Краем глаза успеваю заметить, как за кулисами переминаются на широко расставленных ногах нетерпеливые конкурсанты. У лососевого тенора нервно пульсирует на мускулистой шее вздувшаяся вена. Черный как смоль солист нервно оглаживает клювом выбившиеся на груди перья.
Волнение конкурсантов передается зрителям.
— Ржаво-крапчатый хорош! Басит, оглохнуть можно!
— Серебристо-черный выглядит мощнее, говорят, баритоном тянет на выдохе до семи секунд.
— Начинаем, — дает отмашку судья.
К середине круга, гордо выпятив грудь, вышагивает огненно-красный петух. Чиркнул, пробороздил по мягкому войлоку шпорой, откинул ребристый гребень и... “ку-ка-ре-ку” — пронзительно пронеслось над сценой.
-Раз, два, три... — считаю я, оглушенная петушиным криком. Кочеток, клоня голову к полу, продолжает “держать ноту”.
— Как ревет! — кричат в восхищении слева от меня. — И это петух? Уж скорее пернатый бык будет!
Голос, наполненный гордостью и мощью, стихает. Огненный красавчик-солист утыкается клювом в мягкий войлок сцены.
— Восемь секунд! — подытоживает главный эксперт, откладывая секундомер.
Птиц на проходящем в эти дни конкурсе в подмосковной Балашихе оценивают не только по продолжительности пения, но и по внешнему виду — экстерьеру. Самых голосистых призеров ждут кубки, медали и призы. И неизвестно, о владельцах солистов или о самих пернатых можно сказать сейчас, что они “ходят петухами”.
К выходу готовится следующий конкурсант, а я направляюсь в подсобное помещение расспросить специалистов о необычных певунах.
Зал, заставленный клетками, напоминает настоящий петушиный базар. Мне под строгим контролем разрешают погладить белого петуха с золотисто-черной гривой.
— Уж больно суровый вид у вашего кочетка, — отдергиваю я руку.
— Это все из-за того, что у петуха мощные, нависающие над глазами надбровные дуги, — объясняет хозяин и подхватывает любимца на руки.
Созданию этой уникальной породной группы птицеводы обязаны простому солдату Ивану Юрлову. С турецкой войны служивый привез в родную деревеньку под Орлом яйца необычной птицы — турецкого горного поющего петуха. Постепенно из местных петухов стали отбирать и оставлять на племя лучших солистов. При этом говорили: “Петушиный голос — тоньше волоса”. Выведенных пернатых с необыкновенными певческими данными стали называть юрловскими голосистыми.
И ныне воспитать хорошего солиста далеко не просто. В любом курятнике царит строгая иерархия. Есть не только царь — петух, но и главная курочка. Лучшие певчие петухи получаются именно от “любимой петушиной жены”. Яйца с будущим солистом берут только от наседки, которая перелиняла два раза, молодки для такого важного дела не подходят. Из подрастающих певунов выбирают тех, у кого длинная шея, а в гребне имеется развитая “пятка” и ровно пять шипов.
Петушки в возрасте 3—4 месяцев начинают пробовать голос, из выводка нужно высмотреть — выслушать самого талантливого, определить, тенором, баритоном или басом он будет петь.
— Не поверите, встаю в четыре утра, иду к вольерам и сижу — слушаю... — рассказывает птицевод-любитель Владислав Галкин.
Отобранных певцов растят отдельно от курочек. Долгое время о существовании “прекрасного пола” они не догадываются.
— Как только петух начинает “топтать” кур, он перестает расти, — говорит секретарь “Русского общества любителей птицеводства в Санкт-Петербурге” Людмила Романихина. — Хороший голос бывает только у рослых петухов с широкой круглой грудью.
Петушка до года специалисты именуют молодым, после года, когда перелинял два раза, — переярком, трехлетнего — третьяком, за три года — старым. Лучший голос у юрлака бывает в два-три года.
Я подсыпаю в кормушку петушку кукурузу, а птицеводы рассказывают, что к певческим состязаниям они стараются кормить своих солистов энергонасыщенными кормами: пророщенным зерном, ячменем, бобовыми, зеленым салатом, тыквой, не забывая о комплексных витаминах с микроэлементами.
— Я своим певчим петухам частенько подвешиваю в сарае забитого кролика, — говорит птицевод Рашид, приехавший из Таджикистана. — Эти шайтаны с крыльями его как собаки рвут.
Полезно, оказывается, певунам смазывать и горлышко. Людмила Романихина, например, дает склевать любимцам смесь сливочного масла с красным молотым перцем. Для улучшения состава крови хозяйка дает своим солистам “пить” красное вино, для чего белый хлеб с рубленым репчатым луком она замачивает в божественном напитке и засыпает кочетам в кормушки.
— Перекармливать птицу тоже нельзя, — дополняет Владислав Галкин. — Исстари считалось, что у зажиревшего петуха появляется в голосе “жирный” оттенок — с хрипотцой.
На сцене между тем поет-заливается длинноногий петух с золотистой грудью и черно-зеленым хвостом.
