Ой, вот только не говорите, что раньше (то есть в советское время) было лучше, чем сейчас. Что якобы в спорте никто не покупался и не продавался, а спортсмены готовы были зарабатывать медали из одной только любви к Родине. По крайней мере встреча с этим человеком окончательно развеяла мое благоговейное отношение к предперестроечным временам...
Зовут его Андрей Цюпаченко. Он — трехкратный чемпион СССР по самбо, трехкратный чемпион СССР по дзюдо, победитель Олимпийских игр среди ветеранов. Сорок лет в спорте. А в свободное от соревнований и тренировок время подрабатывал тем, что продавал за границей... икру.
— На самом деле везли все, что пользовалось спросом: самовары, например, фотоаппараты... А я конкретно занимался икорным бизнесом. У нас с французами был заключен контракт — неофициальный, конечно. Я привозил, отдавал товар французским спортсменам, те сдавали в магазины и обратно отдавали нам уже чистую валюту. На эти деньги мы и закупали там вещи...
— И какие же были расценки?
— Ну представь себе, что в России двухкилограммовая банка икры — так называемая “мина” — стоила 19 рублей, а за границей ее продавали за 100 долларов. По тем временам это были очень большие деньги, учитывая, что на карманные расходы нам выделяли по 7 долларов в день...
— И как же вы проходили таможню, как объяснялись?
— А мы и не объяснялись. Особенно когда выиграешь: медали вперед — и проходишь! Хотя было много случаев, когда ребят ловили, и они становились невыездными. Многим рисковали, конечно, ведь что такое для большого спортсмена диагноз “невыездной” — трагедия!
Поэтому уловок была масса. Через таможню проносили сумки играючи — типа там ничего нет, — а на самом деле тащили 15—20 килограммов икры. А потом друг другу руки массировали, чтобы не немели... Надо было быть очень умелым человеком. Даже улыбаться умели правильно: если сильно улыбнешься, к примеру, то таможенники сразу станут подозрительными. Иногда врачи даже пульс проверяли. Я еще тогда шутил: “Проверьте мне пульс...” Народ смеялся: значит, что-то везу.
Было и наоборот: французы к нам приезжали, увозили икру, а потом, когда мы посещали Францию, отдавали нам валюту...
— А как попадались?
— По-разному. Проиграет команда — начинают усиленно проверять. Вон баскетбольная команда однажды проиграла — знаешь, как их шмонали... Оказывается, таможенники — тоже болельщики.
— А что закупали за границей на заработанные от икры деньги?
— Между нами это называлось “тетя Маша” — мохер, крепдешин... А позже — видеомагнитофоны и другую аппаратуру. Если по-хорошему, то навар получался 1 к 20, то есть за доллар выручали 20 рублей. У непрофессионалов выходило 1 к 10. А были и такие, что выручали 1 к 50... В магазинах нас уже знали — заранее готовились к нашему приезду. Причем готовились так: упаковывали вещи, точнее, утрамбовывали так, что например, штук пятьдесят джинсов свободно могли поместиться в чемодан. Получались такие брикеты, которые можно заметить только при тщательном таможенном досмотре.
— Вещи в России вы сами продавали?
— Нет, что ты... Я совсем не умею такими делами заниматься. Сдавал знакомому фарцовщику, а он мне уже потом приносил деньги. Вообще, ему многие из нашей команды сдавали. Побаивались, естественно... Мало ли: если попадется, то может и нас сдать.
Но что делать? Зарплата офицера — 250 рублей, да и за победы не так уж много платили. За победу на чемпионате Европы премия — 500 рублей и 300 долларов. А вещами торговала вся команда. Наука, можно сказать, переходила от поколения к поколению. Старшие рассказывали младшим — где, что лучше берут и как обходить таможню.
— А за границей вас КГБшник не пас?
— А как же: конечно, пас. Один человек на всю команду. Помню, собрались как-то все в магазин — и этот с нами увязался. Так мы что придумали: подарили ему коробочку, которую открываешь, а оттуда что-нибудь выпрыгивает. Пока он развлекался, мы быстренько сбежали...
— И сколько вы привозили денег?
