Игорь Толстунов — один из самых известных деятелей российской киноиндустрии. Он был продюсером уже тогда, когда этого слова еще никто не знал. На его счету нашумевшие картины “Любовь” Валерия Тодоровского, “Вор” Павла Чухрая, “Ворошиловский стрелок” Станислава Говорухина, “Восток—Запад” Режиса Варнье, “Русский бунт” Александра Прошкина, “Займемся любовью” Дениса Евстигнеева. Он один из немногих людей, кто вкладывал деньги в наше кино тогда, когда в него никто не верил.
Сегодня Игорь Александрович — генеральный продюсер собственной кинокомпании “ПРОФИТ”. В канун Нового года он, обычно не балующий вниманием СМИ, дал интервью “МК”.
Сейчас Игорь Толстунов продюсирует восемь кинокартин и пятнадцать телесериалов. Охвачены практически все жанры. Детские фильмы: “Радости и печали маленького лорда” по повести английской писательницы Фрэнсис Беннет и “Эники-беники” (в рабочем варианте — “Подкидыш”). Анимационные проекты: “Морской дьявол” — экранизация беляевского “Человека-амфибии” и “Перстень царя Соломона” — восточные приключения Гекльберри Финна. Не забыта и военная тематика — на столе у продюсера лежат сценарии с говорящими названиями “Старлей, Победа и весна” и “Солдатский декамерон”. А самые многообещающие проекты — драма “Водитель для Веры” режиссера Павла Чухрая, работа над которой близится к завершению, и — внимание, сенсация! — вторая после “Сироты казанской”, выпущенной аж пять лет назад, режиссерская работа актера Владимира Машкова — экранизация пьесы Александра Галича “Матросская Тишина”, которая только-только запущена в производство.
— Кому в голову пришла идея экранизировать “Матросскую Тишину” — вам или Машкову?
— Это идея Володи, он не только режиссер картины, но и соавтор сценария вместе с Ильей Рубинштейном. “Матросская Тишина”, которая в свое время была запрещена к постановке в “Современнике”, потом была поставлена в театре Табакова. Сам Машков сыграл в спектакле главную роль — Абрама Шварца. И так уж получилось, что эта роль — одна из лучших у Машкова, поэтому для него эта пьеса очень важна, и он решил, что было бы правильно снять по ней фильм. Сейчас мы с ним занимаемся формированием бюджета и поисками финансирования: у нас есть частные инвесторы, которые готовы участвовать, и мы надеемся, что Министерство культуры тоже заинтересуется нашим пректом. Мне не хотелось бы излишнего пафоса, но экранизация “Матросской Тишины” — дело святое, картина в память наших отцов, дедов, в память всего, что нам близко и дорого в отечественной истории тех лет. И поэтому вокруг проекта уже сейчас собирается очень интересная команда. Музыкальным гением картины, исполнителем, дирижером станет Владимир Спиваков. Оператор — Олег Добронравов (“Олигарх”), художник — Владимир Аронин (“Утомленные солнцем”, “Мама”, “Займемся любовью”, “Сибирский цирюльник”).
— А насколько сценарий отличается от театральной постановки? Не окажется ли фильм киновариантом спектакля?
— Безусловно, пьеса трансформируется. Хотя к тексту мы относимся очень трепетно — Галича никто переписывать не собирается. Драматургическая работа еще не закончена, и она направлена на то, чтобы максимально сохранить и адекватно перенести в фильм тот нравственный заряд, те идеи, которые были заложены автором в текст пьесы. Нам же предстоит во многом реконструировать эпоху. Первая часть фильма происходит в 1929 году в маленьком украинском городке. Вторая — Москва в 1937 году, с ее улицами, демонстрациями, майскими праздниками. Это консерватория, которая, слава богу, не сгорела целиком (по иронии судьбы, в тот же день, когда там случился пожар, съемочная группа во главе с Машковым приехала туда выбирать натуру). А третья часть — 1944 год, война, гетто, холокост.
— Сергей Безруков, Евгений Миронов или другие партнеры Машкова по спектаклю “Табакерки” приглашены играть в его фильме?
— Дело в том, что второго главного героя картины, сына Абрама Шварца, в начале истории играет мальчик, а в 1937-м, когда происходит кульминация истории, ему уже 20 лет. И понятно, что ни Безруков, ни Миронов, которые исполняли эту роль в театре в разных составах, 20-летнего сыграть уже не смогут. Нам придется искать второго Миронова или Безрукова — это и будет ближайшей нашей задачей. Но роль Абрама Машков, конечно, исполнит сам. Ради своей картины он отказался от всех предложений на будущий год, в том числе и в Голливуде. Для него этот фильм крайне важен.
— Кстати о Голливуде. Говорят, после того как он там снимался, его характер сильно испортился. Как продюсеру вам не тяжело теперь работать с Машковым?
— Володя — очень адекватный человек. Он чрезвычайно дисциплинированный актер и режиссер. А работать с ним, как и со всяким настоящим художником, тяжело. Когда с режиссером легко работать, то, как правило, ничего хорошего из этого не получается.
— Просто редкий актер становится хорошим режиссером...
— Редкий. Но я должен заметить, что Машков доказал свои режиссерские способности в театре, и это подтверждено не одним успешным спектаклем. У него нет ни одного провала. А единственный его режиссерский кинодебют, “Сирота казанская”, был одним из немногих фильмов, который просто-напросто окупился.