— Да уж, “пустить петуха” сказано явно не про юрловских голосистых, — говорю я.
— В голосе кочета — все семь цветов радуги, — объясняют специалисты.
Секундная стрелка бежит по кругу... “Девять”, — выдыхает толпа вокруг сцены.
— А в старину пение петухов оценивали по оглобле, — огорошивает меня стоящий справа болельщик. — Судья кончиками большого и среднего пальцев широко раздвинутой кисти отмерял по оглобле четверти. Эта мера длины равнялась приблизительно одной секунде.
Выясняю, что и в старину было немало любителей петушиного пения. Истинные петушатники бродили ночи напролет по окрестным деревням — выслушивали голосистых петухов. Потом устраивали певческие состязания. Владельцы разных званий и состояний — в каретах, верхом на лошадях и пешком с петушком под мышкой — собирались на соревнования, которые проходили в трактирах и на рынках. Со всей округи сходились смотреть, как калитниковский перепоет тульского...
Петухов сажали за ширму. Один из судей, похлопав себя по колену, начинал подражать петушиному крику. Петух, будучи задиристым от природы, запрокинув голову, начинал тянуть ответное “ку-ка-ре-ку”. Самыми певчими считались петухи на 18 четвертей. Ценился на турнирах крик “овсянистый” — ровный и грубый, без хрипотцы. Петуха называли выдающимся, если его песни — и первая, и вторая, и третья, — были одинаково похожими, в одной тональности.
Петушиные спевки были не только забавой, но и заработком.
— Бывало, солист с сильным голосом приносил хозяину дойную корову или барана, — говорят птицеводы. — И ныне за призера турнира могут отдать иномарку. Но не всякий владелец голосистого певуна поменяет любимца на машину. Одному любителю предлагали в прошлом году уехать к себе в глухую деревню на новенькой “Ниве”, уже готовы были доверенность выписать на машину, но он ответил: “Не отдам кочета, со мной помрет”.
— Стоит, трясет своими энергетическими органами, — кивает на отливающего золотом петуха секретарь “Русского общества любителей птицеводства в Санкт-Петербурге” Людмила Романихина. Видя мой растерянный взгляд, она с доброй улыбкой объясняет: — На гребень и бороду смотри, они у кочета, ровно солнечная батарея. Именно в этих органах под воздействием света образуется — аккумулируется — необходимый петуху витамин Е. Должны же они себя “мужчинами” чувствовать.
При виде хозяев нахохлившиеся петухи подают голос — начинают гундосить. “Говорят” с владельцами и юрловские голосистые куры, причем грубыми голосами, почти что басом. Мало того, курицы этой породной группы, подражая петухам, часто пробуют петь... Таких куриц оставляют, как правило, на племя.
— Клюй, не торопись, — говорит Владислав, обращаясь к пернатому любимцу. — У юрловских голосистых широкое горло, — говорит птицевод уже мне. — При торопливой еде корм может попасть в дыхательное горло. Один мой петух-переярок при мне однажды задохнулся. Схватил я его за ноги, начал трясти, раскручивать, как старики учили, бесполезно. Удалая была головушка, на руках пел, из рук корм брал... Когда потерял его, думал, сопьюсь.
— Юрловских голосистых теперь осталось тысяч десять голов, не больше, — с горечью в голосе говорит птицевод-любитель Владислав Галкин. — Наша национальная гордость едва не выродилась...
— Все мясо-яичную породу выводили, — вздыхает рядом дед в меховой безрукавке. — А голосовые качества птица все теряла и теряла.
Птицеводы вспоминают жителя города Ливны — девяностолетнего Павла Ивановича Воробьева, который во время войны, голодая, сумел спрятать — сохранить в землянке редких юрловских голосистых кур.
— Ки-ке-ре-ки, — напевает стоящий рядом с нами проигравший, но не унывающий птицевод из Германии.
Хайко Шаффер уверен, что петухи в Баварии кричат именно так.
— Все дело в особенностях произношения и языка, — объясняет наш консультант Юрий Гришаков. — Французы считают, что их петух кричит “ко-ко-ри-ко!”, японцы — “ко-кэ-кок-ко!”, голландцы — “ку-ке-лу-ку”, а англичане — и вовсе “ко-кей-дудл-ду”!
С трудом сейчас верится, но в древние времена петухов разводили и ценили прежде всего за удивительную способность петь по ночам. Кочет был “будильником”. Для крестьянина не было более точных часов, чем петушиный крик. Считалось, что первое “ку-ка-ре-ку” раздается в первом часу ночи. Отправляясь в дорогу, наши предки дожидались пения первых петухов. Следующий торжественный зов петухов звучал во втором часу ночи. После вторых петухов хозяйки вставали поставить хлеб и подоить коров. Вместе с третьими петухами — в четыре утра — просыпалась вся деревня.
— В Индии петухов считали священными и называли “солнечными птицами”, — добавляют птицеводы. — Никому и в голову не приходило полакомиться такой птицей. Люди верили, что своим криком кочеты сообщают, что злые духи уходят и наступает утро.
