Сегодня в Японию почти в полном составе вылетает “Мастерская Петра Фоменко”. А это значит, что на русских сезонах, стартовавших в Японии в начале месяца, балет перейдет в драму. Впрочем, драматических моментов не избежало и искусство танца. Во всяком случае то, что произошло на последнем представлении в городе Оцу, близ Киото, не было предусмотрено ни одним сценарием. Но все по порядку.
Основная сезонная площадка — грандиозный Центр драматического искусства Тадаши Судзуки в Сидзуока, откуда русские артисты выезжают в другие города. В том, что у сезонов балетная увертюра, нет ничего случайного. Японцы обожают русский балет, знают в нем толк, и как “гурманов” их трудно удивить. Поэтому сборная Большого театра, Мариинки и “Стасика” предложила уникальную программу — дивертисменты классических и современных балетов с кордебалетом и семь па-де-де. На сцену вышли звездные пары: Нина Семизорова — Марк Перетокин, Татьяна Чернобровкина — Дмитрий Забабурин, Инна Петрова — Владимир Непорожний, Айдар Ахметов — Лилия Мусоварова.
— В Японии потрясающие театры, я имею в виду условия для балетных, — говорит Лилия Мусоварова, делая па у станка. — Балетные станки — возле каждой гримерки, возле сцены: можно разогреться перед выходом на сцену. Службы выполняют все условия артистов.
— Например?
— Ну, мы попросили поменять скотч на пластиковом полу — он был очень скользкий, можно было упасть. Его тут же заменили.
Лилия Мусоварова, которая вместе с партнером собрала больше всех оваций за па-де-де из “Дон Кихота”, не знала, что опасность придет с другой стороны, а точнее — из оркестровой ямы!
Балетный вечер в Оцу шел замечательно. Оттанцевали “Жизель”, “Раймонду”, “Евгения Онегина”. Роскошного Красса из “Спартака” (Марк Перетокин) сменял первач из Пражского театра Станислав Феччо, а его — Айдар Ахметов. Воплощенным изяществом была Татьяна Чернобровкина. Программа заканчивалась ударным па-де-де из “Дон Кихота”. Когда Китри—Мусоварова зарядилась на выход в кулисах, почему-то не вступала арфа своим знаменитым соло. Минутная заминка в таких случаях кажется бесконечной. Что же произошло?
— Еще перед концертом у меня полетели две жильные струны, — рассказывает арфистка Ника Рябчиненко, — я их поменяла, и вдруг, когда должна была начаться каденция, лопнула струна.
Если бы это произошло в Большом театре, то не было бы проблем — там в оркестровой яме всегда стоят две арфы, и в случае форс-мажора музыкант пересаживается за другой инструмент. Зал ждал, ничего не понимая. Арфистка выбежала из ямы, понеслась в гримерку, взяла струну, вернулась, вставила ее на место. И только когда начала настраивать, все поняли, что произошло.
— Руки тряслись, боялась, что не попаду в дырочку, — продолжает Ника. — А мысль одна: “Я не должна перед ними опозориться. И перед балериной тоже”. Еще боялась, что новая струна может начать фальшивить, если ее не перетягивать.
Страх был напрасен. Балерина ушла со сцены в кулису и ждала первых звуков арфы, а арфа со всеми своими 47 струнами не сфальшивила. Музыканты говорят, что Ника — арфистка от бога: ей чуть больше двадцати, она уже лауреат конкурсов в Париже, Штатах, Израиле, уже работает и в Большом театре. Сколько длилась операция по ликвидации форс-мажора? Здесь мнения очевидцев расходятся: одни говорят — минута, другие — четыре, сама Ника считает, что уложилась в семь минут. Как бы там ни было, но аплодисменты раздались с первыми звуками переливчатой арфы. А “Мастерская Петра Фоменко” отыграет два своих самых лучших спектакля: “Волков и овец” по Островскому и “Войну и мир” по Толстому. К счастью, ни арфа, ни другие струнные, так чутко реагирующие на перепады температур, в постановках не задействованы. Впрочем, сюрпризов на сцене можно ожидать всегда и отовсюду.
