Тот факт, что Дания скорее всего не выдаст России Ахмеда Закаева, становится все более очевидным. Материалы, которые были в Москве переданы министру юстиции Дании Ленне Йесперсен, не убедили Копенгаген. Датские власти по-прежнему настаивают на предоставлении доказательств причастности Ахмеда Закаева к теракту в Театральном центре на Дубровке. Эмоции на дипломатическом уровне уступают место действующим законам. А законы, увы, не на нашей стороне.
Мы попросили прокомментировать ситуацию известного адвоката Генриха ПАДВУ. Именно он защищал Павла Бородина и Анатолия Быкова. И в том, и в другом случае была задействована процедура экстрадиции.
— Генрих Павлович, Россия уже не первый раз сталкивается с проблемой экстрадиции. Что можно сказать о законодательной базе этой процедуры?
— Для экстрадиции нужны определенные условия. Во-первых, для того, чтобы вопрос выдачи был легко решаем, нужно иметь прямой договор. Это упрощает всю процедуру. Но если такого договора нет между двумя странами (в данном случае между Россией и Данией), то в силу вступают существующие международные соглашения. Во-вторых, страна, которая требует экстрадиции, должна предоставить достаточные доказательства преступления, по которому человеку предъявлены обвинения. К сожалению, мы не всегда предоставляем подробную информацию как о доказательствах, так и о составе того или иного преступления. Могу сказать: очень многие страны не соглашаются на экстрадицию именно потому, что государство, которое отправляет запрос, не предъявляет доказательств.
— Что еще может помешать выдаче Ахмеда Закаева России?
— Согласно существующим международным нормам, если преступление, в котором человека обвиняет государство, не является преступлением в той стране, в которой он задержан, то его могут и не выдать. Это, конечно, больше касается экономических преступлений, таких какие были связаны с Владимиром Гусинским, которого Испания отказалась выдать России. Но Закаева обвиняют в очень серьезных преступлениях, которые преследуются в том числе и в Дании.
— Насколько может убедить Данию заявление российской стороны, что в случае выдачи Закаева его жизни ничего не угрожает? Ведь у нас мораторий на смертную казнь...
— Да, мы пытаемся говорить, что есть какой-то “мораторий на смертную казнь” в нашей стране. Но это неверно. Наш Конституционный суд признал, что применение смертной казни в России неконституционно, пока не введены суды присяжных. Такие суды уже есть в 8 регионах. Сейчас у нас смертная казнь просто приостановлена. А с 1 января 2003 г. такие суды вводятся по всей стране, и эта мера опять будет действовать.
— Но ведь Генпрокуратура России дала письменную гарантию датским властям в том, что к Ахмеду Закаеву смертная казнь применена не будет.
— Что касается гарантии Генеральной прокуратуры, то, строго говоря это просто фикция. Казнить или нет — решает суд. А если прокурор, который подписывал такую гарантию, будет договариваться с судом, то это противозаконно.
— Как будут развиваться дальнейшие события?
— России нужно тщательно обосновывать все обвинения, которые выдвинуты против Закаева. Согласно международным нормам должна быть стопроцентная гарантия того, что этот человек виновен. В любом случае ясно, что сам процесс экстрадиции растянется надолго. Когда экстрадировали Анатолия Быкова из Будапешта. Венгрия как бывшая социалистическая республика “по доброй памяти” пошла России навстречу. С тех самых социалистических времен между нами действует прямой договор о выдаче преступников. Правда, были нарушения некоторых международных норм, но Венгрия просто закрыла на это глаза. И процесс занял всего... полгода.
