Ночь всех святых... Жуткое дело — она, между прочим, наступит сегодня. И записные модники-тусовщики напялят на себя взятые напрокат фраки Дракулы и шуршащие платья принцесс-привидений... Посыплют лица мертвенно-бледной пудрой... Впрочем, есть существа, которым вовсе не надо переодеваться. Ни там на Хэллоуин, ни на прочие замуты-карнавалы. Существа эти всегда, и днем и ночью, ТАКИЕ: как выпавшие из фильма-ужастика, или мультика-фэнтези, или из Туманности Андромеды... Ну — злобный теткодядька Мэрилин Мэнсон, или собранный из кусочков кожи Майкл Джексон, или дяденька-дизайнер Бартенев с цветами на голове и пружинами из ушных раковин. Или — бесспорно неземная девушка Агузарова Жанна... И вот в полку странных существ серьезное пополнение!..
...Из тоннеля метро где-то на “Полежаевской” целый день доносится музыка. Голос, слегка — по-тинейджеровски — гнусавый, выводит: “Нежный мрамор! Босые ноги... Эй, кто здесь еще опьянен ветром! Ветром Святых холмов и Чудных долин!” На самом деле — Чуйских.
Чуйских долин то бишь. Это для съемок MTVшного клипа в метрополитене продюсеры порекомендовали существу с большой головой и суетливыми руками подменить географический намек на романтическую неопределенность. Хотя там родина существа (которое “Мегахаус” предпочел бы называть каким-нибудь “звездновойновским” имечком типа Йоди, но оно называет себя Вадиком): у подножия Алатау, в Чуйских степях, где у ветра — характерный сладковатый привкус и щекочущий запах... Если курнуть как следует этого, так сказать, ветра, выйти в ночь, постоять и схватить за плечо седьмого по счету прохожего — он, говорят, раскроет тебе твое будущее...
Хотя есть вот еще и такая история. Где-то в созвездии Центавра затерялась бирюзовая планета с очень сложным (для человеческого уха) названием. Но переводится оно по-нашему как “россыпь”. Тамошние обитатели, пожалуй — эльфы или добрые гоблины, как хотите, — живут в больших толстостенных бутонах-коконах, переплетенных между собой и прикрепленных к гигантскому, уходящему в землю стеблю. Три бутона у растения — три жителя, пять бутонов — стало быть, пять квартир. Такое массовое заселение. Это чтобы совместно отражать атаки периодически налетающих сиреневых драконов с перепончатыми крыльями и оранжевых, мохнатых, зубастых бабочек. Вадик жил в трехквартирном коконе. И вместе с соседями-эльфогоблинами улетел за грань Галактики. Может, просто снесло порывом космического ветра, а может — очень захотели они повидать Вселенную. Ну, при выходе из гиперпространства тела гоблинов с “Россыпи”, конечно, слегка деформировались и приобрели при посадке на Землю более-менее человеческие черты. Однако остались и “центаврические” нюансы, благодаря которым вот и можно теперь ходить на Хэллоуин без всякого костюма.
МУЗЫКА
— материя, ясный пень, неземная. Поэтому именно музыкой органичней всего заниматься свалившемуся на Землю инопланетянину. Эльфогоблинам нашим приглянулась Европа, а именно — страна Германия. Ну уж там-то разноцветные домишки под аккуратной черепичной кровлей, всяко, больше похожи на коконы-бутоны, чем обшарпанные пятиэтажки где-нибудь в северном Казахстане. Ну вот — ассимилировались наши-то, сошлись даже с земными, немецкими, стало быть, женщинами. Выбрали себе окончательные имена: Вадик Штрошейн, Эдик Альбах, Алекс Дерфлер. И начали сочинительствовать.
Сочинения услышал человек. Но тоже — с огромным, “эльфогоблинским” лбом. Продюсер Леня Бурлаков. Из России. Они сошлись быстро. Вадик сказал: “Мы тоже, может быть, отчасти из России. Мне снится по ночам типа родина — Чуйская долина. А еще снится Тихий океан и большой порт — Владивосток. Я, кажется, служил там в армии. И слушал там песни голубоглазого эльфотролля”. “Мумий Тролля”, — поправил Бурлаков. — Ильи Лагутенко. Моего друга. Но я с ним больше не работаю. Теперь я везу в Россию вас, группу “Седьмой прохожий” из-под города Кельн”.
Ленины земные внушения довели до того, что эльфогоблины оформили свое кельнское сочинительство в целую пластинку, назвав ее в честь родной планеты “Россыпь” (группу же обозвали, как вы уже поняли, в честь туманного Вадиковского сна о видениях Чуйской долины). Начинка у пластинки — межгалактический сплав. Космические, электронные, синтезаторные звуки — душа эльфогоблинов. Гремящие гитары — приземленное, опять же, внушение Бурлакова. И настроение этой пластинки странное: половина песен — явная тоска по далекой планете, теплым бутонам-коконам.
И в отражении зеркал я не увижу тебя.
Лишь только птица, разбитая в кровь,
Мне укажет дорогу, ведущую мимо звезды
В страну запрещенных цветов...
“Слепые”.
Другая половина песен — тяжелые человеческие суицидально-антинаркотические переживания (положенные, впрочем, на легкие мотивчики), отпечаток снов о Чуйской долине...
Последняя песня в холодном подъезде,
О ступени споткнувшись, бьется эхом.
Свое сердце ты подарил ей.
Свои вены ему отдал ты.
“Золотые капли”.
Говорят, вполне земной, кровный братишка Вадика вот так вот и умер в подъезде от передоза... С тех пор “инопланетный гость” постарался напрочь стереть из памяти сладкие сны о Чуйской долине. А когда хочет по-человечески расслабиться — предпочитает поиграть в преферанс и поприкладываться к бутылке.
Кстати. На “Золотые капли”, антигероиновую песню с веселыми поп-клавишами в духе Земфириной “Румбы”, снял клип на Тверской сам Михаил Хлебородов. По улице ездила туда-сюда тележка с поющим эльфогоблином, а люди тыкали вслед пальцем: “Во фрики-то!” Ну, может, и фрики... Для презентации в Москве инопланетной “Россыпи” продюсер Бурлаков намерен арендовать бассейн, на дне которого будут лежать бирюзовые коконы...
“Мегахаус” же полагает, что группа “Седьмой прохожий” — второй (после группы “Сегодня ночью”) перспективный новичок (или “Мегааванс”) музсезона.
