О монахинях Голутвинского монастыря, что в Коломне, рассказывают много чудесного. То начнут разводить в обители собак алабаев, то выгуливают на веревке вокруг дрессированного верблюда. Но это скорее диковины. А богоугодное вот: уже восемь лет за высокими монастырскими стенами содержат насельницы приют для беспризорных мальчишек. Первые его воспитанники уже закончили школу и, как один, поступили учиться в вузы. Это стопроцентное попадание вчерашних оборвышей в институт настолько обрадовало наместника Троице-Сергиевой лавры Феогноста, что он бил земной поклон сестриям: приидите ко мне в Сергиев, распространяйте передовой опыт. И отправились сестры в чужой монастырь. В мужской.
Церковь редко вмешивается в мирские дела, но если делает это, то метко. В средней России можно насчитать пять-шесть сиротских церковных приютов. В Подмосковье их два. Для мальчиков в Голутвине и в Хотькове, у матушки Олимпиады для девочек. Православный интернат в Топоркове, который за последние два года обустроила лавра, надо признать образцовым. Здесь есть все. Попечитель проекта, федеральное МПС, провело в заброшенном пионерлагере одного из закрытых НИИ такой ударный евроремонт, что хоть транспарант вешай “Спасибо за наше счастливое детство”. Полы с подогревом, прочие интерьерные навороты — не скажешь, что сиротское заведение.
Ну а направлять сложный процесс перековки малолетнего контингента — в интернате сейчас 96 мальчиков в возрасте от 4 до 14 лет — лавра призвала голутвинских женщин. У них это получается.
— Мы не готовим из мальчиков ни священнослужителей, ни монахов, как многие думают, — сразу предупредила мать Елена. — Наша цель — вернуть их к нормальной человеческой жизни.
Мы приехали в Топорково, когда в школе заканчивались занятия. В холле перед иконой преподобного Сергия, чье имя носит приют, — молитвенный хор.
— Господи помилуй, господи помилуй!
Молитвой здесь заканчиваются уроки. И начинаются тоже. После уроков обеденный перерыв. Молитва перед трапезой, молитва после нее.
— Православное воспитание — это когда надо много креститься и прощения просить, — пояснил словоохотливый отрок лет восьми-девяти. — А провинишься, бить поклоны перед иконой.
Распорядок дня в необычном интернате такой. Подъем в шесть сорок, молитва, на четыре часа в школу, вкушение трапезы, послушание (работа в мастерских, уборка территории, помещений), затем полдник, снова занятия в школе, свободное время, сон. В воскресенье церковная служба, в субботу — лекция на православную тему. Учебные программы в остальном не отличаются от обычных. С той только разницей, что в топорковской школе нет домашних заданий и в классе не больше 15 человек. Ребята настолько отстали в учебе, что с каждым учитель занимается индивидуально.
Да, и еще. Каждый должен причащаться и исповедоваться, а также заниматься самоанализом: рассказывать воспитателю в конце дня о дурных и хороших делах. Некоторым эти порядки кажутся слишком строгими, кто-то на дух не воспринимает веру.
— Убегают, конечно, — признается директор Елена Валентиновна Кораблева, кандидат технических наук, в миру специалист по вычислительной технике. — Особенно трудно с подростками, хлебнувшими “воли”. На вокзалах и улицах они успешно зарабатывали на жизнь. Без трех-пяти сотен как минимум в кармане не оставались. А тут, оказывается, нужно учиться, работать.
Стремлению беспризорников беспризорничать интернат противопоставляет глобальные начинания. Недавно здесь появились компьютеры. Будет построен бассейн, спортивная, музыкальная школы. Есть мастерские — столярная, по металлу, керамическая. Единственное, чего лишены топорковские отроки, так это привычного телевизора: ТВ, по которому секс и насилие, есть абсолютное зло. А чтобы не возникало соблазна, в Топоркове не подключили антенну. Так и живут. Ничего!
