В десяти метрах от контрольно-пропускного пункта, отделяющего Ставрополье от Карачаево-Черкесии, — захудалое придорожное кафе. Над входом в пункт питания краской выведено: “Поле чудес”.
Карачаево-Черкесская Республика сегодня, и правда, — поле чудес, где российские власти, подобно Буратино, все закапывают и закапывают деньги. И с упорством деревянного мальчика твердо верят, что совсем скоро денежки прорастут стабильностью и безопасностью. Результат, как и полагается, сказочный: Карачаево-Черкесия может стать второй Чечней.
Домбайский прайс
Когда-то в Карачаево-Черкесии было так много скота, что не хватало пастбищ. На альпийские луга, которыми славилась автономия, сгоняли буренок чуть не со всего Ставрополья. Масло и сыр местного производства шли в Москву, на стол членам Политбюро. Было исследовано 400 минеральных источников, добывался молибден, черный и белый мрамор. Сегодня КЧР живет почти исключительно за счет дотаций из федерального бюджета. Показатели инвестиционного риска здесь — невероятные, по инвестиционной привлекательности среди субъектов Федерации КЧР стабильно остается на 80-м месте. Что случилось с экономикой региона, сельским хозяйством и когда-то процветающими предприятиями, ни для кого из местных жителей не секрет.
— Многие работающие предприятия искусственно делались банкротами, — рассказывает руководитель общественно-политического движения “Возрождение” Мурат Каракетов. — С одобрения, а иногда и по прямому указанию руководителей республики подставное лицо получало в управление нормальное, стабильное предприятие, доводило его до разорения либо продавало. У работающих предприятий появились крыши. И сторонние управляющие, и “крышевальщики” обеспечили постепенную перекачку денег из госпредприятий руководству республики.
Именно так, по словам Каракетова, было обобрано не меньше десятка предприятий. Остальные исправно платят “дань” республиканским властям. Местные производители в один голос свидетельствуют: система “податей” и взяток за три последних года отработана до совершенства.
Сегодня в КЧР продается и покупается все: от диплома до должностей. Газеты “соседей” — Пятигорска и Кисловодска — пестрят объявлениями о приеме на работу, и почти каждое сопровождается припиской: “с дипломами КЧТИ (Карачаево-Черкесского технологического института) просьба не обращаться”. При таких условиях одна дорога: к купленному диплому “прикупить” рабочее место. Вопрос лишь в цене и степени родства с “нужным” человеком. “Прайс-лист” общеизвестен: должность главы района — 30 тысяч долларов, министра — 100 тысяч долларов и т.д. Стоит ли удивляться, что за 3 года в КЧР дважды сменилось правительство?
— За неделю до серьезного назначения уже ясно, кто займет вожделенную должность: тот, кто собирает деньги по родственникам и друзьям, — рассказывает руководитель крупного предприятия республики г-н Алиев (фамилия изменена. — Авт.). — Правительства нет как такового, все решается через “знакомых”. Самые могущественные временщики — секретарь Совета общественной и экономической безопасности республики Батчаев и глава администрации президента КЧР Кипкеев.
Эта сладкая парочка не понаслышке известна как населению республики, так и правоохранительным органам. Сайрамбека Кипкеева местные жители ласково зовут Кепа — кликуха прилипла к главе президентской администрации еще с лихих “бригадных” времен, да так и осталась. Вот цитата из оперативной справки, составленной в МВД КЧР:
“В отношении Кипкеева С. 6-м отделом МВД КЧР заводилось оперативное дело по организации и руководству преступной группировкой... В Зеленчукском и Урупском районе КЧР вырубку, вывоз леса и обработку древесины полностью контролирует Сайрамбек Кипкеев. По оценкам экспертов, годовой оборот продажи ворованного леса составляет около 3,5 миллиона долларов. За период с 23.07.1999 по 29.01.2000 Кипкеевым осуществлено более 20 поставок незаконно вывезенного леса из КЧР... На филиале в ст. Преградной Кипкеев наладил производство безакцизной водки. Продукция в больших количествах реализовывалась в КЧР”.
Ворованный лес шел в Турцию, левая водка — к родным пенатам, деньги, по мнению оперативников, — на содержание организованной преступной группировки (ОПГ). У нее есть название — “Сторожевская”, поскольку “крестные отцы” во главе с Кепой — выходцы из станицы Сторожевой Зеленчукского района. По сути, ОПГ все ближе подбирается к непосредственному руководству республикой, поскольку, по свидетельству общественных деятелей, кадровый состав ключевых ведомств определяет Кепа. Наиболее коррумпированной считают систему МВД. На 400 тысяч населения Карачаево-Черкесии — 4 тысячи милиционеров. С таким соотношением в республике должна быть тишь да гладь. Но, судя по оперативным сводкам, криминогенная ситуация — хуже некуда.
В конце 1999 года в отношении Кепы было возбуждено уголовное дело №30176 по ст. 162 ч. 2, пункты “а” и “в”. Дело это до сих пор пребывает в “возбужденном” состоянии.