— Полстоимости “Жигулей (то есть от 2 до 3 тысяч). Правда, были и неудачные дни. Иногда не могли товар сбыть — приходилось съедать там же, например, на банкете. Не везти же обратно!
— В то время сложно было за границу выехать...
— Очень! Я на первый чемпионат Европы в Лион пять характеристик получал: райкома комсомола, райкома партии, ЦК партии и так далее...
— И бывало, что спортсмену отказывали?
— Мой товарищ Володя Потакаев, очень техничный дзюдоист и вообще отличный спортсмен, стал невыездным. Он продал “Волгу” грузинам, а те его сдали. Человек потерялся в жизни, начал потихоньку выпивать и вскоре умер. Многих “зажимали”. Юру Соколова заставили снижать вес — и он на Олимпиаде в Сеуле проиграл. Так его первым же рейсом отправили домой, вычеркнули из сборной. Парень тоже стал пить, попал в криминальную команду, где его и убили. Хотя это была обыкновенная бытовая драка — зарезали его ножом в компании бандитов-дружков. Вот так: стал никому не нужен, а был чемпионом мира...
Тогда в спорткомитете были люди, которые боялись, что спортсмен покажет хороший результат, а когда закончит карьеру, то займет их место. Таких меняли на менее опасных. Из-за этого убрали, например, Алексея Тюрина... А если не будешь бабки в спорткомитет возить — тебя быстро перечеркнут. Много платили судьям, особенно на республиканских соревнованиях, когда огромную роль играли секунды, очки... Давали в среднем 2 тысячи рублей. Хотя сумма постоянно колебалась — в зависимости от уровня судьи. Спортсмена вызывали к руководителям и говорили: “Ты должен лечь! Иначе станешь невыездным, а значит, все международные соревнования закрыты для тебя”. Или засудят на татами. Покупают судей в основном тренеры. Платят не обязательно деньгами — кому что нравится: выпивка, девочки, рестораны... Но международного уровня это не касалось: мы были слишком бедные для него. Я не говорю, что все судьи продавались, но продажных мы в лицо знали и уже готовились.
Хотя не обязательно взятка — могли просто надавить. Я в последний раз чемпионат страны в Москве очень интересно выиграл. Там в предварительных схватках мне грузин попался. Его друзья подходят и говорят: “Отдай схватку”. Я отказался: “В Москве никогда не отдавал и никогда не отдам”. А в финале — опять грузин и опять его друзья. Я снова отказал. Когда вышли судьи, я понял, что они меня хотят сплавить, причем все трое рефери. Центральный арбитр, Петр Боерогло, был мой товарищ. Я ведь никогда с судьями не ругался, даже когда меня откровенно сплавляли. Всегда: “Спасибо! До свидания!” И ухожу. Так вот, товарищ подходит мне кимоно поправить и говорит: “Андрей, меня поставили тебя засудить”. Я ответил, что знаю, и через полторы минуты грузину Делару Хабуляеву — кстати, будущему министру внутренних дел в правительстве Гамсахурдиа, — сломал руку. “А теперь, — говорю судье, — засуживай”. Так тот от радости так подпрыгнул, когда мою победу объявлял, что штаны лопнули. Видимо, тяжело ему было грех на душу брать.
— А что было судьям, которые не смогли засудить?
— Конечно, это им минус, но все зависело от спортсмена. Как его засуживать, если явная победа?.. Засуживают, когда уровни спортсменов одинаковы — там проще ошибки “раздувать”. А когда на голову выше — судейство не поможет. Я когда грузину сломал руку, к судьям подбежал Анатолий Станков, который тогда был руководителем профсоюзов. “Вы что, — говорит, — делаете?!” А судьи: “Да Андрей боролся, а тот — бегал”.
— А как сейчас обстоят дела в дзюдо?
— Я сейчас не совсем информирован, но торговлей точно не занимаемся. Во-первых, дефицита в Москве сейчас нет, а во-вторых, ребята неплохо получают — около тысячи долларов за одну схватку.
— Интересно, вы были патриотами в то время, несмотря на все, что видели и знаете?..
— Конечно: все-таки боролись за свою страну, а не за ту, которая у нас икру закупала. А когда звучал гимн, всегда слезы не глазах наворачивались...
