От террористических варварств в Америке чуть было не пострадали и жители сугубо виртуального мира — мультяшные герои “Gorillaz”. Едва только “гориллкасы” (околоалкогольная транскрипция названия группы, всплывшая в сознании радиогероини Митрофановой после третьей порции “вискас” во время очередного перелета Москва — Лондон) решились все же выйти “на люди” и дать в британской столице эксклюзивный живой клубный тур — все развлекательные акции в Лондоне махом запретили. Ввиду угрозы пакостей от талибов или иных извращенцев и “больнушечек”. Но, знамо дело, “защитные меры” надолго не затянулись: на прошлой неделе пестрая лондонская музыкальная жизнь вновь вовсю забурлила. И, стало быть, “Мегахаус” ринулся в нее окунаться — полетел лицезреть на “оживление” виртуальных “Gorillaz” в концертном зале “Forum” в Вест-Энде (очень модном нынче районе английской столицы).
Битва за виртуальность
Когда месяц назад в Москву приезжали мистические перформеры, тридцать лет не снимающие с лиц масок, группа “The Residents”, кто-то (из журналистов) после концерта воскликнул: “Так вот у кого “Gorillaz” фишку-то сперли!” В смысле — позаимствовали идею завуалированности, спрятанности лиц музыкантов. Однако! Если культовых американских дедушек, десятилетия исполняющих музавангард на элитных концертах, никто никогда не только не видел (на сцене они помимо масок на лицах еще и прячут тела за полупрозрачными ширмами), но и даже не знает их имен (то бишь “The Residents” полностью анонимны), то про “гориллкасов” в принципе все ведь известно, от и до. Что это Даймон Элберн, солист-вокалист брит-поп-кумиров “Blur”, жутко устав от своего брит-попа, затеял сольный проект с необычной, нестандартной (для себя, любимого) музыкой. И набрал соответствующих “неформатных” брит-попу музыкантов, рэперов и электронщиков: Del The Funkee Homosapien (довольно известный хип-хоп-продюсер), Криса Франца и Тину Веймаут из рэп-коллектива “Tom Tom Club”, Дэна Накамуру (японский ди-джей). И “спелся” с Джейми Хьюлеттом, известным художником-аниматором, предложившим для “Gorillaz” “оригинальную фишку”: подавать группу исключительно через похождения нарисованных, мультяшных героев: 2D, Murdoc, Russel, Nuddle. Они, типа, и есть “Gorillaz”, а никакие не Элберн и К°.
Однако (в отличие от таинственных “The Residents”, за тридцать лет ни разу не общавшихся с прессой) Даймон открыто и охотно раздает интервью о концепции своего детища. (“Gorillaz” — попытка побороть засилье синтетической попсы. Мы в этом проекте пробуем создать настоящую музыку, в отличие от всяких “спроектированных” “бойзбэндов” типа “Westlife” или там “Five” “Daily Star”.) И охотно делится творческими планами “гориллкасов”: “На запись следующей пластинки я хочу пригласить Лайама Галлахера (извечный оппонент-конкурент Элберна из “Oasis”. — К.Д.). У него ведь фантастический голос, и я напишу под него пару достойных песенок. А то ведь все фуфло какое-то поет и попусту растрачивает себя, прыгая по постелям известных моделек!” (Представляем, что за рожу нарисуют мультяшному прототипу Галлахера в таком случае.)
В общем, выходит, что вся хваленая виртуальная сущность “Gorillaz” лишь в том, что они не играют живых концертов. Вернее, не играли. В августе вот
табу было нарушено на английском фестивале “CreamFields”, где “гориллкасы” дали концептуальное шоу под рев пятидесятитысячной толпы. Еще бы толпа не ревела! Она же притащилась на грязные деревенские поля (место проведения фестиваля) в основном ради этих персонажей. Лето-2001 — это ведь пик популярности мультяшных героев, прикольно распевающих про Клинта Иствуда. Синглы “19-2000” и, соответственно, “Clint Eastwood” сделали свое дело — прочно поселили “Gorillaz” на первых строчках всевозможных чартов и покрасили их вышедшую в марте пластинку в стойкий платиновый цвет (“платиновый” статус альбом, как известно, получает, если распродается тиражом в миллион экземпляров). К слову сказать, мегауспех “Gorillaz” был обеспечен и еще одним, самым-самым первым хит-синглом “Tomorrow Comes Today”, который на наших радиостанциях вообще не пошел, а зря. Ведь это реально один из лучших треков с пластинки. Российские зашоренные радиостанции вообще до последнего стояли на том, что “Gorillaz” — это полнейшая муть, на фиг не нужная нашему привыкшему к “ЧайФу” ментальному слушателю. Продавились, только увидев, как высоко скачут “гориллкасы” в чартах MTV.
