Если вооружить армию трудно, то разоружить — значительно трудней. Это видно по бесконечным реформам “непобедимой и легендарной”. Целые полки и дивизии в одночасье уходят “в запас”. Оставляя у разбитого корыта офицеров, членов их семей и “вольнонаемных”, верой и правдой обслуживавших военные городки.
Впрочем, безвыходных ситуаций нет. Так решили в Чеховском районе, с незапамятных времен напичканном воинскими частями. Которые, увы, пустеют с завидным постоянством.
В порядке эксперимента один развалившийся военный городок власти продали с аукциона вьетнамским бизнесменам.
Если чайна-тауны для пущей экзотики мы только собираемся создавать в мегаполисах, то вот вьетнамские поселеньица существуют у нас уже давно. На любом рынке можно услышать мелодичную вьетнамскую мову. А если у станции метро дешевую кожаную куртку вам предложит смуглый черноволосый юноша, то это, конечно, будет вьетнамец.
В общем, никакой экзотики.
И все же, когда на окраине Чехова в заброшенном и вконец развалившемся военном городке вдруг появились посланцы солнечного Вьетнама, местные жители были сильно удивлены. Что ищут они в краю далеком? Из воинской части даже крысы давно сбежали — вот как разворовали городок.
А когда наши братья по социалистическому лагерю объявили прием на работу (изготавливать спортивную и пляжную обувь), то аборигены удивились еще больше. Значит, не все так плохо и городку — жить?!
Вьетнамцы здесь планируют развернуться по-настоящему. И главный упор в своей деятельности сделают на выпуск спортивной обуви: кроссовок, пляжных шлепанцев, а также домашних тапочек — мужских и женских.
На рынке такие стоят 110—120 руб. “Made in Чехов” станет выдавать на-гора по 50—60 руб. за пару обуви. Конкуренция (такого товара у нас полно из Турции и Китая) наших бывших братьев по социалистическому лагерю не смущает. Их технология производства если и не лучшая в мире, то лучшая в Юго-Восточной Азии. А это, как мы знаем, дорогого стоит.
Единственное, что слегка беспокоит вьетнамцев, — короткий сезон использования такой обуви в России вообще, а в Подмосковье в частности. Ведь наше северное лето, карикатура южных зим, мелькнет — и нет, известно это, хоть мы, как говорится, признаться не хотим.
Большую часть года “дорогие россияне” ходят в теплых полуботах на меховой основе или в туфлях на платформе.
Управляющий директор фабрики, 51-летний вьетнамский бизнесмен г-н Минь, говорит: тому, кто “зацепился” в России, теперь и море по колено. То есть он с успехом может разворачивать свое дело в любой другой стране мира. Ибо нигде нет столько бюрократических проволочек для иностранного капитала, сколько у нас на родине.
Из скромности он умалчивает о том, что позвало его в Россию. А дело было так. Он, в числе других вьетнамских предпринимателей, участвовал в исторической встрече с президентом Путиным в Ханое. Тогда Владимир Владимирович призывал местных буржуа смелее вкладывать инвестиции в нашу экономику. Обещая, конечно, и “зеленую улицу” капиталам, и всевозможные льготы.
К сожалению, обещания оправдались далеко не полностью.
— Разрешение на такую фабрику во Вьетнаме или США можно получить за три месяца, — поясняет управляющий. — Здесь на это могут уйти годы. А для иностранного инвестора это крайне важно. Ведь он уже вкладывает капиталы, значит, должна появляться и прибыль. Нам еще повезло, активно помогает районная администрация, лично глава района Геннадий Недосека. И областное правительство. Но даже при такой поддержке от согласований и виз голова кругом идет.
Г-н Минь довольно прилично говорит по-русски. И можно даже утверждать, что Россия — его вторая родина. По молодости лет он заканчивал Киевский инженерно-строительный институт, а диссертацию кандидата технических наук защищал в Москве, в МИСИ. Уверен, что между нашими странами много общего.
Даже климат в Москве и в его родном Ханое, как ни странно, чертовски похожий. Если в Южном Вьетнаме температура круглогодично держится на +28°С, то в Ханое, как в России, есть и зима, и осень, и лето, и весна. Раньше там и здесь цементирующей силой общества была компартия. Правда, Россия пошла по особому пути. Нет, сам г-н Минь беспартийный, но он хоть сегодня вступил бы в компартию Вьетнама. Просто предпринимателям туда вход категорически запрещен — в отличие от братского Китая, где бизнесменам разрешено вступать в партию.
Тов. Минь помнит коммунистический Союз и считает, что тогда порядка было намного больше. Даже вьетнамские коммунисты во многом брали пример со старшего брата — с советских то есть. “Без руководящей и направляющей силы тяжело”, — вздыхает наш собеседник. Хотя вьетнамский предприниматель и симпатизирует светлым идеям коммунизма, сам он по своей сути, настоящий капиталист. И даже играет в “большой теннис”. Отсутствие такого корта в Чехове, пожалуй, единственное неудобство в Подмосковье. Играть в теннис ему приходится ездить в Москву.
Решив организовать в России бизнес, Минь объездил все Подмосковье в поисках стартовой площадки. Везде поражали пустующие корпуса бывших заводов, фабрик и ферм. Не исключением было и это место в Чехове — бывшая воинская часть, где когда-то готовили специалистов для стройбата.
