Лет сто назад они назывались околоточными. Днем следили за порядком на своем участке — околотке, ночью ходили по улицам с фонарями и протяжно кричали: “Все спокойно! Все спокойно!” Их уважали и боялись.
Пятьдесят лет назад к ним обращались: “Товарищ участковый!” Они охраняли общественную безопасность и соцзаконность. Светлый образ участкового милиционера был востребован писателями и режиссерами. Вместо фонаря появился милицейский свисток.
В последние годы героический ореол участкового изрядно поблек. Боятся их только бездомные собаки, а уважают разве что дети. Но именно современные Анискины оказались на переднем крае антитеррористических мероприятий в Москве...
— Вы, девушки, на прием?.. За мной будете!
После нашего дружного: “Конечно, бабушка, конечно!” — старушка сменила гнев на милость. Всего в очереди к участковому было трое: девушка с маленьким ребенком, “наша” бабушка и женщина, полностью погруженная в свои мысли.
Бабулька оказалась словоохотливой. Еще минут 5-10 — и мы были бы в курсе всех районных сплетен и дрязг, но подошла наша очередь.
В стандартной для таких учреждений комнате — стол и два стула — сидел приятный мужчина среднего возраста в штатском.
— Меня зовут Дмитрий Сергеевич. Какие у вас проблемы?.. — вежливо начал он.
Дмитрий Сергеевич работает участковым всего четыре месяца, но уже изучил все слабые места своего участка.
Время от времени к участковому обращаются все. Где-то еще не расселили коммуналку — жильцы воюют за комнаты. Молодую девушку уже который раз избивает сосед. В соседнем доме сын выставляет на улицу старую мать. В доме напротив — дети убегают от пьющих родителей.
— Жалуются буквально на все, — говорит участковый. — На детей неблагодарных, на пьющих мужей, на то, что денег нет и пенсию платить никто не собирается, на судьбу жестокую... Бывает, просто так поговорить приходят. У меня дел по горло, а выпроводить не могу: по должности не положено. Я в милиции уже десять лет, но за четыре месяца в должности участкового наработал больше, чем за все эти годы вместе взятые.
Нередко граждане обращаются, что называется, не по профилю. Так, группа активных старушек все ходила к участковому с требованием... сделать ремонт в подъезде. Попытки объяснить бабушкам, что это — проблемы ДЕЗа, успеха не имели. Находчивые старушки натаскали с улицы кирпичей, положили их в подъезде около стены (вроде как они из нее выпали), сфотографировали и принесли фото участковому: “Принимайте меры. На нас вот-вот потолки обвалятся — куда смотрят власти?!”
В итоге участковый вмешался. И ремонт в подъезде был сделан в срочном порядке.
Служба участковых, как и все остальные милицейские подразделения, за последние 15—20 лет пережила множество “реорганизаций” и “чисток”. Итог, как считают специалисты, плачевный: контакт с населением почти полностью утрачен, система разрушена. Сегодня старые милицейские “профи” с ностальгией вспоминают доперестроечные времена, когда граждане охотно помогали участковым, да и у самой милиции репутация была гораздо лучше, чем сейчас.
— Вот вчера буквально разговаривал с выпускниками милицейских учебных заведений, — говорит начальник отдела обеспечения деятельности участковых уполномоченных милиции и подразделений по делам несовершеннолетних УВД ЗАО Николай Казанаев. — Пришли на работу устраиваться 25 человек. Я каждого спрашиваю: вот сидишь ты на дежурстве, звонит тебе бабушка, жалуется на то, что пропала горячая вода. Что будешь делать? А этот будущий участковый смотрит на меня как баран на новые ворота и говорит: “Ну, это не мой вопрос! Я-то тут при чем?!” Таких сразу в шею гоню. Потому что если бабушка звонит тебе — значит, работникам ДЕЗа она уже не верит, а к участковому обращается как к представителю власти. В этой ситуации надо звонить в этот самый ДЕЗ или идти туда и устраивать им разнос. Потому что работа такая...
Из 25 выпускников Николай Казанаев отобрал для своего округа только двоих. Говорят, начальство было недовольно, но за этих двоих он готов отвечать.
Двадцать лет назад служба участковых, во-первых, была гласной, открытой. Все знали, кто такой участковый, чем он занимается, обращались к нему постоянно. Во-вторых, нагрузка на одного участкового была значительно меньше, чем сейчас. Потому что “в участковые” охотно шли новые кадры: зарплата была вполне достойной, работала система социальных гарантий. В-третьих, сама схема работы была иной: участковый “разрабатывал” и “реагировал” вместе с оперативным работником милиции — сыщиком. Оперативник вместе с участковым сидел на приеме, участвовал в обходах. Сыщик всегда мог получить информацию у участкового, который чуть ли не в лицо знал всех “потенциально опасных” на своем участке, а участковому, в свою очередь, нужна была помощь следователя для раскрытия так называемых латентных преступлений — таких, как изнасилования.
— Сегодня идет ловля блох на чистом теле, — говорит Николай Казанаев. — У меня участковый раскрыл убийство — приезжает группа из МУРа, отводит моих в сторонку и просит: ребята, отдайте нам “раскрытие”, а то показатели плохие...
