Редкий пьяный москвич доберется до дома целым и невредимым. Тем более что наступила осень — горячая пора для медиков. Почему-то именно осенью мы, поддав, особенно рьяно бьем друг друга и падаем, бьем и падаем. И “попадаем” где и куда только можно. За день по Москве случается до 50 пьяных травм. За год набирается 20000 — население какого-нибудь Запойска...
Корреспонденты “МК” подежурили в месте наибольшей концентрации побитых зеленым змием людей — отделении спецтравмы 67-й горбольницы. Это — настоящая Мекка наших невменяемых земляков.
Такое “пьяное” отделение в Москве — единственное. Жизнь в спецтравме начинается вечером. Мы приехали в 22.00. Дежурный врач Николай Серебрянников бодро приветствует нас: “Одного уже зафиксировали. Полюбуйтесь”. Лязгает засов (какие пациенты, такие и меры предосторожности). Около металлической кровати, вывернув пристегнутую наручниками руку, хрипит и бьется головой об пол паренек. Николай Анатольевич подносит ему вату с нашатырем. И сильно хлещет его по лицу: “Глаза открывай!” Пациент глаз не открывает. Врач вместе с охранником укладывает его обратно на койку.
— Ну что делать? Надо нейрохирурга вызывать, их клиент.
Пока Серебрянников звонит, охранник Саша делится воспоминаниями.
— Недавно привезли одного, лейтенант-летчик. Травма грудной клетки. Закрыли в палате, а он стал кровати ломать. Только с нарядом милиции удалось его наручниками сковать. Утром летчик долго врача убеждал, какой он добрый, и мама у него добрая, и вся семья...
Возвращается врач, и мы перекладываем больного на каталку. Вчера его перевели из спецтравмы в нейрохирургию. Диагноз — “ушиб головного мозга”. Там поставили еще — “подозрение на перелом основания черепа”. В нейрохирургии он... нажрался опять, и его вернули в спецтравму. И здесь чудить начал, пришлось приковать.
— Этот еще нормальный, не бомж, — говорит фельдшер Леша. — Вот недавно бомжара был — в волосах — черви, из ушей тоже лезут. А самых больших он вынимает и ест! Как тут диагноз ставить?
Женя, примотав страдальца, добавляет.
— Тут работать врачом никто не хочет. Другое дело — студенту попрактиковаться, а так кому понравится, если его каждый второй пациент убить грозится? Получаем мы 25% надбавки, но больше 3000 рублей не выходит. Тут один клиент фельдшера ножом в ногу пырнул, в результате — инвалидность...
Звонок в дверь. Из “скорой” пытаются вытащить “пассажира”. Прилично одетый. Подобрали возле метро “Крылатское”. Ссадина на затылке. Просыпаться не хочет. Общими усилиями его вытаскивают и раздевают, как непослушную резиновую куклу.
— Вши есть?
Это Николай Анатольевич интересуется у “скорой”.
— Да нет, чистый. Записывайте: часы, куртка желтого цвета.
Больной лежит на обитом клеенкой диване, оставляя мокрые следы, и мычит. Его увозят. Тут же опять звонок. Бомж. Одет, как кочан капусты, — тряпка на тряпке. Все щедро усыпано вшами. Тоже травма головы. Ребята раздевают его и заталкивают в ванну. А я иду беседовать с Серебрянниковым.
— Я с 60-го года в травме работаю. Всегда одно и то же. Нажрутся и давай головы друг дружке проламывать. Ничего вы своей публикацией не измените. Пить меньше не станут. Сколько раз бывало. Привозят больного. Специалисты его посмотрят, вроде все нормально. А он к утру помирает. И начинается: “Почему проморгали?” А как не проморгать, когда он на вопросы не отвечает и боли не чувствует? Сегодня одного привезли отравленного каким-то суррогатом, сейчас в реанимацию перевели, а я уверен — к утру помрет...
В последние несколько лет москвичи, по словам Николая Анатольевича, как с цепи сорвались. Он показывает список телефонограмм в РУВД. По каждому случаю насилия медики ставят в известность милицию. Последние алкогольные хроники: 22 октября — 14 поступивших, 5 избитых; 23 октября — 17 поступивших, 7 избитых; 24-е — 4 избитых из 12 поступивших; 25-е — 3 избитых из 17; 26-е (это когда мы были) — 1 избитый из 6 (пока). В приемной тем временем Леша снимает швы с бритой головы скинхэда. Шрам жуткий, через весь череп. Правый глаз красный, как у Терминатора.
— Это тебя бейсбольной битой?
Мрачно молчит. Оказывается, это Лешин пациент пришел среди ночи снять швы. Это его монтировкой “уделали” по пьянке. Судьба...
Временный заведующий спецтравмой Мукадиз Насрединов (заведует им, пока учится в ординатуре, желающих здесь покомандовать среди врачей нет) и зам. главного врача больницы по травматологии Татьяна Семченко жаловались на то, что везут сюда пьяных с травмами со всего города. Врачи в один голос говорят: по тому, сколько в Москве пьют, надо создавать такие отделения в каждом районе. В спецтравме 67-й больницы 20 коек. А привозят в сутки по 25—30 человек. “Скорая” агонизирующего больного везет через весь город сюда только потому, что от него пахнет спиртным. Недавно человека с ножевым ранением в сердце (!) привезли из центра сюда. Конечно, умер...
За 2000-й год в отделении побывало 6906 человек, 12 умерло, а только в октябре этого года — уже 3 летальных случая. В реанимацию больницы в 2000 году пришлось перевести 78 человек. А вообще по отделениям 67-й пришлось разбросать 926 пациентов.
Статистика пьяного травматизма в Москве — почти как сводка с войны. Вот официальные цифры, полученные от “Скорой помощи”. За 2000 год “скорая” выезжала на “травму” 245913 раз, из них 20766 раз — на травму “пьяную”. Это 8,4% от общего числа. Стахановцы мы. Лет через десять некому в Москве пить будет. Да и бить будет некого. Потому как пьем мы все больше. А когда просыпаемся, с удивлением видим (или не видим), что куда-то запропастился глаз, палец, ухо. “Где это я?” — вопрошаем мы. А многие ничего не вопрошают, потому что просыпаются уже в морге.
