Когда Танечка вышла замуж за заведующего лабораторией Александра, народ во ВНИИ судачил отчаянно: мол, жених-то — лопух, узнал о наличии у невесты двоих детей лишь после того, как она благосклонно приняла предложение руки и сердца! Единодушный приговор был: “Ну, Танька, “бобра” поймала!”.
Пусть себе болтают, хмыкали новобрачные: они-то знали, что женились по взаимной любви.
После свадьбы перспективный ученый поселился у молодой жены, в “трешке” на окраине. Собственных детей у Александра до тех пор еще не было, и к новой роли отца семейства он отнесся методично и вдумчиво. “Знакомьтесь, это мои”, — представлял он коллегам приемных сына с дочкой.
Наверное, если бы семейная жизнь и вправду не задалась, удачи Александра на научном поприще были бы менее заметны. Он — доктор наук, автор 25 патентов и научного открытия. Автор 200 печатных работ, профессор РГУ нефти и газа, академик Международной академии авторов научных изобретений (МААНИ), Нью-Йоркской академии наук и прочая, и прочая (всего около 20 титулов). А с недавних пор еще и... рыцарь Мальтийского ордена.
“Почему же он плачет?”
Через год появился на свет их общий сын Боря. От рождения малыш много плакал. Слушая его надрывный рев, Александр пугался. “Они всегда кричат”, — объясняла Таня. В один из дней, когда полуторамесячный малыш надсаживался от крика, папа все-таки вызвал “скорую помощь”. Борю госпитализировали.
Ребенку долго не могли поставить диагноз. Отец поднял на уши всех друзей, всю врачебную Москву. Наконец в Институте педиатрии РАМН объявили жуткий приговор:
— У ребенка непроходимость кишечника — болезнь Гершпрунга. Нужно резать. Но его вес нужно догнать хотя бы до девяти кило, иначе сердце не выдержит... А пока придется “клизмить”.
Для того чтобы прочистить желудок годовалому малышу, приходилось вводить здоровую дуру — промывочный зонд. Невероятно болезненная процедура занимала час-полтора. Ребенок орал как резаный. Целый год отец был мучителем сына. Таня отговаривалась неумением.
В назначенный срок Боре вырезали 40 см прямой кишки. Это было только началом больничной одиссеи несчастного мальчика. Еще несколько лет он пачкал калом штанишки. Только к пяти годам Боре, инвалиду с детства, разрешили посещать детский сад. Отец ликовал: крохотная победа! Вот только мама... Старшие дети, крепкие и беспроблемные, были ей ближе младшего.
— Таня как будто не соображала, что при такой болезни Борику нужна специальная диета, режим, дробное питание, — недоумевает Александр. — Говорит: нельзя есть вечером, надо худеть... Ему?!
Ночами ученый просиживал за компьютером, а по выходным, выполнив домашние обязанности, рьяно строчил докторскую. Но ведь в мексиканских сериалах все так и происходит. Мужчины работают, женщины присматривают за детьми и посвящают уходу за собственной прекрасной внешностью все оставшееся время. “Телемыло” Таня могла смотреть часами.
Не хочу становиться “Ленчиком”!
Прошло несколько лет. Александр вырастил приемных детей, устроил в институт старшего. А вырастив, неожиданно ушел жить... нет, не к другой женщине. К матери.
— Знаете, когда я наконец понял, что Таня не просто привлекательная, знающая себе цену женщина, а законченная эгоистка? После знакомства с ее отцом. У мужика даже имени дома нет — все зовут его Ленчик. Я смотрел на тестя и думал: вот что меня ждет...
Супругов развели. Их общего ребенка суд по существующей традиции оставил с матерью.
Таня была убеждена: бросить ее невозможно.
— Ну, пожалеешь!.. — задохнулась она после того, как закончилось заседание суда.
Для начала запретила ученому видеться с сыном.
Детские психологи свидетельствуют: многие люди, росшие в распавшихся семьях, всю жизнь таскают в себе непомерный комплекс вины, отличаются мнительностью. Маленький ребенок не умеет анализировать: если папа с мамой расстаются и ссорятся, он считает виноватым себя. Татьяна не давала Александру свиданий, ставила телефон на “автосброс”... Александр за это накатал на нее “телегу” в управу. Спустя время бывшие супруги подписали мировое соглашение. Отцу официально дозволялось беседовать с сыном по телефону, забирать его к себе с субботы на воскресенье и на каникулы.
