В русских сказках процесс врачевания изображался весьма просто. Чуть какая травма в организме приключилась — берешь ковшик мертвой воды, потом порцию живой воды — плеснул, потер, и вот уже человек как новенький! Суровая правда жизни заставляла прибегать к более изощренным и, увы, куда менее действенным средствам. При отсутствии специалистов-врачей в доисторической России народная мудрость породила наивную медицину.
Чтобы выдержать прадедовское самодеятельное лечение, право же, нужно обладать могучим здоровьем.
Лечебные пытки
Первым делом, полагали наши предки, следует попытаться болезнь уморить. А потому занедужившему человеку создавали этакую импровизированную камеру пыток: есть не давали, пить не давали... И спать — тоже не давали (для этого доброхоты-соседи по очереди грохотали над ухом у несчастного железками-деревяшками, дудели в рожки, пели песни...). На следующем этапе лечения пытались изгнать хворь из тела. Для этого вызывали рвоту, понос... (И вовсе не важно, чем же конкретно болеет пациент — ангиной, лихорадкой, туберкулезом...)
Эффективным методом врачевания считалось создание искусственных нарывов на теле. (Такой отвлекающий маневр, в частности, использовали против зубной боли.) “Нарывотерапия” применялась московскими лекарями-цирюльниками вплоть до конца ХIХ века. У доморощенных эскулапов даже существовала специальная терминология. Вот, скажем, “фонтанэлью” назывался глубокий надрез на коже, куда вкладывали горошину, которая через непродолжительное время и вызывала процесс нагноения. А то еще можно было использовать “заволоку”. В этом случае делали два параллельных надреза и между ними под кожей продергивали нитку (ее следовало затем время от времени теребить, чтобы нарыв поскорее образовался). Столь варварские процедуры, по мнению народных врачевателей, имели еще и “побочный оздоровительный эффект”: они “полировали” кровь и способствовали продлению жизни!
Поистине чудодейственным средством для укрепления организма у наших предков считались... Кх-м, кх-м! Свежие конские яблоки! Такими “медикаментами”, например, обкладывали золотушных и недоношенных младенцев.
К суровым манипуляциям над бренным человеческим телом лекари-самоучки относились весьма хладнокровно, с циничным юмором. Даже создали свой специфический сленг для обозначения той или иной ситуации или процедуры.
“Нужно кишки лудить, — говорил, бывало, такой коновал, приступая к ликвидации болей в желудке. А вызвав у пациента искусственную рвоту, ухмылялся: — Это я твою душу в покаяние пустил!” Выражением “сравнять копыта” зашифровывали удаление мозолей на ногах. “Раку в нору воды налить” — поставить пациенту клизму. “Палую суку за хвост тянуть” — лечить безнадежно больного человека...
Червяк в зубе
Из всех прочих недугов в старину особо выделяли зубную боль. “Ветхозаветные” стоматологи были абсолютно уверены: зуб начинает болеть от того, что в нем поселяется некий “зубной червь” и выгрызает дыру. Изгоняли паразита, прижигая зуб каленым железом “до тех пор, пока огонь не проникнет до самого корня”, заливали дупло расплавленным воском, кислотой...
В середине ХIХ века в Москве пользовались большой популярностью некие знахари-китайцы, которые умели ловко выгонять своими инструментами пресловутых “зубных червяков” из больных зубов. Восточные чудодеи даже демонстрировали потом этих зловредных тварей пациенту! Потом выяснилось, что горожан попросту дурили. Китайцы пользовались для “лечения” специальными крючками, насаженными на деревянные ручки. А в ручках-то выдолблены потайные углубления, куда перед началом очередной процедуры “стоматологи” клали обычных капустных червячков. Поковыряв для видимости в больном зубе, знахарь незаметно вытряхивал их на ладонь и показывал пациенту: вот, источник ваших неприятностей, зато теперь, когда эту гадость удалось вытащить, с зубами все будет в порядке! (И ведь помогали же некоторым бедолагам подобные “психотерапевтические сеансы”!)
Наследники Эскулапа
Первые медики-профессионалы появились в Москве лишь в середине ХVI века — для службы при государевой особе из Англии были выписаны лекари. А на рубеже ХVII столетия возник у нас и свой, русский “Минздрав”, именовавшийся сначала Аптекарским приказом и после неоднократных переименований превратившийся в Медицинскую коллегию.
Вслед за царем-батюшкой услугами иноземных врачевателей стали пользоваться бояре и купцы, стрелецкое начальство... Постепенно именитая городская публика вошла во вкус “правильного” медицинского обслуживания. Среди состоятельных господ возникла даже своеобразная мода на врачей. В царствование Екатерины II, например, считалось обязательным, чтобы в свите всякого уважающего себя вельможи находился персональный доктор. Причем зачастую этому “наследнику Эскулапа” поручали вовсе “не профильные” дела — расчесывать хозяйские парики, писать под диктовку письма... Однако уже на излете ХVIII века медикам удалось резко “прибавить веса в общественном мнении”. Квалифицированные врачи оказались в большом почете и за визит к пациенту заламывали астрономические суммы — 10, 20 и даже 50 рублей!
