Прокуратура предъявила обвинение по восьми пунктам Ахмеду Закаеву, задержанному датской полицией. Семь пунктов из восьми относятся к событиям, которые по срокам давности попадают под амнистию. Наряду с прочими обвинениями Закаеву вменяется в вину то, что в начале 96-го года он захватил в заложники двух священнослужителей — отца Анатолия Черноусова и отца Сергия Жигулина. Они якобы содержались в плену у банды Закаева и позже были расстреляны.
Данное обвинение вызывает, мягко говоря, удивление. Достоверно известно, что отец Сергий не погиб в плену. Он был освобожден, долго лежал в больнице в Москве, с ним встречались корреспонденты, и его история была опубликована во многих газетах. В заложники его захватил вовсе не Закаев, а совсем другой полевой командир — Доку Махаев, дудаевский “военный комендант” села Гехи. Об этом отец Сергий рассказал членам общества “Мемориал”, конкретно — Александру Черкасову. Черкасов ему показывал фотографии боевиков, и на одной он узнал своего похитителя — Махаева. В опубликованных отчетах “Мемориала” все это подробно описано.
Заложников перевезли в Старый Ачхой, там в это время находился “изолятор временного содержания Департамента госбезопасности республики Ичкерия” — натуральная тюрьма военного времени с ямами, клетками и камерами. В конце 95-го Дудаев решил “централизовать” работу с пленными, и по его приказу в Ачхой свезли заложников из всех чеченских отрядов. Ичкерийские “прокуроры” вели с ними “следственные действия”, то есть пытали, допрашивали, выносили приговоры. В результате таких “действий” и погиб отец Анатолий. По свидетельству очевидцев, он не был расстрелян, его запытали до смерти (об этом тоже много писали и “Мемориал”, и газеты).
Если сейчас предъявлять кому-то обвинения в мучениях священнослужителей, то прежде всего надо, наверно, назвать Доку Махаева. А с ним уже покончено — весной 96-го он был убит в Гехах в ходе зачистки. Генеральным прокурором Ичкерии, руководившим “следственными действиями”, был Магомед Жаниев, в марте 96-го он погиб вместе с Дудаевым. А начальником славного СИЗО был Усман Фирзаули, близкий родственник Джохара Мусаевича — по некоторым данным, сын его сестры. Он единственный, кто остался жив, и все желающие могли недавно видеть его в телевизоре — это тот самый усатый джентльмен в белом плаще, который доверительно беседовал с Закаевым на скандальном конгрессе в Копенгагене. Сейчас он, как можно было понять из репортажей, гражданин Нидерландов и полномочный представитель Масхадова в Гааге.
Господин Фирзаули никогда не скрывал своей должности. Поэтому на сегодняшний день в одной только Москве найдется множество свидетелей — среди освобожденных пленных, среди журналистов, правозащитников и депутатов, ездивших в начале 96-го в Чечню, — которые могли бы подтвердить, что он действительно заведовал тем страшным изолятором.
У него действительно были списки пленных, он подробно рассказывал о порядке их содержания... Множество людей знают его в лицо, помнят, узнают в телерепортажах. Множество, но... только не сотрудники прокуратуры. Они, похоже, вообще ничего не знают, не помнят и знать не хотят. Поэтому и телевизор не смотрят, и газеты не читают, не говоря уж об отчетах “Мемориала”, в которых собрано столько бесценной информации, что прокурорским работникам, занимающимся Чечней, следовало бы выучить их наизусть...
Так что не надо возмущаться, когда Дания откажется выдать Закаева. Обвинение ему предъявлено настолько халтурное, что его разобьет любой адвокат — слишком много ошибок. Как отметил член “Мемориала” Александр Черкасов, “во-первых, батюшек похищал не Закаев, во-вторых, погибли не оба, а один отец Александр, в-третьих, он был не расстрелян, а забит, в-четвертых, один из тех, кто действительно причастен к этому, крутится на телеэкранах, однако сотрудники Генпрокуратуры его в упор не видят. Вместо того чтоб вести следствие, они дискредитируют страну — вот единственный вывод, который можно сделать”.