Сейчас начальник УВД Западного округа Алексей Маслов пытается восстановить схему работы “опер плюс участковый”. Территория Западного округа поделена на квадраты. За каждым квадратом закреплена группа: участковый, оперативник, автопатруль. Сделано это, чтобы на место происшествия боевое звено прибывало в течение пяти минут. В ЗАО такая тактика уже дает свои плоды. Во время переписи-2002 две девушки-переписчицы в Раменках нарвались на пьяную братву. На квартире у кого-то был сходняк — пили-веселились вовсю. Братки начали приставать, ругаться матом, даже угрожали... Девушкам удалось убежать и вызвать милицию. Двоих “бригадных” задержали.
Оценивают участкового по количеству раскрытых преступлений. Но на самом деле, уверены и сами милиционеры, и москвичи, критерий должен быть другим: чем меньше преступлений у тебя на участке — тем лучше работает участковый.
В юности Николай Казанаев мечтал стать летчиком. Окончил летное училище, но вмешалось большое и светлое чувство.
— Влюбился, — вспоминает Казанаев. — Дал девушке слово, что пролечу под мостом через реку Урал. Пролетел. Во всех смыслах...
После авиакатастрофы профориентацию Николаю Казанаеву пришлось сменить. И он поехал учиться в Москву.
— В Москве жил точно как в “Покровских воротах” изображено, — рассказывает Николай. — В коммуналке кроме меня — еще три интеллигентнейшие старушки. Очень многому они меня научили. Потом хоронил их, как родных бабушек, честное слово...
В 1974 году 21-летний Казанаев приступил к работе участкового. Участок достался непростой: центр Москвы, в том числе дома, где жили первые лица страны. Николай был лично знаком и с Брежневым, и с Андроповым. Генсек-чекист, уходя на повышение, даже подарил Казанаеву свои генеральские погоны. Но больше всего Николай любит вспоминать свой первый день на службе.
— Первый раз я надел свою новую форму, вышел на службу, — рассказывает Казанаев. — Карманицкий переулок Арбата, сидят мужички в летнем кафе, пиво потягивают. Лето, голуби — в общем, идиллия. И тут подбегает бабка: “Товарищ участковый, там драка в подъезде, разберитесь!” Я, само собой, хватаюсь за пистолет, первая мысль — вот сейчас какого-нибудь матерого преступника задержу! И сразу орден дадут!.. Вбегаю в подъезд. Внизу вроде тихо. Наверху кто-то ругается. Поднимаюсь: две девушки. Орут друг на друга, вот-вот начнут драться. Ситуация типичная: парня не поделили. Я — к ним: мол, гражданочки, в чем дело? Одна: “Товарищ милиционер, разберитесь с этой стервой!” Вторая: “Ах ты, мент поганый, только тронь!” Как это получилось, не знаю, но в итоге виноватым оказался я. И как же они на меня набросились! Порвали форму, погоны вот-вот сорвут, пистолет выпадет!.. И я — бегом от них. Выбежал — мятый, рваный, поцарапанный — и дверь снаружи держу. Мужики, которые пивко пили, засуетились, говорят: “Начальник, может, помощь нужна?..” Я им: нет, спасибо, товарищи, — и бегом оттуда. Вот такое было начало. Где-то месяц еще я боялся на тот пост ходить. Потом заставили.
После публикации в “МК” о подъездах и чердаках, доступных террористам, только один милиционер позвонил к нам в редакцию и спросил, нет ли конкретных фактов по его округу. Только один инициировал служебное расследование по проверке жилых и нежилых помещений. Современного Анискина зовут Николай Казанаев, и в его округе работа участковых организована “на все сто”.
Так, после взрыва у “Макдоналдса” первый подозреваемый был задержан уже через несколько часов участковым Западного округа — подчиненным Казанаева. И благодаря совместной работе участковых ЗАО, уголовного розыска и ФСБ удалось предотвратить целый ряд терактов в Москве.
— Он сознался, что планировался так называемый “израильский вариант”, — говорит Казанаев, — один за другим должны были прогреметь взрывы в наиболее оживленных местах столицы. Потом эта информация подтвердилась по другим каналам. Одна машина со взрывчаткой должна была стоять у Концертного зала имени Чайковского, еще одна — недалеко от Манежа; всего таких машин было шесть.
Кстати, по словам Казанаева, жертв у “Макдоналдса” было немного только потому, что невовремя сработал детонатор. Взрывное устройство было установлено как раз на те два автобуса с детьми, которые, к счастью, успели уехать...
В службе участковых ЗАО сейчас не хватает 60 человек. Каждый день на работу выходят 180—190 участковых. При этом население округа — около 900 тысяч. Так что нагрузка на одного участкового — 5 тысяч человек. А зарплата — 1800—2000 рублей.
— Участковый в идеале должен быть сильнейшим психологом, — говорит Казанаев, — а еще — человеком, знающим, что такое доброта, умеющим сопереживать; человеком, не подверженным профессиональной деформации, — тем, кто со временем не станет брать взятки или игнорировать жалобы людей. И разумеется, это должен быть грамотный и интеллигентный человек. И все это — за копейки...
После теракта на Дубровке президент пообещал выделить на борьбу с терроризмом дополнительные средства. Служба участковых относится всего лишь к милиции общественной безопасности, да и название у нее вовсе не грозное. Поэтому вряд ли ей что из этих денег достанется.
Но в реальной жизни безопасность москвичей зависит именно от них — людей, которые работают “на земле” и регулярно проверяют сомнительные адреса, подвалы, арендные помещения. Никто, кроме них, этого не сделает.
17 ноября службе участковых уполномоченных исполнилось 89 лет. Пожалуй, самое главное пожелание и милиционеров, и жителей столицы только одно: чтобы служба, которая “на первый взгляд как будто не видна”, стала “сильным звеном” в системе МВД.