— А каков бюджет “Матросской Тишины”?
— Приблизительно $3,5—4 млн., достаточно большой бюджет для нашего кино. Например, в нем как отдельная жизнь существует железная дорога: паровозы, прочая довоенная техника. Плюс ко всему натурные съемки потребуют строительства сложных больших декораций. 2 января группа поедет на выбор натуры, в район Каменец-Подольска, где сохранились мало изменившиеся маленькие украинские городки. Но мы понимаем, что скорее всего не найдем образец 1929 года и многое придется достраивать. Если мы хотим снять хорошее кино, настоящее, а не “ютиться” с камерой, то для этого сегодня требуются колоссальные деньги.
Начало съемок запланировано на конец мая — июнь. В общем, этим летом мы должны фильм снять. Мы еще хотим застать ранний май в Москве, поскольку серединная часть картины — майские праздники.
— Когда говорят “российский продюсер”, даже у неискушенного в кино человека прежде всего всплывают два имени — Игорь Толстунов и Сергей Сельянов. Какие у вас отношения?
— У нас замечательные отношения с Сережей. Я, конечно, завидую ему, но “по-белому”. Как любому продюсеру, мне хотелось бы делать фильмы, которые имеют успех у публики, у критики. И у каждого из нас это все есть, хотя наши картины очень разные. Я не хочу перечислять собственные награды и награды Сельянова, но если вы возьметесь сравнивать наши фильмографии, то увидите, что у нас обоих есть и “Ники”, и “Овны”, номинации и на “Оскар”, и на приз Европейской киноакадемии, и призы прессы, и тому подобное. Мы с Сергеем, когда общаемся на эти темы (что происходит, к сожалению, не так часто), друг друга очень хорошо понимаем. Между нами нет конкуренции в негативном смысле слова.
— Тем не менее у вашей компании было много совместных проектов с другими продюсерами — с Тодоровским, с Атанесяном. А с Сельяновым не было.
— У нас был разговор по поводу “Брата-2”. Он, к сожалению, не закончился, так как грянул дефолт, и мы еле-еле вытаскивали свои собственные проекты. Как раз вчера мы разговаривали с Сережей не о чем-то конкретном, правда, а о том, что большие проекты можно пытаться делать совместными усилиями.
— Вы могли бы назвать самый успешный проект года в российской киноиндустрии?
— Не сочтите за дипломатию, но я считаю, что самый успешный проект года — тот факт, что нашим продюсерам впервые за последние 10 лет удалось выпустить на экраны большой пакет хороших российских фильмов. Это еще нельзя назвать победой, но уже серьезным успехом. Говорить о том, какой фильм лучше, я не стану.
— А что вы как продюсер ждете от Нового года?
— Я надеюсь, что на экраны наших кинотеатров будет попадать все больше качественных российских картин. Во-вторых, мне очень хочется, чтобы мы, то есть кинокомпания “ПРОФИТ”, осуществили наши проекты, чтобы наши фильмы были хорошими и понравились зрителю. И вообще, мне бы очень хотелось, чтобы побольше было хороших российских фильмов. Это не просто такое красивое новогоднее пожелание. Дело в том, что каждый хороший российский фильм, вышедший на экраны, безусловно, помогает другому российскому фильму, а каждый плохой делает другим большую бяку.
— Ваш бизнес — семейный?
— Ну это громко сказано, к сожалению.
— Ваша жена владеет актерским агентством?
— Уже нет. В силу семейных обстоятельств Елена пока прервала свою агентскую деятельность. Это случилось недавно. До этого у нее семь-восемь лет было актерское агентство с хорошими артистами.
— А вам как продюсеру это как-то помогало?
— Иногда помогало. Актерские агентства ведь и делаются для того, в частности, чтобы упростить взаимоотношения между артистом и продюсером. У Лены в агентстве были такие артисты, как Машков, Миронов, Маковецкий, Суханов. И если мне в кино нужен был Машков, я садился договариваться со своей женой как с агентом, который соблюдает интересы Машкова. Но я никогда не говорил: я знаю, что у тебя в агентстве Машков, пусть он у меня за три копейки снимется. Конечно, я не хочу лукавить, это облегчало мне жизнь производственно, технически. И я иногда говорил: “Окстись, столько денег никто не платит, и мы твоим артистам платить не будем”.
— Ваша дочь сейчас заканчивает школу. Она тоже собирается связать свою судьбу с кино?
— У меня две дочери, одна сейчас в Америке, ее зовут Юлия. Несколько дней назад она была принята в Корнельский университет, один из лучших университетов Америки, собирается заниматься гостиничным менеджментом. А Маруся хочет быть дизайнером, много занимается специальными предметами и готовится через год поступать в дизайнерскую школу.
— Вы два года назад говорили, что кинопродюсером в России быть невыгодно и вы работаете на будущее...
— Кинопродюсером быть по-прежнему невыгодно. Но я продолжаю оставаться оптимистом. И сейчас мне как никогда кажется, что в ближайшем будущем ситуация изменится. Мне сложно определить точную дату, но я полагаю, что если в стране будет необходимое количество залов, то в них будут показывать российское кино. А главное, чтобы за окном было хорошо. Чтобы люди ощущали стабильность, чтобы у них были деньги для того, чтобы провести свой досуг. В частности, чтобы пойти в кино, чтобы купить себе бутылочку пива или попкорн — вообще, чтобы отдохнуть.
