Как завещали нам из XIX века, художника должно судить только по тем законам, которые он сам себе устанавливает. Если подходить к дебютной работе критика Михаила Брашинского “Гололед” именно с такой меркой, можно с уверенностью сказать: фильм удался. Проект долго держался в секрете, о нем много говорили, и вот наконец завеса тайны чуть-чуть приоткрылась. А 24 января на Роттердамском фестивале состоялась мировая премьера “Гололеда”.
Брашинский сразу признался, что ставил перед собой одну задачу — привести зрителя в замешательство. С ней он справился блестяще. Для чего ему, правда, пришлось “выложить все свои мании и фобии как на тарелочке”. В результате получился фильм-эксперимент, на добрые 3/4 состоящий из крупных планов, с детективной интригой, элементами порно и участием Виктории Толстогановой (“Остановка по требованию”, “Дневник камикадзе”, “Раскаленная суббота”), Ильи Шакунова (“Горько!”, “Женская собственность”, “Молох”) и Максима Курочкина. К этому букету можно добавить профессионально выполненную работу оператора Алексея Федорова (“Мать и сын”, “Молох”) и звукорежиссера Кирилла Василенко (“Дневник его жены”, “С любовью. Лиля”). Замечательно также, что картина — чемпион по монтажным склейкам: на 70 минут, которые она длится, их целых 1011.
“Гололед” выпустила мосфильмовская студия “Слово” (продюсер — Елена Яцура). Предыдущие ее проекты — “Апрель” Константина Мурзенко (он, кстати, соавтор сценария “Гололеда”), “В движении” Филиппа Янковского, “Небо. Самолет. Девушка” Веры Сторожевой — все полнометражные дебюты в игровом кино. Теперь к этой плеяде добавился Михаил Брашинский, который, так же, как и Мурзенко, не имеет профессионального режиссерского образования. Нам словно бы пытаются доказать: кино теперь может снимать каждый. Оно, как и деньги, появляется нынче из воздуха. Но если пристальнее присмотреться ко всем этим, безусловно, талантливым работам, то кроме понадерганных из мирового кинематографа цитат, легкого налета глянца и похвального стремления казаться современными в них не останется ничего. Ни мыслить, ни страдать их герои не умеют.
Дрожащая камера, быстрая смена крупных планов, Москва, гололед. Адвокат, копающий под своего клиента. Случайная встреча в кабинете окулиста. Постельная сцена, авария, смерть. Сюжет “Гололеда” наиболее адекватно можно пересказать только с помощью подобного набора отрывочных фраз. Потому что для нормального зрителя это кино — бессмысленное и беспощадное: оно не способно пробудить какие-либо чувства, оно приводит в замешательство — и только. Хотя сам режиссер считает, что снял фильм о невозможной любви.
Корреспондент “МК” задал несколько вопросов Михаилу Брашинскому:
— Каково, будучи кинокритиком, почувствовать себя в шкуре режиссера?
— Очень приятно. И честно признаться, я собираюсь в ней оставаться. Она имеет ряд преимуществ: например, мне очень приятно отвечать на умные вопросы о своем фильме.
— Как коллеги отнеслись к вашему дебюту?
— Так как фильм еще не вышел, большинство его еще не видело, а те, кто глядел, отнеслись к нему лояльно. Я понимаю, что меня наверняка будут критиковать, и, видимо, не всегда аргументированно. Но я готов. Это можно сравнить со стриптизом: когда человек решается снять с себя одежду, он должен быть готовым к тому, что некоторые люди укажут на него пальцем.
— У вас же нет режиссерского образования.
— А зачем оно? Я много лет преподавал будущим режиссерам в Америке историю и теорию кино. И всегда считал, что, смотря фильмы, они узнают много больше о кино, чем слушая меня, поэтому показывал я им всегда больше, чем говорил. У меня есть образование зрителя.
— Вы уже готовитесь к новым проектам?
— Я пишу сценарий и надеюсь приступить к его осуществлению уже в этом году.
После Роттердама “Гололед” едет в Берлин — он участник программы “Форум” Берлинского кинофестиваля. А российская премьера картины состоится 5 февраля в Петербурге и 6 февраля в Москве.
