Профессор Марин Маринов — физик-ядерщик, уважаемый в Болгарии эксперт по аномальным явлениям. В 60-е годы он преподавал в Дубне, часто привлекался к исследованиям феноменов, таких, к примеру, как телекинез — перемещение легких предметов в пространстве без прикосновения к ним, который демонстрировала Нинель Кулагина, или “кожное зрение”, которым владела женщина из Нижнего Тагила Роза Кулешова.
Дедукция вместо абдукции
В 1990 году на представительной конференции по аномальным явлениям в Томске один сибирский фотограф едва не породил сенсацию. Он показал сделанные в инфракрасном свете снимки, на которых помимо лужаек и деревьев, луны и звездного неба запечатлены какие-то прозрачные сущности причудливой формы. “Духи тайги” — тотчас окрестили их знатоки астрала. “Роботы иноземлян” — горячо не соглашались с ними “космогенетики”. Выделилась и третья, менее шумная фракция, в ворчании которой можно было разобрать слово “шарлатан”.
Гость из Болгарии долго молчал, не примыкая ни к одной группе.
Когда же наступил момент истины и пришлось определяться, он тихо, но твердо заявил: “Завтра я принесу точно такие же фотографии”. Сторонники чертовщины и НЛО одобрительно заголосили, предвидя каждый свою победу.
Трудному решению профессора Маринова (а вдруг не получится! вот позор-то будет) предшествовали его долгие наблюдения за сигаретой, положенной соседом в углубление стенки пепельницы. Струя дыма поднималась сантиметров на тридцать над столом, сохраняя красивое ламинарное единство, и только вверху, где теплее, распадалась на турбулентные клубы. Так же должен вести себя выходящий из болота метан — решил ученый и отправился на ночную съемку в пригородный лес.
Метан фосфоресцирует едва уловимым зеленоватым мерцанием. Но на чувствительной пленке оставляет как раз следы в виде прозрачных тел. Физик дождался предутренней прохлады, когда более теплые струи газа какое-то время сохраняют стройную красоту, а примерно на высоте человеческого роста распадаются на “сущности”.
Назавтра был полный триумф. Марин выдержал театральную паузу, дав возможность “единомышленникам” заявить, что он знается с дьяволом, что прошедшей ночью имела место абдукция — похищение профессора Маринова пилотами НЛО... Лишь после всего этого физик раскрыл карты изобретенной им технологии фотосъемки “духов тайги”.
Кики стучит копытом по трубе
В период повального увлечения барабашкой — игривым домовым, доводившим порой домовладельцев до психического расстройства, — Болгария тоже пережила эпидемию полтергейста.
Профессор Маринов преподавал тогда в университете города Шумен. Сигнал поступил из близлежащего села Дибич: в доме вдовы творится что-то нечистое. Женщина проживает вдвоем с десятилетней девочкой. Летними ночами дом оглашается резкими металлическими стуками. Вдова вместе с “другом дома” в ужасе выбегает на улицу, дочка от ужаса тоже не может произнести ни слова. Марин, изумив жителей Дибича личным мужеством, остался ночевать в “нехорошем” доме. Перед ночлегом он весь вечер досматривал строение. Обратил внимание на трубы. Они были сооружены с “петлями” компенсации тепловых деформаций. В горах контрастные перепады температур: днем бывает жарко, ночью прохладно. Вот “петли” и увеличивают радиус кривизны по ночам, когда металл сжимается, и усиливают прогиб, когда в полдень длина труб возрастает.
Холодает, как правило, под утро, причем в горах очень быстро. Распрямление “петель” сопровождается раскатами металлических щелчков, не очень-то и сильными, если трубам не “помогать”. Профессор заставил семью не засыпать до рассвета. Мать с дочерью мирно спали в соседней комнате. Как только предрассветный холодок пробудил Кики — так прозвали в селе таинственного местного барабашку, — профессор встал, подошел к трубам и стал энергично “помогать” ему. Оглушительный треск заполнил дом. На лице матери читалась привычная растерянность. А девочка волчонком исподлобья косилась на профессора: он раскрыл ее тайну, лишил единственного средства борьбы с “другом дома”.
В город Бордо, на запад Франции, профессор Маринов поехал на свои деньги. Хотя его пригласили поучаствовать в межнациональной комиссии по изучению привидения, живущего в средневековом замке, оплачивать расходы было некому. Хозяин замка, потомственный аристократ, носящий перед фамилией-топонимом элегантную приставку “де”, живет, как все в округе, промышляет мелким бизнесом, обслуживая бензоколонку, а в последнее время финансово напрягается, сооружая частный мотель.