Но это мы сбились с темы. Возвращаемся в Англию. Эксперимент на “Сливочных полях” (на фестивале “CreamFields”) очень понравился Элберну (тем более был найден вариант, играя на сцене живьем, все равно оставаться виртуальными — об этом ниже). Ведь чувствовать ответную реакцию зрителей, впитывать их живую энергию музыканту просто необходимо для психического здоровья. А до “CreamFields” Элберн впитывал разве что... водяные пузыри от аквариумных рыбок! В его собственной студии в западном Лондоне стоит огромный аквариум, и, как давеча признался автор “Gorillaz” в одном интервью, все свежесочиненные песни он тестировал на... рыбехах. “Я просто смотрел, как они себя ведут под ту или иную тему. Рыбки подавали мне знаки, двигаясь то слишком суетливо, нервозно, то, наоборот, замирая возле стеклянной стенки. Короче, я понимал, что — хорошо, а какую песню надо сразу выбрасывать в мусорный бачок...” Видимо, сильно соскучившись все-таки по человеческим эмоциям (в противовес рыбьим), “Gorillaz” и решают предпринять серию из трех живых концертов в Лондоне в течение сентября, сопроводив их “виртуальным антуражем”, опробованным в “CreamFields”. “Мегахаус” попал на самый последний из этих концертов — в зале “Форум”.
Пляска горилл в туманных очертаниях
Мы идем на концерт вместе с очаровательным голубоглазым существом 17 лет по имени Марьяна. Марьяна, знаете ли, сестра Ильи Лагутенкёо. Сам Лагута с “мумийтроллевскими” сотоварищами как раз в этот день улетел в Киев, поэтому у нас на руках — несколько лишних билетов. Марьяна попробовала было пригласить с собой друзей из колледжа (девушка учится в Лондоне в жутко престижном учебном заведении в South Kensington, куда поступают, в основном, отпрыски владельцев пятиэтажных особняков самого шикарного столичного района Челси). Те вежливо, но отказались. “Хотя вся лондонская золотая молодежь просто без ума от “Gorillaz”! Но у них не очень принято ходить в такие заведения”. Марьяна имеет в виду зал “Форум”, аналог “Горбушки”, но только с велюровыми креслами на балконах и с бархатными портьерами на мраморных лестницах. Это, кстати, типичная лондонская концертная площадка; таких залов — штуки 4—5 в городе, но все расположены в приличном удалении от центра, что обламывает особо пафосных товарищей. Вокруг “Форума” вообще никакой суеты и ажиотажа (дергаются только уличные билетчики, поскольку уже никто не берет у них оставшиеся “проходки” даже по дэмпинговой 15-фунтовой цене; номинал же билета на “Gorillaz” — 18—25 фунтов, то есть $25—35). Никакой очереди на входе (“Мегахаусу” тут вспомнился годичной давности эксклюзивный концерт Мадонны в похожем зале “Brixton Academy”; тогда мы стояли в очереди, растянувшейся на полтора километра). “В Лондоне вообще я не припомню особого ажиотажа вокруг каких-то концертов. Мы вот с друзьями на “Muse” недавно ходили — так тоже без проблем...” — попутно Марьяна живописует “Мегахаусу” пристрастия учащихся элитных колледжей. Они слушают “Muse”, но со снобистской ухмылкой. Больше предпочитают “первоисточник музыки для интеллекта” — “Radiohead”. Как ни странно — уважают туповатый “Oasis”. Все-таки — ветераны английской рок-сцены, к тому же запутавшиеся в увлекательных (для читателей таблоидов) любовных похождениях. Очень переживают за сладких попс-мальчиков “Five” — те вот-вот развалятся, а без них типа не так будет липко-сладко уже... А вы говорите: английская модная молодежь! “Знаешь, о чем в колледже с утра до ночи говорят? У кого шмотки дороже и у кого круче мобильника модель. Мне вчера купили, мол, рубашку от Гальяно! А мне — платье от Живанши. Вот и сидят, перетирают, друг перед другом выпендриваются!”
