Когда в мае 1986 года тысячи людей бросились спасать страну и мир от последствий Чернобыльской катастрофы, никто из них не думал ни о будущих льготах, ни о справках, подтверждающих участие в ликвидации этих самых последствий. Люди считали, что выполняют свой гражданский долг. И зря. Потому что, потеряв здоровье в Чернобыле, они теперь вынуждены гробить его остатки в залах суда. Так же, как капитан первого ранга Эдуард Васильевич Лакомов.
Что такое радиация, Лакомов знал не понаслышке: долгие годы прослужил на атомных ракетных и торпедных лодках Северного флота. Когда врачи обнаружили у дочки бронхиальную астму, пришлось перебраться на Украину. Сначала служил в Киеве в военной разведке, затем его назначили начальником морской школы ДОСААФ. В 1986 году Лакомов уже был председателем Киевского областного комитета ДОСААФ. Поэтому известие об аварии на ЧАЭС он воспринял как приказ о военной мобилизации. Но теперь военные чиновники заявляют, что у него нет права на льготы: справки “заверены не в установленном порядке” — на обороте командировочного удостоверения в Чернобыль нет печати Чернобыльского спортивно-технического клуба (а кому бы в те сумасшедшие дни могло прийти в голову заверять бумажки?). И вообще на его командировку приказа из Минобороны не было. По-простому это означает: “Врешь ты все, капитан! Небось на печи отлеживался, а теперь с нас денежки сорвать хочешь!”
Ждать приказов от Минобороны Лакомов не мог: в 30-километровой зоне ЧАЭС, в самом Чернобыле и в Припяти оставались его подчиненные. Их нужно было немедленно эвакуировать. Кроме того, в ночь на пятое мая Лакомову позвонил милицейский генерал: “Выезжай срочно, в зоне объявились мародеры”. Из ЦК ДОСААФ Украины и обкома партии шли тревожные распоряжения: “Вывозите оружие, технику, боеприпасы, принадлежащие спортивно-техническим клубам ДОСААФ, своими силами”. Лакомов позвонил в штаб гражданской обороны: “Ребята, дайте защитные костюмы”. “Ты с ума сошел, — ответили ему, — какие костюмы, у нас даже дозиметров нет”. В четыре утра Лакомов с несколькими сослуживцами выехал в Чернобыль...
Газеты того времени под рубрикой “Чернобыль — зона мужества” писали:
“В первые дни мая работники обкома (ДОСААФ. — Авт.)... находились на передовой. Организовали эвакуацию населения и имущества, выполняли другие задачи, трудились с полной отдачей. И руководители, и рядовые работники”.
На пожелтевшем газетном листе снимок: еще полный сил Лакомов проводит оперативку по эвакуации людей.
Он ездил в Припять и Чернобыль по делам службы вплоть до 89-го. Совершенно случайно дома сохранились за те годы пропуска в зону с разрешающей пометкой “всюду”. В 1991 году ему вручили удостоверение ликвидатора союзного образца. Спустя год самостийная Украина решила выдавать еще и свои собственные удостоверения. К тому времени Лакомов, перенесший инфаркт, уже вышел в отставку по болезни и по настоянию врачей перебрался в Быково, поближе к родне жены. Его личное дело и новое удостоверение киевляне переслали в Московский облвоенкомат. И до 1 марта 1999 года Лакомов исправно получал доплату в двести шестьдесят целковых.
А потом Минобороны решило проверить “своих” чернобыльцев: не завелись ли среди них самозванцы? По приказу министра ликвидаторы должны были предоставить хотя бы один из документов, подтверждающих их статус. По просьбе Лакомова из Киева прислали копии его командировочного удостоверения, справку об участии в ликвидации, справку о выплате повышенной зарплаты — итого три штуки вместо одной. Казалось бы, вопрос решен, статус подтвержден. Ан нет. Ровно через девять месяцев комиссариат с подачи 2-го Управления Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба ВС РФ родил новую бумагу со старым подтекстом: “Справки не годятся, все ты, капитан, врешь!”
Лакомов решил искать правду в суде. События развивались по всем правилам военной науки. Сначала кабинетные вояки применили тактику затяжной обороны. Но судья нанесла упреждающий удар: признала их действия необоснованными. Выплаты Лакомову тем не менее возобновили лишь через семь месяцев — после вмешательства судебных исполнителей. Тогда кабинетные вояки, решив до конца защищать честь мундира, перешли в наступление и опротестовали решение суда.
Отставник, и так не блиставший здоровьем, накануне второго суда слег с тяжелейшим инсультом. После долгого лечения он начал понемногу двигаться, но речь к нему так и не вернулась. Думаете, служивые раскаялись? Как бы не так! Они придумывают все новые, ну очень смешные аргументы, ищут какие-то юридические крючки и закорючки. Вероятно, решили взять офицера-бунтаря измором. На ноябрь назначен третий суд...
За что из последних сил сражается Эдуард Васильевич Лакомов — понятно. Лишенный возможности говорить, он к письму жены в редакцию приписал крупными буквами: “Помогите отстоять мою офицерскую честь”.
А вот действия военного комиссариата Московской области и 2-го управления Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба Вооруженных Сил РФ — убей Бог, уразуметь не могу! Может, время у нас такое спокойное, что военным больше заняться нечем, кроме как сражаться в судах, отвоевывая льготы у чернобыльца-инвалида? А может, хотят внушить молодым: прежде чем бросаться на амбразуру, дождись приказа из Минобороны...