— Ситуация была сложна для родителей, но для Бори неплоха, — считает психолог Светлана Климова. — Отец, который всегда был опорой для мальчика, все равно остался в его жизни. Именно папа, как и раньше, был рядом в трудные минуты визитов к врачам, кормил ребенка вкусными блюдами. Детская психика довольно упруга и вполне может справиться с расставанием родителей, если они корректны друг с другом хотя бы в его присутствии.
Александр водил сына на плановые процедуры в Центр здоровья детей. И, как рекомендовали доктора, упорно сражался за Борин вес.
— Приедет Борик ко мне — за выходные наберет килограмм-полтора. А за неделю — сбросит. Так и держал 20 кг почти целый год, — вздыхает безутешный папа. — Когда приезжал, сразу требовал вермишелевых супов из пакетиков, печенья и бутербродов — как дома.
У Тани тем временем завелся один кавалер, другой...
— Эти ее романы были мне в отместку, — доказывает бывший муж. — Хотела, чтоб я ревновал. А мне все равно!
Безразличие вряд ли демонстрируют с таким пылом. Ученый до сих пор неравнодушен к бывшей супруге, с которой прожил бок о бок девять лет. Татьяне развод тоже дался нелегко. Как-то зашла к мужу в служебный кабинет, устроила дебош, разбила служебный компьютер...
А уходя, бросила:
— Вот посмотришь, что с Бориком сделаю! Назло тебе...
Это слышали многие.
“Горящие” путевки
Летом прошлого года у восьмилетнего Борика обострилось его заболевание. Потребовалась повторная операция. А у Татьяны “горели” путевки в пансионат. Любая нормальная мать осталась бы с больным ребенком, не правда ли?
Но... Татьяна с дочкой уехала загорать. У доктора наук, уже пожившего, заматеревшего мужчины, при этом воспоминании белеют губы.
— Я не мог лечь с ним на операцию — была патовая ситуация на работе, — тихо говорит он. — К Боре в больницу легла моя старенькая мама.
Операция на кишечнике прошла нормально. Но в ноябре неожиданно случился новый приступ, потом — еще...
— Утром 24 декабря позвонила Татьяна, сказала, у Бори температура 39, — рассказывает Александр. — Я ей: немедленно зови врача! Но она не вызвала. А днем ушла...
Вечером, вырвавшись с работы, родитель первым делом бросился к телефону. Подошел приемный сын Евгений и сообщил: “Мамы нет, Боре нехорошо, он лежит на диване”.
— Как доехал — не помню, — вспоминает отец. — Вбежал в квартиру: сын держится за живот и катается по подушкам от боли... Бригада врачей приехала в начале одиннадцатого и вошла в квартиру одновременно с Татьяной.
Борю забрали в больницу. Поставили диагноз: нарушение функции поджелудочной железы, точечный гастрит, реактивный панкреатит. Малыш провел в больнице месяц. Отец лежал с ним, мама навещала несколько раз. Больничные нянечки, рассказывая об этом, тут же добавляли: но ведь мамочка очень далеко живет... Им нравилась ласковая Татьяна.
— Борик долго лежал в палате один, — говорит отец. — Чтобы не было так скучно болеть в праздники, я купил ему мобильный телефон. Он стал мне еду заказывать по “мобиле”. Распробовал пюре, супы и каши. Все радовался: “Кушаю — и живот не болит!..”
С этим мобильником вышла история. Однажды он пропал. Боря, не найдя на тумбочке любимой игрушки, страшно ревел. Папа нашел его уже икающим от плача. “Малец так орал, что лечащий врач отцу сделал выволочку: мол, зачем покупаете в больницу дорогие вещи?” — хором говорят сестры. О том, куда подевался телефон, они не знают. Оказалось, его унесла из палаты Татьяна — “чтоб показать старшим детям”. Отец постарался замять инцидент. И купил Боре новый мобильник.