В “Форуме” тем временем молодежи в “Гальяно” не видать. Зал постепенно заполняется плечистыми дядьками с серьезной докеровской внешностью и их не менее плечистыми подругами с внешностью... ну, скажем, английских фермерш. (Рабочая молодежь, значит, тоже от “гориллкасов” прется!) Много тинейджерок с хвостиками и в топиках, ну таких же, как у нас школьниц-фанаток из спальных районов. Много, кстати, детей. Всем, то бишь, приколисты “Gorillaz” по душе.
Еще при включенном свете какой-то невразумительный ди-джей начинает “прокачивать” зал хип-хоп-миксами и биг-битом. Звучит, однако, этот часовой “разогрев” уныло, утомляет. Усевшаяся рядом с нами всклокоченная тетенька с распахнутым блокнотом и двухлитровой пинтой пива (журналистка — сразу видно) под этот биг-бит закрывает глаза и начинает громко сопеть...
Ну, наконец свет вырубили. За раздвинутым занавесом сцена оказывается затянутой в еще один занавес из пятнистой маскировочной ткани. Не сцена, а прямо какая-то армейская плащ-палатка с вырезанным в центре большим “окном” — экраном. По нему уже скачут и корчат рожи любимцы публики, мультяшные герои 2D, Murdoc, Noodle и Russel. Откуда-то из-за экрана доносится приглушенный вопль: “Хэллоу! Есть тут кто-нибудь?” Вопль — по сути начало песни “M1A1”. Резко вступают гитары, ударные... Мультяшки исчезают, и на экране, высвеченное десятками прожекторов, появляется нагромождение человеческих теней. Вот тень в ковбойской шляпе — с гитарой наперевес, возле микрофонной стойки (это, наверное, Элберн и есть, почему-то так думается). Вот тень в каком-то балахоне с капюшоном; вот гигантская гориллоподобная, круглоголовая (лысая) тень (явно — чернокожий рэпер); а вот набегает щуплая тень в бейсболочке и резко затягивает очень “проblurовскую” вещицу “5/4”. И всем понятно, что это худющее очертание и есть Даймон Элберн. Эта тень выполняет львиную долю заэкранной работы: партии соло-гитары, губной гармошки, каких-то квакающих дудок... Вокруг прыгает и характерно растопыривает пальцы еще четверка теней, с дрэдами и болтающимися цепями — негры-хип-хоперы. Вообще, куча световых примочек так все сложнопостановочно проецирует, что на экране постоянная карусель из теней: “бейсболка” оказывается то в одном углу сцены, то взметается куда-то вверх... Зритель абсолютно дезориентирован — кто, где и каким образом на самом деле играет на сцене и сколько там вообще человек... Часто тени пропадают вовсе и на экране вновь бесится мультяшный 2D сотоварищи: ездит на любимом джипе, братается с зомби и хип-хоп-маньяками, разрисовывает мультяшные города баллончиками с краской... Так, постоянно мельтеша, тени и мультяхи воспроизводят весь репертуар пластинки “Gorillaz” — ироничную смесь всего: пиццы, бифштекса и творожного пудинга, панка, фанка, хип-хопа и даже, местами, лаунджа.
На “Клинте Иствуде” созерцательно настроенный зал наконец заводится: тинейджерки вскакивают в проходы даже в ложах и на бельэтаже и начинают якобы сексуально извиваться (зрелище, конечно, для особых эстетов, учитывая исключительную упитанность английских школьниц, выползающую далеко за пределы открытых топиков и лифчиков). Задремавшая тетенька-журналистка рядом с нами резко встряхивается, делает три прихлопа, три прихлеба пива и... клюет носом вновь (ох, тяжкие рабочие будни у них, видать, у лондонских писак-то, если спят где ни попадя, в том числе и на концертной работе; хотя вот наша юная журналистка Света Доля как-то раз тоже бесстыже заснула посреди концерта Земфиры в “Горбушке”). Сыграв 14 композиций, тени машут с экрана ручками и гуськом тянутся за пределы экрана. Но, конечно же, возвращаются на “бис”, чтоб изобразить по второму разу “Клинта Иствуда” и “19-2000”. Но вот уже и мультяха 2D уехал прочь на своем джипе, и бейсболка Элберна растворилась. И лишь гориллоподобная тень рэпера застряла у микрофона и что-то все бубнит и бубнит неразборчивое... Не хочется ей исчезать в виртуальность свою, очень понравилось тени с живыми людьми общение...
P.S. Выражаем мегаблагодарность пресс-центру “Радио Максимум” за всяческое любезное содействие в организации поездки на бенефис “Gorillaz”.
