...Многотонный боевой истребитель “Су-27” падал на город. Казалось, что многочисленных жертв уже не избежать. Но пока об этом знали только пилот да диспетчер военного аэродрома.
Высота стремительно сокращалась: несколько минут — и страшной силы взрыв снесет все живое внизу. “Прыгай!! Катапультируйся!!!” — орали летчику с земли, а он тянул и тянул практически неуправляемую боевую машину подальше от жилых мест. Офицер покинул истребитель, лишь когда убедился, что тот не причинит людям беды. До земли оставалось всего 500 метров — одно мгновение последнего полета...
Наш корреспондент встретилась с полковником Александром Петровым в Липецком центре ВВС, где он проходит службу.
Последние несколько дней военному летчику Петрову задают один и тот же вопрос: не было у него предчувствия, что во время полетов что-нибудь произойдет?
— Не было. Да если бы сердце что-нибудь подсказывало, я б к аэродрому и близко не подошел!
Да и что должно было предвещать беду вечером 17 мая? Отличные погодные условия, ясное небо, надежный “Су-27”, за плечами пилота — более трех тысяч часов, проведенных в небе. При нынешней хронической нехватке топлива далеко не каждый пилот может похвастать таким количеством.
ИЗ ДОСЬЕ “МК”
Заслуженный военный летчик России Александр Петрович Петров — один из самых опытных летчиков Липецкого авиацентра. За его плечами — 31 год службы. В 1991 году впервые в истории боевой авиации совершил перелет на боевом самолете “МиГ-29” в Малайзию, на международную выставку “Лима-91”, где выполнил демонстрационные показательные полеты. В 1995 году участвовал в тренировочных боях с ВВС Южно-Африканской Республики. Имеет квалификацию летчика-испытателя 1-го класса. Принимал участие во многих государственных испытаниях различных самолетов. Освоил 50 типов и модификаций летательных аппаратов. Именно ему вместе с начальником Липецкого авиацентра генералом Александром Харчевским было доверено сопровождать Президента России Владимира Путина в Чечню.
...Петров уже отработал большую часть запланированной программы полета, когда, выполняя петлю Нестерова на высоте в четырнадцать километров, услышал громкий хлопок и одновременно почувствовал удар. Вразнобой замигали аварийные лампочки, едкий дым заполнил кабину.
— Страшно? Да нет, не было. Я не думал, что ситуация может закончиться так трагично. Был уверен, что смогу долететь до аэродрома и посадить самолет...
До родного аэродрома было всего 50 километров — пустяковое расстояние для истребителя, несколько минут полета. Но для аварийного самолета — целая вечность. Ориентируясь по солнцу, без навигационных приборов и связи с землей, Петров вел истребитель к городу. К этому моменту он отключил почти все системы. Чтобы было легче дышать, аварийной рукояткой сбросил “фонарь” и летел на высоте двух километров при скорости 600 км/ч с открытым лицом. До аэродрома оставалось совсем немного, но уже в черте Липецка, пролетая над жилыми кварталами и металлургическим комбинатом, Александр Петров увидел, как отчаянно замигали лампочки — отказ работы генератора переменного тока и системы управления.
— До этого момента я еще надеялся на благополучный исход. Хотел спасти “Су-27”, самолет-то был почти новенький. В прошлом году его покрасили — настоящий красавец. Но после отказа этих систем самолет мог рухнуть в любой момент, — Александр на мгновение замолкает, вспоминая те роковые минуты. — О чем тогда подумал? Перед глазами всплыли кадры иркутской хроники, когда хвост рухнувшего “Руслана” лежал на разрушенном жилом доме...
Внешне в облике Александра Петрова нет ничего героического — приятного вида мужчина в форме, каких можно встретить немало на улице. И говорит он без патетики, без позерства, но слушаешь его и понимаешь: полковник — настоящий герой. “Полет на аварийном самолете, который в любую минуту мог стать неуправляемым, и катапультирование над городом — это несовместимо с моими моральными принципами. У меня растет сын, и мне бы не хотелось, чтобы на мой дом упал какой-нибудь самолет. В этом случае для спасшегося пилота я сам бы стал следователем, судьей и исполнителем приговора”.
...Сделать заход по краю города тоже не представлялось возможным — Липецк окружен плотным кольцом деревень. И тогда Петров принял решение: развернуть истребитель на северо-восток, увести его от города. Опытный пилот понимал, что это означало катапультирование и неизбежную потерю машины. Но люди дороже...
Удаляясь от городских кварталов и теряя высоту, летчик, к своему ужасу, заметил, что под ним все еще не лес и не поле, а деревни и хутора. Двигатели выключены, 1200, 900, 800 метров… Но подходящего места, куда можно было бы направить самолет и безопасно приземлиться, все еще не было видно.
— Честно говоря, вот в этот момент стало не по себе, — признается Александр Петрович.
Подходящее место нашлось только на границе Липецкой и Тамбовской областей — внизу ни одной живой души. Петров автоматически бросил взгляд на приборную доску — высота была всего 500 метров.
— Первая мысль: сейчас я избавлюсь от этого кошмара. Потом страх, что катапульта не сработает. Я не знал, где и что горит. Автоматика к тому времени вполне могла окончательно выйти из строя. Потянув на себя ручку и почувствовав сильный толчок, я понял, что такое абсолютное счастье. Но только на мгновение...
Динамический удар буквально вырвал кресло вверх. На какое-то время Александр отключился, но быстро пришел в себя, проконтролировал раскрытие купола и немного осмотрелся. Внизу, среди высокой травы, увидел останки догорающего “Су-27”, ярко раскрашенные под цвета российского флага. Двигатели ушли в землю на глубину 5—7 метров, осколки разметало в радиусе 400 метров. Где-то там же остались часы (их сорвало с руки), планшет. На память осталась только ручка катапульты. Сам Петров, к счастью, не пострадал, если не считать многочисленных ушибов. Сам он считает, что жизнь ему спасло кресло–катапульта К-36. И не устает благодарить его создателей.
Я несколько наивно спросила на прощание Александра Петровича, собирается ли он снова подняться в небо.
— Да, — без колебаний ответил он.