Коррупцией в России никого не удивишь. Но на Кавказе воруют по-восточному нагло и по-детски наивно. Вот, к примеру, итог недавней проверки КРУ Министерства финансов РФ: только по одному предприятию “Водоканал” Карачаево-Черкесской республики зафиксировано хищение и нецелевое использование 33,8 миллиона рублей из 71,4 миллиона, выделенных из резервного фонда Правительства РФ на восстановление объектов, пострадавших от наводнения.
Даже президент КЧР не утруждает себя сложными многоходовыми комбинациями, действуя по-генеральски прямо. Так, Семенов “трудоустроил” в ОАО “Флора Кавказа” двух предпринимателей из Чечни — Ирасханова и Умаева. Эти двое рассказывали о своем родстве с супругой президента КЧР и обещали директору ОАО золотые горы. Через некоторое время “Флора Кавказа” действительно стала богаче — предприятие получило целевой кредит в сумме 3,5 миллиона рублей из бюджета Урупского района КЧР. И вот тогда наступило время расплаты. Гг. Ирасханов и Умаев пришли к директору “Флоры Кавказа” и сказали прямо: кредит помогла “выбить”... теща президента Семенова. И надо бы отблагодарить женщину. “Откат” был передан наличными, из рук в руки. Но простота оказалась хуже воровства: как раз передача денег и стала основанием для возбуждения уголовного дела в отношении Ирасханова и Умаева по факту хищения чужого имущества.
Меньше чем через год в КЧР очередные президентские выборы. Поэтому сегодня основной вопрос для республики: на что готова нынешняя власть, чтобы удержаться на своих “хлебных” местах?
Союз рубля и полумесяца
80% республики — горы. Протяженность границы КЧР с Грузией и Абхазией — 200 километров. Прибавьте к этому регулярные этнические конфликты, “исламский фактор” и значительное количество чеченцев — и получите очаг скрытой угрозы, не “горячую”, но “тлеющую точку”. Ярлык “гнезда ваххабитов и религиозных экстремистов”, почти намертво приставший к республике, сегодня по большому счету не соответствует действительности. Но — по-прежнему живуч, как в 90-х, когда в карачаевском ауле Учкекен появилась ячейка Исламской партии возрождения.
Тогда ее возглавил Магомед Беджиев (Беджи-Уллу) — уроженец села Первомайское. Основной своей целью новая партия провозгласила создание исламского государства, а начать предполагалось с отделения Карачая от Черкесии и провозглашения Карачаевской республики. Сепаратистское начинание поддержал г-н Батчаев — тот самый, что сегодня возглавляет Совет общественной и экономической безопасности КЧР. К нему с дружескими визитами приезжал умудренный опытом в тонких вопросах самоопределения Джохар Дудаев.
Может, после этого визита учкекенские “исламисты” и решили: пора действовать. Заблокировали администрацию, снесли памятник Ленину, а целый этаж здания администрации поселка превратили в молельный дом. Тогдашнее руководство КЧР решило дело миром: воинам Аллаха выделили сначала местный Дом пионеров, потом — здание учкекенской поликлиники. Эта самая поликлиника, преобразованная в медресе, и стала общеизвестным “гнездом ваххабизма”. Сначала в медресе приезжали преподаватели-иностранцы, активно учили подростков Корану. Потом директор медресе Рамазан Борлаков через своего близкого знакомого Багаутдина Дагестани — чеченского полевого командира в Урус-Мартане — организовал для самых способных учеников практику в Чечне. Вывозили по 10—15 человек, большей частью — старшеклассников. К 1999 году практически все учебное заведение переместилось в Чечню, где по приказу Хаттаба из учкекенских питомцев был создан отдельный карачаево-черкесский батальон. Среди них выделялись “боевой и политической подготовкой” несколько граждан.
Братья Тимур и Заур Батчаевы: причастность обоих к взрывам жилых домов в Москве и Волгодонске полностью доказана. Заур погиб в Чечне, Тимур прячется в Грузии.
Марат Бостанов (арабское имя Абу-Бакар) осужден за участие в НВФ, был захвачен как раз во время подготовки серии терактов в Ставрополье; взяли его буквально на стадии “выдвижения” на объект, на КПП в Пятигорске. Судя по всему, Абу-Бакар был важной птицей: его несколько раз пытались освободить, предлагали силовикам огромные взятки.
Али Каппушев осужден за хранение, перевозку и сбыт оружия и взрывчатки. Его машина была оборудована бензобаком с двойным дном: там из Чечни и Ингушетии везли оружие, рацию и тротиловые шашки.
Хазрет Биджиев выполнял функции информатора самого известного на сегодняшний день карачаевца — Ачемеза Гочияева. Закупал для него рацию, спальные мешки, оружие. Был задержан, на допросе показал место следующей встречи с Гочияевым. Но тот, известный своим звериным чутьем, на встречу не пришел.
Ачемез Гочияев, возглавлявший диверсионную группу при Хаттабе, официально названный организатором взрывов жилых домов на Каширке и в Печатниках, был пойман в КЧР в 1999 году. Тогда ему официально вменялось военное преступление: он избил сержанта, за что был задержан. У силовиков имелись сведения о тесных связях Гочияева с ваххабитами. Но за полтора месяца до взрывов в Москве Ачемез Гочияев был отпущен военной прокуратурой города Черкесска под подписку о невыезде. Тот самый прокурор, который отпустил Гочияева (как говорят в КЧР, за символическую сумму в 40 тысяч рублей), спокойно ушел на пенсию.