Пока другие члены комиссии, гуманитарии по образованию, опрашивали соседей, фиксируя леденящие кровь сюжеты, Марин внимательно исследовал аксессуары замка. Вечером подошел к хозяину и без обиняков резанул: “Размещай гостей, сегодня я играю твою роль”. Аристократ взмолился: не губите бизнес, здесь журналисты, опозорят на всю Европу — тогда конец паломничеству. Он даже предложил отвезти Маринова в свое имение на Канарских островах... “Купи лучше обратный билет”, — ответил профессор.
Торнадо между ладонями
Кулагиной почему-то не доверяли больше, чем многим другим обладателям феноменальных способностей. То искали невидимые нити, с помощью которых она тянет по поверхности стола спичечный коробок, фужер или колпачок авторучки. То просили соскрести лак с ногтей на предмет выявления в нем магнитной пудры. А был случай — предположили размещение магнита в самом укромном месте. Хотя проверяльщики должны были прежде повредиться в уме, чтобы заподозрить, что стеклянный фужер способен притягиваться к магниту.
Наверное, Нинели Сергеевне не доверяли потому, что телекинез больше всего прочего не умещается в обыденном сознании. К тому же Кулагина не была круглой отличницей, чтобы каждый ответ у доски — только на пятерку. Случались у нее и провалы: то не в настроении, то переутомилась, то мешает кто-нибудь из присутствующих. И тогда соблазнительно протянуть с хитрым подтекстом: “А-га...”
Феномен Кулагиной исследовали полулегально: порой приглашали ее в весьма солидные научные центры, но проводили контрабандно, по чужим пропускам, с подозрительной легкостью обманывая всегда бдительную охрану. Такая двойственность была в отношении к непознанному и в самой атмосфере советской страны в период относительно либерального брежневского правления.
Профессор Маринов, завкафедрой физики Высшего механико-технологического института в Софии, принимал участие в изучении опыта по телекинезу, проводившегося в Ленинградском физтехе имени Иоффе. В этот день все у Кулагиной получилось блестяще: колпачки авторучек проскользнули по столу как привязанные. Поддавшись общему искушению, Марин тоже пересек ребром своей ладони пространство между руками Нинели Сергеевны и колпачками. Ну не натянуты там невидимые нити — легкого объяснения не будет.
Сама Кулагина утверждала, что передвигает предметы взглядом. “Зачем же вы сопровождаете их руками?” — спросил ее Маринов. “Так мне легче”, — простодушно ответила женщина.
Один физтеховский лаборант сообразил установить возле рук Кулагиной во время сеанса телекинеза микрофон. Который, впрочем, тотчас сломался. Раздобыли другой — его постигла та же участь. Физикам стало ясно, что на мембрану, колеблющуюся в электромагнитном поле, действует ударная нагрузка, превышающая предел прочности мембраны.
Тогда профессор Маринов предложил использовать пьезодатчик, выдерживающий огромную мощность. Его применяют для замера давления порохового заряда в артиллерийском стволе. Пьезодатчик не сломался, уцелел возле рук Кулагиной. Благодаря этому выяснилось, что от них идет мощное ультразвуковое излучение. Оно создает невоспринимаемую человеческим ухом ударную волну, которая, как видно, и приводит в движение легкие предметы.
Так Марин Маринов докопался до физической сущности телекинеза. Правда, как уникальной женщине удавалось генерировать ударную ультразвуковую волну, так и осталось загадкой.
Перед Вангой профессор пасует
Профессор Маринов считает скептицизм самым продуктивным способом познания нашего плохо изученного мира. При этом не должно быть, по его мнению, высокомерия всезнайки. Если уж столкнулся с необъяснимым, имеет мужество признать слабость своего позитивистского мышления.
Эту слабость ученый испытывал всякий раз в горном селении Рупите, посещая знаменитую Вангу. Так он до сих пор и не знает, считывала ли она информацию с собеседника (тоже пойди пойми как!) или все-таки забиралась своим интуитивным сознанием в будущее (чего современная физика, убеждает Маринов, не позволяет).
