Теракт на Дубровке снимали 120 телекомпаний мира. В многоголосой сумятице, шумевшей у кольца оцепления, мало кто примечал еще две скромные телегруппы. Так и должно быть — агенты невидимого фронта снимали на видеокамеры “наружку”. Потом начался штурм — и снова никто не запечатлел военных людей с камерами. Но они были, бежали на штурм вместе с “Альфой”. Точнее, работали две бригады — из телеподразделения ФСБ и телецентра ГУВД РФ.
Систематически фиксировать на пленку все секретные военные операции советские спецслужбы начали еще с Халхин-Гола. С тех пор, по традиции, в этих спецгруппах работают военные журналисты, никак не афиширующие свою деятельность. Поэтому все комментарии, которые “ТелеГе” удалось получить на сей счет — неофициальные.
“Фотографов”, как именуют в спецслужбах своих телевизионщиков, бойцы групп быстрого реагирования недолюбливают. Как ни крути, четверка “телехроникеров” под руководством оператора мешается под ногами, несмотря на весь свой профессионализм. “Квадрига” по инструкции строится так: слева, в середине группы, бежит оператор. На левом плече камера, в правой руке оружие. Справа его прикрывает “супер” — род оруженосца, несущий запасные объективы, кассеты и прочие причиндалы. Естественно, тоже не с голыми руками. Спереди и сзади их прикрывают бойцы, обязанностью которых является обеспечение безопасности съемки. В таких условиях поражение или даже ранение оператора почти что исключено. Как поведали нам шифрующиеся источники, потерь среди “фотографов”, тьфу-тьфу, не случалось лет шесть. А вот во время первой чеченской кампании и приднестровских событий они были — в одном случае погибли трое, а во втором — двое операторов. В спецтелецентрах тогда не хватало людей — прикрытием работали собровцы и омоновцы. “Фотографам” и бойцам недоставало слаженности, каких-то лишних секунд.
Команды этих съемочных бригад, конечно же, состоят из людей особого склада. Там удерживаются только мужчины, получающие кайф от азартного преодоления опасности. Немножко чокнутые и непременно альтруисты. За операцию, даже такую громкую, как штурм здания на Дубровке, никаких “военных”, “высокогорных” и прочих премий им не начисляют. Единственное, могут дать внеочередной отпуск. Ну, и представить к государственной награде. Оклад милицейского телеоператора в погонах — 150—250 долларов. В ФСБ, по слухам, ситуация не лучше. Поэтому неудивительно, что есть операторы, торгующие пленками, котирующимися у зарубежных телекомпаний в широких пределах от 500 до 500 тысяч долларов. “ТелеГа” уже писала о том, как фээсбэшную съемку взрыва в Пушкинском переходе на правах эксклюзивности приобрело РТР за 20 тысяч долларов и ABC News — за 400 тысяч. Удивительнее другое — толкают налево кассеты, добытые с риском для жизни, единицы.
Вообще, у ТВ и оперативников с видеокамерами очень запутанные отношения. Весь отснятый материал попадает в архивы ФСБ и ГУВД соответственно, а что из этого обнародовать, решает начальник пресс-службы с подачи руководителя организации. На деле кусочек эксклюзива журналисты того или иного канала урывают обычно по хорошему знакомству. Судя по картинке, дружескими связями в “органах” отличаются работники телеканалов “Россия” и НТВ. Зато телеоперативники недолюбливают оэртэшников, как по старой памяти зовут сотрудников Первого канала. На моих глазах 25 октября к телебригаде Первого подошел мрачный парень, предъявил удостоверение ФСБ и забрал у обалдевших телевизионщиков камеру взамен своей, якобы “гикнувшейся”. Говорят, получить назад казенное имущество было куда как непросто. Кстати, для экстремальных оперативных съемок излюбленной камерой является “вехаэска” “Хитачи” — компактная и противоударная. “Фотографы” носятся со своими камерами, как “альфовцы” с личным оружием: разговаривают с ними, дают женские имена и не меняют, пока не развалится.
— Мы выполнили поставленные перед нами задачи. — Только такой скупой комментарий мы сумели вытянуть из начальника телецентра ГУВД Виктора Бирюкова. На все просьбы что-то рассказать об особенностях штурма помещения, занятого террористами, звучит один вопрос: “Зачем?” “Фотографы” из всех агентов невидимого фронта хотят остаться самыми невидимыми. Поэтому отснятый ГУВД материал мы, вероятно, отчасти увидим на ТВЦ, с которым у милицейского телецентра договор. Ну а фээсбэшные съемки, помимо тех, что крутили по всем телеканалам после штурма, — в фильме Валерия Федосова, который уместнее всего будет смотреться на телеканале “Россия”. Ну или по CNN, ABC, NHK или в эфире другого иностранного телемонстра — если кого-то из операторов в погонах совсем безденежье замучает.
