Ахмеда Закаева, как и предполагалось, России не выдали. Я не понимаю, почему Закаева нужно было арестовывать и этапировать именно из Европы. Почему его не взяли, когда он был в Чечне или, скажем, в Москве? Ведь одноногий Басаев, словно священная корова, беспрепятственно бродит по Чечне и, похоже, ни от кого не скрывается. Возведенный в ранг террориста Масхадов дает интервью всем желающим, и только спецслужбам он недоступен. Чеченцы убеждены, что Кремль не заинтересован в их аресте.
В Дании Россия получила очередной щелчок по носу. Тамошние крючкотворы все сделали по высшему классу. Сначала “опустили” российские власти до положения мелких просителей, затем унизили подозрениями в нечестности и нечистоплотности. В конечном итоге оскорбили публичной акцией освобождения нашего врага.
Какова же реакция российских властей? Она более чем невразумительная. МИД намекает на политическую составляющую принятого датским судом решения. Прокуратура пригрозила подать апелляцию в Страсбург, в международный суд по правам человека. Но разве после драки кулаками машут? Причем если бы политики не восприняли весь этот фарс болезненно, то все в очередной раз закончилось бы “сто пятым предупреждением”. Как во сне, где все неприятности заканчиваются с первым же пробуждением.
Что же испытывают в этой ситуации россияне? Уверен: многие чувствуют недоумение, разочарование и стыд. Чувство национальной униженности охватывает от беззубости, бездеятельности и неэффективности работы российских государственных органов. Почему же российская дипломатия напрочь утратила боевой дух, способность к активному противостоянию, к наступательности во внешней политике? Только ли из-за шаткого экономического положения и утраты военно-политического могущества? Думается, что нет. В первую очередь из-за слабости духа, отсутствия политической воли многих руководящих кадров, которые больше заботятся о своих мягких креслах, чем о престиже страны.
В.ДИАНОВ, г. Москва.
Ответить нашему читателю мы попросили Дмитрия РОГОЗИНА, председателя Комитета Госдумы по международным делам:
— Лично я намного острее испытывал недоумение и стыд в 1996 году, когда был подписан так называемый “хасавюртовский мир”. Но тогда мои чувства были вызваны капитулянтской позицией государства, гражданином которого я являюсь.
Сегодня подобных чувств у меня нет. Позиция президента отчетлива и последовательна: никаких уступок террористам. Я считаю, что Закаев имеет прямое отношение к терроризму хотя бы потому, что воевал в одних рядах с Басаевым, Хаттабом и прочими, кто даже не пытался облачиться в тогу политика, жрал с ними из одного котла, осваивал деньги общих с ними спонсоров. Он несет прямую ответственность за многолетние страдания и унижения и самих чеченцев, и русских, жертв этнических чисток в республике тех лет.
Датчане считают иначе. Но можно предположить, что и британский суд Закаева не выдаст. Такая практика сложилась в Европе исторически, когда иностранный суд отказывает судам государства, гражданином которого является лицо, подлежащее экстрадиции, в выполнении своей святейшей обязанности — решить, виновен или невиновен. Этим нарушается даже право следственных органов завершить следственные действия по открытым уголовным делам.
Сегодня такая система фактически саботирует борьбу с угрозой международного терроризма. Закаев — только частный пример. Вместо того чтобы бороться со злом, западные демократии заключают с ним сделку. И многие европейцы, с которыми мне приходится общаться, действительно испытывают недоумение и разочарование по поводу подобных решений.
Со своей стороны в европейских международных организациях, в том числе и в Парламентской ассамблее Совета Европы, мы поставим вопрос о необходимости исключить противоречия в работе национальных органов юстиции и следствия и создать систему взаимной поддержки. Уверяю, что и “руководящие кадры в мягких креслах” сегодня мух не ловят. Сейчас не 1996 год, и зло будет наказано по полной программе.
Пропавшая ностальгия
После выписки из больницы номер 5, что за ВДНХ, куда мой сын попал с двухсторонней пневмонией, которую ему устроили в Павловской больнице (в феврале забыли прикрыть 2-месячного кроху одеялом, оставив в одной ситцевой пеленке на голой клеенке — матерей на ночь не оставляли ни под каким видом! Сами, мол, присмотрим... А за окном было ниже 20 градусов мороза... Я раньше времени утром пробралась через заслон — “пятерка” в карман привратницы помогла — и увидела эту картину своими глазами... До сих пор страшно вспоминать, хотя прошло уже 17 лет...), я хотела подать в суд на врачей больницы... В то время мой отец был очень известным адвокатом. Вот он-то мне и сказал, что все это — напрасная трата сил, времени и нервов. Эти так называемые “врачи” останутся на своих местах, ничегошеньки им не будет, а мои нервы разлетятся совсем... Видимо, воз и ныне там.
Вот от этого беспредела и увезла я своих детей в страну, где люди стоят под защитой государства, а врачи несут полную ответственность за свои действия. Я не говорю, что они не ошибаются, все бывает. Но тем не менее, если ошибка произошла, хватает совести ее признать, и больной, пострадавший от этой ошибки, по крайней мере получает положенную ему компенсацию... Доживу ли я до принятия аналогичных законов в России? Очень жалко людей — таких бесправных на всех уровнях! Нет денег — выкарабкивайся как угодно!.. Эта статья так всколыхнула горькие воспоминания, что опять засвербевшую было ностальгию как рукой сняло!
МАРИЯ,
cathy2000@rbcmail.ru.
Цены скачут, а мы воем
В средствах массовой информации вот уже второй год рекламируют действенное средство, помогающее от суставной боли. Но препарат очень дорогой: шестьдесят капсул стоят 1300 рублей. Одной такой банки хватает лишь на двадцать дней. Вот и пришлось мне за курс (а это два месяца) заплатить 3900 рублей, т.е. больше 100 долларов.
В этом году по приглашению друзей я поехала в Америку. Там в первой же аптеке купила сто восемьдесят пилюль этого лекарства за 48 долларов, т.е. в два раза дешевле, чем в Москве. Потом нашла магазин, торгующий мелким оптом, где двести пятьдесят капсул стоили уже 20 баксов.
Не думаю, что наши поставщики покупают этот препарат поштучно в американской аптеке. Можно представить, какие скидки они получают за оптовые закупки! Мы то и дело слышим, как наживаются посредники в различных сферах. Но чтобы в 10—30 раз на человеческой боли! Неужели в Минздраве никто не контролирует цены на лекарства? Или этим чиновникам главное — участие в прибыли?
Р.Ю.ОБЛУЧКОВА, г. Москва.
