Обещанное кабинетом министров водителям Постановление о порядке медицинского освидетельствования сидящих за рулем было возложено 31 декабря минувшего года к елке не как подарок, а почти как венок: Правительство России, от которого ждали последнего слова, едва не похоронило надежды на лучшее…
Не взяв на себя ни малейшей ответственности за самую скользкую тему во взаимоотношениях водителей и придорожных милиционеров, правительство отдало на откуп Минздраву разрешение всех ключевых вопросов по проведению медицинской экспертизы. Министерский кабинет, таким образом, после бесплодных длительных дебатов выдвинул свой последний на эту тему лозунг: УВИДЕЛ ПЬЯНОГО — ОТОЙДИ!
По данным разведки, процедура издания постановления растянулась аж на полгода по двум причинам: во-первых, гаишники пытались вернуть себе право самолично — без помощи врача-нарколога — проводить освидетельствование издающих подозрительный запах, то есть заниматься тем, что им было запрещено указом российского президента еще 2 июля минувшего года. А во-вторых, снизить минимальную дозу содержания алкоголя в крови у водителей, чтобы брать за глотку еще и тех, кто выпил кефира или кваса…
Если бы гаишное лобби добилось своего, такие нормы в совокупности могли бы спровоцировать на дорогах массовые случаи вымогательства или — того хуже! — привлечения к ответственности невиновных. Поскольку уже слабый запах алкоголя изо рта (возникающий от выпитого стакана безалкогольного пива или даже яблочного сока!) послужил бы достаточным основанием сержанту в отсутствии врача-нарколога подсовывать водителям алкометр, не каждый сержант сумел бы избежать соблазна получить “искомый результат”. Ибо пьян водитель (то есть выказывает признаки явного опьянения) или же просто издает сивушное амбре (то есть обнаруживает лишь признаки употребления алкоголя), сержант может различить только за прибавку к жалованью.
И, хотя глава российского правительства не взял на себя право решать, кого считать пьяным, а кого — условно трезвым, и установление критериев состояния опьянения поручил Минздраву, своим постановлением он разделил мнение президента о том, что допускать придорожных милиционеров к освоению “смежной” профессии и вместе с очередным милицейским званием присваивать им и звание “почетного врача-нарколога” ну никак нельзя.
Ибо дело пьяных — это исключительно дело врачей, пусть даже и — вредителей.
Впрочем, несмотря на политику невмешательства во внутренние дела алкоголиков, премьер все же отменил монополию избранных медицинских учреждений, которые до сего дня имели исключительное право решать судьбу всех неустойчиво стоящих на ногах. Кабинет министров разрешил проводить медицинскую экспертизу водителей в ЛЮБЫХ организациях здравоохранения, имеющих лицензию на медицинскую деятельность соответствующего направления. К тому же, как следует из постановления, не только в государственных, но даже — частных. Благодаря постановлению, каждому обвиненному в пьянке за рулем, таким образом, отныне предоставлено право пройти повторную — воистину независимую — экспертизу в другом имеющем на то лицензию медицинском учреждении. По сути дела, хоть у наделенного таким правом врача-гинеколога.
Правда, оценить сию новацию по достоинству смогут не все, а лишь те, кто уже имел дело, например, с московской наркологической больницей №17, которой (несмотря на наличие в столице большого количества наркодиспансеров и больниц) единственной было делегировано право решать судьбу дышащих перегаром. И которые в случае несогласия с медицинским заключением имели возможность пройти независимое обследование в другом кабинете, но все той же больницы…
Правительственное постановление подтвердило уже существующую норму, в соответствии с которой полное и всестороннее медицинское освидетельствование можно проводить и в специально оборудованных для этой цели автомобилях, то есть — в передвижных автолабораториях. Но никак не в каретах “скорой помощи”! И тем самым нанесло удар по порочной практике врачей-наркологов (без анализов, тестов и прочих процедур) выносить окончательное заключение о состоянии “подозреваемого” прямо в салоне “неотложки”.
Впрочем, сочиняя постановление, кабинет министров не сумел вычерпать из бочки меда всю — до капли — ложку дегтя. И даже, более того, добавил дегтя свежего.
В сельской местности, например, министры разрешили проводить медицинское освидетельствование даже фельдшеру акушерского пункта, имеющему, правда, соответствующую специальную подготовку. Однако если раньше такое право предоставлялось фельдшеру-акушеру только в виде исключения и при значительной удаленности от лечебных учреждений (в тайге или тундре), то теперь подставлять под причинное место баночку и совать в оральное отверстие “трубочку” можно будет уже при отсутствии возможности проведения освидетельствования настоящим врачом. Иначе говоря, если местность в километре от Московской кольцевой автомобильной дороги можно считать сельской (а почему бы и нет?), а присутствующий здесь же врач-нарколог по случаю празднования Дня парашютиста сам “не такой, как вчера…”, брать анализы и выносить заключение будет фельдшер-акушер.
Увы, в постановлении закрепился и вовсе бериевский принцип “следствия и дознания”, “благодаря” которому по сфабрикованному медицинскому акту любого подозрительного гражданина можно было запросто упечь в психушку. Кабинет министров оставил за врачами-наркологами право (да что уж там — просто обязал!) не выдавать “алкоголику” копию медицинского протокола, в котором фиксируются все проделанные с ним процедуры и тесты, результаты анализов и его объяснения. Российское правительство тем самым предоставило отдельным внукам Гиппократа возможность по окончании “экспертизы”, когда под протоколом уже стоит подпись водителя (а стало быть, он уже не сможет возразить против написанного в нем), при закрытых дверях наводить на особо борзых граждан поклеп. Ну, например, вносить в протокол провокационные записи типа: “Со слов обследуемого, за час до освидетельствования выпил ящик водки и ведро пива”, которые при рассмотрении дела будут решающим аргументом в пользу лишения последнего права управления.
Министры, таким образом, “подвинули” федеральный закон №24 “Об информации, информатизации и защите информации”, который прямо предусмотрел, что граждане имеют право “на доступ к документированной информации о них, на уточнение этой информации в целях обеспечения ее полноты и достоверности”. То есть гарантирующий водителям право на получение копии тщательно законспирированного протокола.
К сожалению, постановление министерского кабинета так и не устранило правового вакуума и не ответило на насущный вопрос: если все ранее изданные инструкции Минздрава о порядке освидетельствования водителей утратили силу, а новые до сих пор не разработаны, считать ли ныне проводимые освидетельствования незаконными? И чего нам ждать: признания действующими старых инструкций и критериев опьянения или введения в действие новых?
А коли правительство в своем постановлении отказалось отвечать на них, отдуваться за всех министров теперь придется только одному из них — министру здравоохранения.
Так что ждем-с…