Жители города рассказывают, какое это было процветающее место. Производственный корпус, две казармы, склад ГСМ, дворец культуры, баня-прачечная, столовая. Всего девять объектов, где раньше кипела стройбатовская жизнь.
На момент появления там вьетнамских товарищей даже рожек и ножек от объекта не осталось. Трубопроводы растащили, электропроводку сперли, напольные плиты — и те уволокли. В общем, где надо, мы тоже умеем быть настоящими хозяевами, любую мелочь способны пустить в дело.
Но и за эти руины заморскому инвестору предстояло заплатить звонкой монетой. Право владения развалинами он выиграл на аукционе, который провел Комитет по управлению имуществом Чеховского района. За объект г-н Минь выложил 1 млн. долларов США — они сразу же поступили в районную казну.
За каких-то полгода г-ну Минь со товарищи (на время монтажа и запуска оборудования здесь постоянно работает 21 официально зарегистрированный вьетнамец. Кстати, за каждого официально зарегистрированного нужно платить в год по 700 “баксов”) удалось восстановить главный производственный корпус. Здесь теперь тепло, даже жарко, и ничто не напоминает о былой разрухе. В пяти цехах натужно гудят машины, появляются большие “ковры” резины (смесь полиэтилена с поливинилацитатом). А специальный пресс рубит их на заготовки — подошвы к обуви.
Сырье в Чехов пока поступает из Венгрии, Южной Кореи и Вьетнама. Но это крайне невыгодно. Погрузка-разгрузка судна, оформление таможенных документов — вся эта процедура затягивается на 3 месяца. Тогда как сам летний сезон длится в Подмосковье четыре месяца. А там уже и мода совсем другая будет.
Словом, так жить нельзя. Поставщиков сырья вьетнамские инвесторы уже нашли в России: в Уфе и Волгограде. Производство медленно, но уверенно разворачивается, на складах уже не одна тысяча пар обуви дожидается своего сбыта.
Г-н Минь ждет, что в начале будущего года получит последнюю “разрешительную бумагу” на свою деятельность. Это будет, так сказать, заключительный аккорд в его попытке официально узаконить бизнес в России. После чего фирма как только так сразу выйдет на проектную мощность. Если сейчас в цехах 147 рабочих из Чехова, Серпухова и других окрестностей, то будет 800—900.
Подходим к конвейеру, за которым сидят нашенские русские ба... простите, женщины. Они быстро манипулируют с ползущими по транспортеру подошвами для пляжных тапочек. В противоположном углу такая же лента конвейера — но с подошвами для домашней обуви.
— Не обижают вас вьетнамцы? — спрашиваем мы.
— Что вы! Они хорошие, добрые!
— Но, наверное, на российских фабриках лучше?
— Чем же? — удивляется жительница поселка Дубна Галина Викторовна Кузьмина. — Сквозняками в цехах да бардаком? И попробуйте туда еще устроиться. Там мы “второй сорт”. После 45 лет мы уже никому не нужны. А здесь нас взяли, обучили работать. Летом я получала по 5 тыс. руб., сейчас не сезон, платят поменьше — 3,5 тыс. Где еще я заработаю такие деньги?
— Вьетнамцы нас уважают, — добавляет жительница Чехова Людмила Васильевна Сергачева. — Чтим все российские праздники. Даже вьетнамский Новый год отмечали в апреле.
Постигший тонкую русскую душу г-н Минь не удивляется тому безотрадному факту, что даже женщины из русских селений могут прогулять. Или прийти на смену “под мухой”, а потом еще и поскандалить.
К нарушителям трудовой дисциплины вьетнамцы проявляют присущую только социализму терпимость. Ведут разъяснительную работу, чтоб женщины росли над собой. А если не помогает, то объявляют предупреждение, потом — выговор, ну а уж на третий раз увольняют.
В общем и в целом г-н Минь доволен местным контингентом. Но познавший радости трудовых будней в Японии, где он когда-то стажировался, Минь считает, что россиянам до японцев все-таки далеко. Те ради процветания своей корпорации даже от очередных отпусков отказываются. Жила бы страна родная — и нету других забот. Таких трудовых подвигов в Чехове он пока не видел.
Наоборот. Доходят до него слухи, что зарплатой трудовой коллектив все же недоволен. В городе есть известные иностранные фирмы. Там, поговаривают, нашему брату аж до 20 тыс. в месяц платят.
Значит, будет здесь жесткая конкуренция за драгоценные рабочие руки. И иностранные инвесторы не дадут пропасть простым смертным чеховцам.
P.S. После решительного сокращения Вооруженных сил в Подмосковье, как и в других регионах России, опустели сотни, а то и тысячи военных городков. Они благополучно разваливаются или уже успешно развалились. Незавидна участь офицеров и членов их семей, прозябающих в таких “мертвых городках”. Ни работы, ни коммунальных услуг.
Опыт Чеховского района в этом плане обнадеживает. Почему бы такие брошенные гарнизоны (они ведь оснащены всеми коммуникациями!) не пустить с молотка? Пускай предприниматели, в т.ч. иностранные, вдохнут в них “вторую жизнь”. Обитателям городков дадут рабочие места, зарплату и социальные гарантии. Бюджету — налоги.
Инициатива ждет последователей.