Впрочем, возможности медицины 200—250 лет назад были еще весьма невелики, во многих случаях даже самые прославленные лекари оказывались бессильны помочь. Некоторые представители высшего общества, не желая доверять собственное здоровье вертопрахам-докторам, предпочитали пользоваться проверенными дедовскими способами. Вот, скажем, знаменитый московский вельможа, граф Кирилл Разумовский (младший брат фаворита императрицы Елизаветы и, к слову сказать, президент Российской академии наук!) лечился от приступов подагры у бабки-знахарки, которая грызла ему больную ногу и прикладывала к ней в качестве припарки сопранизированных (то есть кастрированных) котов.
Цидулка для аптекаря
Поначалу лекарства для московской знати доставляли из Европы специально посылаемые туда гонцы. Однако стали появляться и свои, отечественные снадобья. Травы, минералы, необходимые для их приготовления, привозили в Первопрестольную даже из самых отдаленных уголков: это был особый вид подати, учрежденный московским государем. Кроме того, разнообразные лекарственные растения выращивались в самой столице: прямо под стенами Кремля вдоль берегов Неглинки был устроен специальный огород, а неподалеку от Измайловского дворца по распоряжению Алексея Михайловича разбили обширный “аптекарский сад”.
В 1581 году в Кремле открылось самое первое на Руси фармацевтическое учреждение — “царева аптека”. Через сто лет таких заведений в городе было уже целых... два! Зато лекарственные зелья сплошь и рядом продавались в москательных лавках, вместе со всякими “хозтоварами”. Долгое время никакого контроля над тем, кто что покупает для лечения, не существовало. Порядок в аптечном деле удалось наладить лишь при Елизавете Петровне, которая подписала в 1750 году указ: “Из аптек не продавать даже и мази и пластыри, хотя и безвредные, но иногда способные подать повод к сумнительству, иначе как по цидулкам от домов знатного господства с подписанием их имен, кому оная мазь или пластырь и другое невредное и несумнительное лекарство потребно... А ежели теми цидулками внутренние лекарства потребованы будут, которые в человеческом корпусе по натуре их великое действие производить могут, таковые из аптеки отнюдь никому не отпускать, но требовать настоящие рецепты докторские или лекарские...”
Аптекари занимались приготовлением лекарств собственноручно. Чтобы убедить покупателей в абсолютной безвредности своей продукции, они тут же, за прилавком, демонстративно пробовали всякое продаваемое снадобье. А поскольку значительную часть препаратов составляли разные сиропы, фармацевты от постоянного употребления лечебных сладостей страдали профессиональным заболеванием — кариесом.
Названия старинных лекарств наверняка приведут в растерянность любого современного фармацевта. Вот, скажем, в 1830-е годы особой популярностью у занедуживших граждан пользовались “Жизненный эликсир шведского столетнего старца”, “Гарлемские капли” (якобы добываемые со дна Гарлемского озера), “Майский бальзам надворного советника Немчинова”... В аптечном ассортименте порой можно было встретить и вроде бы совсем посторонние товары. Например, кофейные зерна! В ХVII веке, когда чудо-напиток только появился в России, медики рекомендовали употреблять его по чуть-чуть как средство от головной боли и насморка! (“Кофейные процедуры” даже царю Алексею Михайловичу прописали!) А столетие спустя лишь в аптеках можно было приобрести чай (он стоил тогда в 100 раз дороже черной икры!). И жестянки с бензином для заправки только что появившихся на улицах города “моторов” сперва продавали исключительно в аптечных заведениях.
Убийственный катар
Чем болели москвичи?
В лихолетье рекорды популярности била всякая “летучая зараза” — холера, оспа, чума (в 1654 году “черная смерть” за считанные дни скосила 150 тысяч человек, а в 1771-м та же страшная гостья унесла жизни 57 000 горожан).
А вот статистические данные за вполне спокойный, не отмеченный нашествиями эпидемий 1899 год. Самые распространенные инфекции — корь (ею заразились 2865 человек); дифтерия (2720 заболевших). Очень частым недугом было крупозное воспаление легких — такой диагноз поставили 2249 пациентам. Свирепствовал туберкулез, от него за год умерли 3216 человек... Однако самым излюбленным оружием старухи с косой тогда являлся детский катар желудка, отправивший на тот свет свыше пяти тысяч маленьких москвичей.
Зато другие болезни, которыми принято нынче пугать население, в предпоследнем году ХIХ столетия не слишком-то буйствовали. Оспа сгубила 136 человек, от сибирской язвы скончались 14 горожан, а сифилис доконал 77 любвеобильных граждан.
И это при том, что на всю Москву с населением 1 миллион 100 тысяч человек в 1899 году насчитывалось лишь 1175 врачей (в числе которых только 15 представительниц прекрасного пола). Вот уж, действительно, крепкими людьми были наши прадеды!
