И все-таки ответа на главный вопрос мы не дождались: “Почему на Московском кинофестивале не было нашего кино?” Официальные версии оказались как минимум неубедительны, если не сказать унизительны. Зато прозвучал очень четкий и ясный ответ на вопрос: зачем проходил XXIII Московский фестиваль. Ну конечно же, для него — родного и любимого, для него — лапочки-душки-симпапуськи, для него — лучшего из лучших, кумира миллионов, итак, встречайте!.. Нет, конечно, Николсон актер достойный, и с харизмой у него все в порядке, и над “Полетом над гнездом кукушки” мы рыдали вместе со всем миром, но зачем же так?!
Вы сами все это видели — ни дня без Николсона, какое там — ни часа! На всех ТВ-каналах, по всем радиостанциям и во всех газетах. Сам Президент России через вице-премьера извинился: мол, прости, что не пришел вручить тебе награду, а так хотел быть рядом. И Валентина Матвиенко прильнула к оторопевшему божеству. Вы все это видели сами: Николсон — абсолютно нормальный, и потому он на даче у Михалкова стеснялся сесть рядом с нашим президентом. У них в Америке Билл Клинтон не приезжает на фестивали, у них там политика политикой, а кино — кино. (За исключением известных любовных связей, но Джек Николсон, простите, не Мэрилин Монро, а Путин — не Кеннеди.)
Но я бы не сказала, что на церемонии закрытия ММКФ Николсона встречали громовыми овациями, и встали притом далеко не все. Да и зал был далеко не полон, а уж известных лиц среди сидящих — по пальцам пересчитать. И это был молчаливый бойкот. На закрытие наших любимых актеров, режиссеров, операторов, композиторов — людей кино — пришло еще меньше, чем на открытие. Сергей Соловьев, Владимир Хотиненко, Владимир Фокин, Лариса Удовиченко, Ирина Апексимова, Михаил Пуговкин, Вера Сотникова, Вера Глаголева — и все. (Я не говорю о членах жюри и Машкове, которые не могли не быть.) На банкет подтянулось еще человека два-три.
Остальная публика — барышни в чем-то блестящем, струящемся, с голой спиной и голыми ногами. Ирину Апексимову, видимо, за недостаточную обнаженность (живот и немножко спины, выглядывающие из-под завязанной под грудью джинсовой рубашки, внизу — черная пышная длинная юбка) на VIP-банкет не пустили. Наверное, секьюрити фестиваля русское кино тоже не смотрят. Помаялась барышня, помаялась, но тут, на ее счастье, появился гендиректор ММКФ Ренат Давлетьяров, и ворота распахнулись. Правда, через пять минут их открыли совсем — так доступ к телу Николсона на расстояние не ближе трех метров был открыт.
Так вот на этом расстоянии было прекрасно видно, что Николсон абсолютно счастлив и все ему нравится, о чем он нам абсолютно искренне заявил:
— Боже, почему журналисты всегда что-то хотят изменить? Вам не понравился фестиваль? Очень жаль... А мне понравился! И Россия мне очень понравилась, и я об этом не устану повторять!
Мне кажется, что президент Московского кинофестиваля Никита Михалков все делает очень правильно, — заверил нас мистер Николсон. — Знаете, ни одно мероприятие, в котором задействовано много людей, не обходится без каких-нибудь накладок. Но с моей стороны никаких претензий к фестивалю нет. Так и напишите...
А теперь угадайте, как был взят этот комментарий? Правильно, именем Владимира Владимировича. Наш корреспондент представился самым молодым редактором одной из самых популярных газет, лично назначенным на этот пост президентом Путиным. Смешно, но правда.
Но если супер-Джек чувствовал себя самым счастливым, то самой несчастной и обеспокоенной выглядела его подружка, та самая Лара Флинн Бойл. Дабы держать своего парня под контролем, она постоянно поглаживала его правую руку на изгибе предплечья, успевая поглядывать по сторонам. И если ее зоркий взгляд выхватывал фото- или видеокамеру (особенно она реагировала почему-то на любительскую технику), она тут же отправляла к “возбудителям спокойствия” охрану. Ну а если ее “пупсик” слишком долго с кем-то из наших разговаривал (например, с режиссером Владимиром Хотиненко), Лара как бы лениво, но решительно хватала “бойфренда” за ремень штанов и усаживала на место. Душка Джек не возражал.