Чаще все-таки Ванга использовала как носителя информации самого человека. При первой встрече с ним легко называла имена его родителей, описывала место его жительства. Приехавшему в Рупите на сереньком “Запорожце” профессору она сообщила: “Не в порядке тормоз правого колеса”. Это была истинная правда: когда его машину развернуло юзом, владелец советского чуда техники как раз подумал, что, кажется, его колымага уже откатала свое. Озабоченность забарахлившим тормозом могла как-то присутствовать в его сознании, вот Ванга и прочла его мысль.
Гораздо удивительнее был данный ею прогноз для сына Маринова. После гриппа у парня было осложнение на сердце: перестал закрываться митральный клапан. Рекомендована операция. Через свои связи с зарубежными учеными профессор выписал из Канады уникальный платиновый клапан. Ванга сказала Маринову: операция не нужна, в организме сына наметились позитивные изменения. Для проверки этого утверждения она рекомендовала обратиться к профессору Чиркову, известному в Болгарии кардиохирургу. Когда светило осмотрело парня, вывод совпал с данным Вангой: есть смысл подождать.
Пророчица уже умерла, когда стало окончательно ясно, что ее прогноз был точным.
Что позволило Ванге заглянуть в будущее? Эту загадку физик так и не смог разгадать.
Вместо палочек и колбочек — терморецепторы
Экстрасенсов Маринов любит сравнивать с собачками, способными улавливать запахи слабее фонового уровня. Мы этого не умеем, но собачьему нюху доверяем. Почему же экстрасенсов надо подозревать в лукавстве? Они тоже чувствуют столь тонкие сигналы, что другим не даны.
В 60-е годы мировую известность получила Роза Кулешова из Нижнего Тагила. Ей удавалось распознавать знаки и даже прочитывать крупные буквы пальцами рук, при этом картинки и тексты лежали в плотных конвертах, а глаза женщине завязывали. Феномен получил название “кожное зрение”. Уже в этом словосочетании — суть гипотезы, с помощью которой ученые пытались объяснить эффект: якобы нервные окончания в пальцах Кулешовой устроены по принципу зрительных рецепторов, способны воспринимать форму и цвет. Такая, выходит, патологическая аномалия.
Профессор Маринов, привлекавшийся к исследованиям феномена Розы Кулешовой, убежден, что никакого “кожного зрения” — в буквальном смысле слова — не существует. Однако факты “слепого” чтения реальны.
Перед очередным испытанием тагильчанки в одном из московских институтов профессор Маринов предложил изменить условия его проведения. Вместо картинок в светонепроницаемый конверт поместить жестяную пластину, состоящую из двух половин. Стык этих половин заполнить тефлоном — надежным теплоизолятором. Затем с помощью совершеннейшего прибора создать температурный перепад между двумя половинами жестянки в четыре сотых доли градуса. Кулешова без труда указала, какая половина теплее. Значит, тепловая чувствительность ее рук — по крайней мере не ниже, чем у японского прибора...
Этот результат позволил Маринову дать другое объяснение феномена. Роза вовсе не читает пальцами, а различает более теплые и более прохладные места конверта. Черные знаки (в том числе буквы) поглощают свет, белая бумага его отражает. За счет этого между черными и белыми пятнами запрятанного в конверт листа имеется температурный перепад. Большинство людей нечувствительны к столь слабым сигналам. Кулешова с ее уникальной тепловосприимчивостью ощущает, где черное, а где белое (интерпретируя в эти понятия контраст более теплого и более прохладного). Вот почему она “прочитывала” только достаточно крупные знаки, а текст привычного размера уже не различала: слишком часто чередовались точки различной температуры.
К этой мысли болгарский ученый пришел в конце 60-х. Почему же его гипотеза — столь простая и понятная — оставалась неизвестной свыше тридцати лет?
Когда сразу по завершении эксперимента он обсудил свои соображения с советскими коллегами, его попросили не предавать их гласности. Оказывается, к тому времени в СССР были защищены две диссертации по “кожному зрению” Розы Кулешовой — одна докторская и одна кандидатская. А по суровым правилам советского ВАКа, если в диссертации обнаруживались грубые ошибки, аттестационная комиссия имела право аннулировать защиту диссертации и лишить ее автора ученой степени. Разумеется, болгарский гость не стал “закладывать” незадачливых советских биологов, отыскавших “глаза” в подушечках пальцев...
Громкая сенсация не была самоцелью для профессора Маринова. Тем более если могла кому-то повредить. Прошло много лет. Давно миновала угроза ответственности за “сырую” мысль. Вот почему болгарский ученый решился обнародовать свою давнюю загадку.