Сейчас местная прокуратура мало изменилась. По словам Мурата Каракетова, “отпускные” здешние прокуроры получают так же охотно, как и три года назад. Разница лишь в том, что поменялись “заинтересованные лица”. Пять лет назад в существовании здесь ваххабитов и коррумпированности правоохранительных органов были заинтересованы иностранные террористические организации и чеченские полевые командиры. Сегодня самый перспективный “клиент” — действующая власть. Об этом практически в открытую говорят и религиозные деятели КЧР, и правительственные чиновники.
— Есть деньги — есть ваххабиты, нет денег — нет и ваххабитов, — говорит заместитель председателя духовного управления мусульман Карачаево-Черкесии и Ставропольского края Исмаил-Хаджи Бостанов. — Экстремисты не имеют ничего общего с исламом, но они нужны, поскольку легко управляемы.
Сегодня ваххабиты в КЧР — это не более чем отдельные фанатики, от которых открещиваются местные жители и чьи передвижения четко отслеживают наученные горьким опытом местные силовики. Но, рапортуя о “решении проблемы религиозного экстремизма”, руководство КЧР хорошо понимает, что ваххабиты — прекрасный повод для шантажа и спекуляций.
— Руководству Карачаево-Черкесии ваххабиты нужны, — говорит член политсовета ОПД “Возрождение” Ян Свидер. — Лучшее средство, чтобы пугать Москву. А здесь, на месте, создаются все условия для появления экстремистов: нищета полная плюс постоянные попытки администрации вызвать у населения недовольство Кремлем. Скажем, после наводнения было объявлено, что Путин, мол, тянет время и не хочет выделять компенсацию. На самом же деле 71,4 миллиона рублей уже были перечислены в КЧР, но “прокручивались” и разворовывались. Даже списков пострадавших не было, пока не приехал Шойгу.
Кстати, Ян Свидер — живое свидетельство серьезных методов власти. За несколько дней до планируемой публикации журналистского расследования Свидера о коррупции в администрации республики он был жестоко избит — в подъезде собственного дома, железными прутьями. За год до этого прямо у входа в редакцию газеты застрелили заместителя председателя исполкома ОПД “Возрождение”, кандидата в мэры Карачаевска Керама Семенова.
Закон больших чисел
Общая картина сегодняшней Карачаево-Черкесии может быть названа просто: нищета. Такого количества нищих, как в Черкесске — столице КЧР, — вы не встретите нигде. Они не дают прохода, заполняют рынки, улицы, сидят у входа почти в каждый магазин. Но главная проблема республики — страшная безработица, особенно среди молодежи. Эта часть общества может быть использована в качестве “убойной силы” в любой момент.
Еще один из элементов страха, инструмент “большой дойки” — беженцы из Чечни. По официальным данным, их здесь около 5 тысяч. По данным последней переписи, уже опубликованным в местной прессе, — 18 тысяч. Серьезных проблем их присутствие пока не вызывает, но, по рассказам местных жителей, гости ведут себя здесь по-хозяйски.
— Вечером, после 10 часов, русские на улицу не выходят,— делится Иван Бычков, бывший электрик. — Есть пистолет — хорошо, нет — пробираешься закоулками. “Чехи” ведут себя все наглее и наглее. Если бы ты сейчас пошла одна — точно не дошла бы до гостиницы.
И тем не менее атмосфера в республике остается более-менее спокойной. Но аналитики говорят о дестабилизации, которая может возникнуть в КЧР в связи с выборами. Разумеется, нынешняя команда будет делать все, чтобы остаться у власти. Оппозиция приложит все усилия, чтобы поменять власть. Попытки обострить ситуацию могут быть и с той, и с другой стороны. Это — обыденная логика.
Есть и арифметика: оппозиция будет тратить большие деньги, действующая власть использовать административный ресурс. Но здесь, на Кавказе, этот ресурс состоит из национальных конфликтов, религиозного экстремизма и опасной близости “горячих точек”. Использовать его — то же, что курить на бочке с порохом.
На следующем уровне — уже алгебраическом — определяющим “выборным” фактором становится решение Кремля. До сих пор политика правительства РФ на Кавказе была проста донельзя: Кремль выделял деньги в виде дотаций небольшой группе людей. При этом все прекрасно понимали, что группа людей эти дотации попросту разворует. Но взамен “местные” обещали “федералам” спокойствие и стабильность. И с точки зрения сложения-вычитания такой подход российских властей был оправдан: гораздо проще дать доллар вороватому руководству небольшой республики, чем выделять 10 долларов на всех жителей, да еще и следить, чтобы деньги дошли до народа. Сегодня настало время понять, что это решение не только экономически бесперспективно, но и крайне опасно. Потому что аппетит приходит во время еды. И чиновники маленькой республики могут пойти на самые большие провокации, чтобы остаться у власти.
