Число французских фильмов на наших экранах растет. Между тем с Днями французского кино творится какая-то беда. С каждым годом они все хуже: по качеству фильмов, количеству гостей и месту проведения сеансов. Даже давно забытый Венсан Перес, который мелькнул последний раз пару лет назад в “Распутнике”, на общем фоне смотрелся мегазвездой и давал интервью только телеканалам. Сборы растут, а праздник улетучивается.
Что показали. Открылся фестиваль костюмной комедией “Бланш”, но это не то, что вы думаете. Весь он — сплошное издевательство над мушкетерской традицией, переполненное к тому же подзаборным жаргоном, на котором общаются все — от трактирщика до кардинала. Да уж, для открытия фестиваля такой фильм не очень подходит. Тем более что Франция в нем изрядно смахивает за Дикий Запад. Далее в программе фестиваля “Шкура ангела”. Эффектное название обязано неточности перевода. В оригинале — “Чистый ангел”. Но кто на такое название купится? Тем более что оно точно соответствует содержанию. История бедной провинциалки, которая забеременела от заезжего молодца, попала в тюрьму, где так пристрастилась к выращиванию цветов, что ушла в монастырь. Единственное, что привлекает в фильме, — имя Венсана Переса, который оставил амплуа экранного героя-любовника ради режиссерского опыта. Сказать Пересу-режиссеру нечего. Внутри он зануден, бел и пушист. Занудностью веет и от фильма “Целуй кого хочешь”. Суетливая комедия о курортных флиртах. Сексуальная жизнь нескольких парочек причудливо переплетается. Расплетать ее, к сожалению, герои предпочитают с помощью разговоров. Главный плюс фестивального показа — живой переводчик. В прокат фильм, видимо, выпустят с субтитрами, обеспечив всех желающих беглым чтением на 103 минуты. В фильме из конкурса фестиваля в Сан-Себастьяне “Жизнь обетованная” Изабель Юппер играет проститутку. Может, у нее бы получилось блестяще, но мешают партнеры, которые все время съемок провели в приступе трепетного почтения. С проститутками так себя не ведут. Ее избивают так, словно извиняются перед, после и во время каждого удара. Единственное светлое пятно в фестивальной программе — “Моник”. Комедия о том, как пресытившийся семейным счастьем фотохудожник влюбился в силиконовый манекен. Огромное достоинство — герой почти не говорит. Более того, его пассия нема абсолютно. Люди честно играют, а не выдают с экрана монологи. Даже кукла кажется весьма талантливой дебютанткой.
Что могли бы показать. Как можно так ронять себя в глазах московской публики? Может, устроителям фестиваля не из чего выбирать? Может, французское кино пребывает в затяжном кризисе? Нет, это не так. В текущем году у французского кино немало побед как по части сборов, так и в сфере чистого искусства. Напомню некоторые. Кассовая попса — вторая серия “Астерикса и Обеликса”, “Васаби”, умеренное эстетство с оглядкой на кассу — “8 женщин”, “Пекло”, тонкие и красивые — “Денди” и “Близко к раю”, для снобов — “Пианист”, для скандала — “Киска с двумя головами”. Я не говорю уже о том, что наши “Олигарх” и “Дом дураков” — на добрую половину французские.
Чего ждать в будущем. Главная беда Дней французского кино — отсутствие концепции. Правило отбора формулируется просто: в Днях французского кино участвуют только те фильмы, права на которые куплены российскими кинокомпаниями. Пожалуйста, фестиваль закрылся 24 ноября, а уже на следующий день “Бланш” выходит в широкий прокат. Тремя днями позже к ней присоединяется “Любит — не любит”, а через неделю к ним добавляются “Моник” и “Целуй кого хочешь”. Поэтому все мероприятие из праздника превращается в генеральную репетицию, в какой-то тестовый прогон. Еще одна беда французского фестиваля — сроки. Конец ноября не лучшее время для европейского кино. Потому что на публику начинают давить предрождественские блокбастеры. Уже на этой неделе на зрителей обрушится мощь Джона Ву и Николаса Кейджа, третья серия про Ганнибала Лектора и новая комедия Эдди Мерфи, 20-й Джеймс Бонд, за ним — второй Гарри Поттер и т.д. Отток широкой публики обеспечен. А узкой прослойке киноманов тоже есть из чего выбирать: одновременно с Днями французского кино проводится бесплатный фестиваль японских фильмов, у которого к тому же с эксклюзивами все в порядке. На подходе Дни тайского кино, из Европы — немецкого. Еще должна была состояться “Датская волна”, но перенесена.
А из гостей корр. “МК” показалась самой интересной режиссер фильма “Моник” Валери Гиньябоде.
— Вы сняли фильм о том, как мужчина влюбляется в куклу. А почему не о женщине, которая влюбляется в силиконового мужчину?
— Потому что ни одна женщина никогда не влюбится в силикон. Идеальная женщина — это чисто мужской фантазм. У нее должна быть великолепная фигура. И при этом она должна молчать и не доставать своими разговорами.
— А женщины об этом не мечтают? Они хотят, чтобы их доставали?
— Они хотят, чтобы о них заботились.
— Но в вашем фильме героиня Марианны как раз от такого заботливого любовника убегает к своему молчаливому и неидеальному мужу.
— Потому что она понимает, что фантазм должен оставаться фантазмом. В идеальном любовнике нет сюрпризов. Реальная жизнь интереснее. Кажется, ей удалось внушить ту же мысль заигравшемуся с куклой мужу.
— Герой фильма Алекс — фотохудожник. Ему предлагают красавиц всех мастей для фотосессий. Я обратил внимание, что у большинства из них русские имена.
— Я просто выбирала тех, кто мне нравился. По чистой случайности почти все они оказались русскими. С другой стороны, это вполне соответствует действительности: в модельном бизнесе очень много девушек из Восточной Европы и России.
— Уменя даже мысли не возникло, что “Моник” могла снять женщина. Таким антифеминистским он мне показался.
— Я уже привыкла. Женщинам кажется, что я издеваюсь над мужчинами, а мужчинам — что над женщинами. Секрет в том, что я прошла через самоиронию, чтобы обрести ироничный взгляд на мужчин.
