сакраментальных года — 1937 и 1938-й — были расстреляны почти 700 тысяч!
Но допустим. Допустим — 800. А в какую графу записать тех, кто умер от пыток во время “следствия”, в тюрьмах и лагерях? А сотни тысяч погибших в результате депортаций? Только от голода, искусственно вызванного большевиками, в 1932—1933 годах погибло около 5 миллионов человек. Их — куда? * * *
Во всех наших нынешних бедах, утверждает тов. Избеков, виноваты либералы-демократы. Это они кричат: Великая Октябрьская революция — ошибка, а социалистический путь развития — тупиковый. А почему они так кричат? Да потому что, открывает нам глаза доктор геологии, “полностью игнорируются труды известных исследователей России — Карамзина, Соловьева и Ключевского, показавших на фактах своеобразие, уникальность и универсальность российской истории”.
Этот упрек мы отвергаем с порога. Мы не игнорируем. Напротив — читаем и восхищаемся.
После выхода “Истории государства Российского” Карамзин, отвечая на вопрос, что происходит в России, высказался односложно:
“Воруют”.
Соловьев в “Чтениях о Петре Великом” приводит письмо голландца Виниуса царю, по приказу которого он занимался отливкой пушек для русской армии:
“В делах, государь, артиллерии многие происходят трудности, овое от неискусства, паче же пьянства некоторых мастеров, которых никакими наказаньями в достойное послушание привести невозможно”.
Ключевский же писал и вовсе удрученно:
“Благо (личная свобода. — М.Д.), которое для нас выше всякой цены, для русского человека не имело никакой цены”.