Курочка Ряба против Марисабели
Ученый подал в управу Люблино заявление, где обвинил бывшую жену в “неоказании помощи и оставлении ребенка в опасности”. Сходное заявление легло на стол в прокуратуру. Перед выпиской Бори из больницы он заявил Тане: ребенок едва не погиб — я его забираю...
И началась война. Или шахматная партия? Ходы противников следовали один за другим.
...Как только папа с сыном вышли за порог больницы, они увидели маму с каким-то плечистым гражданином. Гражданин без лишних слов уцепил мальтийского рыцаря за ворот куртки и повалил в снежную жижу, а мама ухватила Борю за руку и потащила прочь. Боря зашелся в крике. Атакуемый отец, улучив момент, по сотовому телефону вызвал милицию. Прибывший наряд, как водится, повязал всех. Операция по захвату провалилась.
Ну, Александр — лицо заинтересованное. А вот что поведал его коллега:
— Саша вызвал меня в отделение милиции. Там сидели Саша, перепачканный в грязи, и зареванный Боря. Разбирательство длилось пять часов! Саша просил — чтобы не мучить сына — отпустить его покуда к бабушке, через два дома. Таня не позволила. Наша кадровичка привезла сока и булок, Боря поел, повеселел и стал говорить, что хочет к папе. Милиционер сказал: “Нет, к маме поедешь”. Ребенок — в рев. Видно, у Татьяны тоже нервы не выдержали. Она захлюпала и сказала: “Ну, иди к папе на день...”
После случая возле больницы ученый перешел к решительным действиям. Он устроил Борю в школу около своего дома. И даже — чтобы оставалось больше времени для ребенка — устроился на другую работу, рядом с новой Бориной школой.
Боря сдал вступительное собеседование на четверки, попутно поразив учительницу незнанием сказки о Курочке Рябе.
— Зато спроси про “Марисабель” какую-нибудь, кто там женился, куда поцеловался — все помнит, — негодует бабушка, мать Александра. — Еле-еле отвадили его от этой мути, приучили книжки читать, детские мультики смотреть...
— Боря проучился у меня неполный месяц, — рассказывает учительница Наталия Павловна. — Он проявил себя как вполне нормальный, сообразительный и очень коммуникабельный мальчик. Учение дается ему безо всякого труда.
Новой учительнице Борика мы дозванивались не зря. Дело в том, что из его предыдущей школы, №1143, Таня взяла справку прямо противоположного смысла: мол, “...мальчик нервный, крайне возбудимый, плохо находит контакт с детьми”. А в поликлинике №106 выбила еще одну — хотя медкарта в это время находилась у Бориного отца, а без нее никаких справок выписывать вроде бы не положено. В бумаге сказано, что “ребенку рекомендовано надомное обучение”. И, размахивая убойными документами, забрала сына прямо с урока в новой школе.
Татьяна Романовна взяла заложника.
Это случилось 14 февраля. С тех пор второклассник сидит дома.
И не видится с папой.
Ученый обратился в суд с просьбой отменить мировое соглашение о “разделе” сына. По вновь открывшимся обстоятельствам. Суд не нашел новых обстоятельств, которые не были бы известны истцу и самому суду прежде. Получается, что суду с 1999 года известны “такие черты характера ответчицы, как пренебрежение жизнью собственного сына”, “угрозы ответчицы убить сына” (лист дела 5)...
Да ну, никакой Таня не монстр. Это и все знакомые подтвердят. Страшные угрозы дамы (лист дела 5), конечно же, только угрозы. Они продиктованы простым женским желанием уесть своего мальтийского рыцаря. Наверное, она совсем потеряла голову. Ее оружие — маленький инвалид с детства, Борик.
Советские газеты любили фоторубрику “Два мира — два образа жизни” (слева — солнечный “Артек”, справа — худой рикша). И маленькому Боре папа с мамой предложили 2 сценария. Расти с сознанием своей болезни и валяться в постели до 11 утра, уставившись в телевизор? Или тренировать мозги, тянуться за сверстниками, получить хорошее образование?
Но если мама — не алкашка, не наркоманка и не проститутка, ни одна “опека” не порекомендует и ни один суд не присудит “спорного” ребеночка отцу, хоть расшибись. Так принято, понимаете?..
