Сколько бы ни называли минувший футбольный сезон провальным для “Спартака”, как бы ни ужасались по поводу невнятной игры и скромных результатов в межсезонье, красно-белые остаются самой обсуждаемой командой страны. И причина тому — не только скандалы (в частности, уже набившее оскомину “дело Сычева”), сопровождающие девятикратных чемпионов России, но и по-прежнему чрезвычайно высокая популярность среди болельщиков.
Президент “Спартака” Андрей Червиченко дал эксклюзивное интервью “МК”.
— Начнем с наболевшего: вы удовлетворены тем, как завершилось “дело Сычева”?
— Не удовлетворено только любопытство. Мне хотелось бы знать, чем могло все закончиться, не продай мы Сычева в Марсель. Был, признаюсь, соблазн дождаться 4 января, когда истекал срок дисквалификации. Доиграть ситуацию до конца, дабы неповадно впредь было другим. Но решили пойти на разумный компромисс.
— Абсолютно были уверены в беспроигрышности собственной позиции?
— Из той правовой базы, которую мы тщательно изучили, вытекало, что человек должен был выйти на работу 5 января. Либо футболистом в клубе “Спартак”, либо лифтером или дворником.
— Иного толкования ситуации быть не могло?
— По-моему — нет. Хотя любопытно было бы посмотреть на трактовку футбольных структур и судебных инстанций.
— Нет ощущения, что вы продешевили с таким талантом? Собирались продать за 6 миллионов, а получили вдвое меньше...
— Любую ситуацию можно трактовать двояко. На рынке всегда два дурака: один покупает, другой продает. Если вы считаете, что, взяв игрока в феврале прошлого года за сто тысяч и продав его спустя несколько месяцев за 3 миллиона, мы продешевили, — это ваше право. А я был бы не против поступать так постоянно.
— Но ведь такая удача выпадает раз в жизни…
— Думаю, что чаще. Особенно, если правильно строить работу. Меня же опыт первых двух лет футбольной деятельности многому уже научил. Пусть мы и учились на собственных ошибках, пустив большие деньги в никуда. Сейчас к трансферным вопросам отношение совсем иное.
— Какое же?
— Более глобальное. Создан информационно-аналитический отдел, который дает полную картину происходящего на рынке. Разработана компьютерная программа, оценивающая соотношение цены и качества. Словом, накапливаем опыт.
— Судьи из ФИФА остались довольны тем, что вам удалось без вмешательства высших инстанций трудоустроить Сычева и договориться с киевским “Динамо” по поводу перехода Ващука. Но времени на поиск компромисса ушло, видимо, немало?
— В Швейцарии мы решали столько практических вопросов, что действительно пришлось потратить аж девять часов.
— В чем была загвоздка?
— Не хочу углубляться в подробности. Для себя же я посчитал, что нам проще заплатить некоторую компенсацию за Ващука, чтобы не портить нервы ни себе, ни ему. Человеку надо готовиться к сезону, а не ломать голову над своим будущим.
— Как к вам отнеслись в Швейцарии: как к президенту большого клуба или чувствовалось, что репутация “Спартака” подмочена лигочемпионской неудачей?
— Наше выступление в Лиге никак не обсуждалось. В конце концов все терпят поражения, в том числе и великая “Бавария”, и титулованная французская сборная, и кто угодно еще. Но ответом на ваш вопрос может служить, думаю, тот факт, что президент ФИФА Блаттер лично открывал нашу встречу.
— Лично с ним вы общались?
— Да постоянно общаемся. Блаттер поблагодарил за то, что мы не стали углублять конфликт, а все решили полюбовно.
— Нет худа без добра. Теперь и с Киевом ваши отношения заметно потеплели.
— Они не лучше и не хуже, чем были. Вполне нормальные. Враждебность была кажущейся, надуманной, инсценированной болельщиками. На протяжении многих десятилетий “Спартак” конкурировал с “Динамо”, и нет ничего дурного в сохранившемся подтексте наших взаимоотношений. Он только подстегивает. Но доходить до неприличных вещей мы не желаем.
— Ваши переговоры с киевлянами не ограничились, кажется, одним Ващуком?
— Ни для кого не секрет, что на сегодня мы закрыли практически все позиции, кроме вратарской. Нужен еще и форвард, но вратарская проблема стоит острее, поскольку команда не может ехать на сбор без первого номера.
— Но ведь вы собирались покупать поляка Ковалевского у “Шахтера”?
— Вовсе нет. Были другие варианты, в частности, латыш Колинько. Но он никак не может выяснить своих отношений с английским клубом “Кристал Пэлас”.
— Ищете через агентов?
— Пытаемся сами, но частенько приходится прибегать к посторонней помощи. Настоящих толковых агентов, к сожалению, раз-два и обчелся. Ведь что такое агент на Западе? Это человек, который помогает футболисту устраивать дела и получает за это комиссионные. Он решает вопросы с клубной администрацией о зарплате, “подъемных”, помогает футболисту выбрать машину, дом, ориентироваться в незнакомой ситуации... У нас же, увы, понятие об агенте совсем иное. Они только ходят от одного лакомого куска к другому и пытаются прилипнуть к какому-нибудь трансферу. А когда некоторые уезжают к себе домой на другие континенты, и ты просишь этого агента найти своего подопечного, тот разводит руками. Для молодых футболистов функции агентов пытаются выполнить родители. Это уже другая крайность. Недавно привели очередного футболиста, и… опять папа. Я говорю: ради бога, только никаких пап. Когда появляется папа, меня сразу начинает трясти.
— А как сами футболисты реагируют на новые веяния в футбольной юриспруденции?
— У них голова идет кругом. Взять ситуацию со Смирновым — так обхохотаться можно. Футбольная инстанция дважды принимает решение в пользу разрыва контракта, но парню все равно не дают покоя. Идут в государственную инстанцию, требуют пересмотра дела, хотя в трудовом законодательстве черным по белому написано: человек подает заявление — и через две недели свободен. Увы, пока одни документы вступают в противоречие с другими, порядка быть не может. Ни в мире спорта, ни в головах самих спортсменов.
— Остается ждать нового Закона о спорте?
— Он необходим. Тем более что многие умники посчитали: раз Закон о труде — новый, старая редакция Закона о спорте тоже не проходит. Напрасно. Пока другой не принят — работает прежний. А там все четко сказано: на спортсменов статья 80, пункт 2, не распространяется.
— Возвращаясь к спартаковским делам, заметим, что сохранить, скажем, Бесчастных вы могли при любых законах. Но не сохранили...
— У Володи контракт с нами был подписан с тем условием, что если находится клуб, способный заплатить определенную компенсацию, он уходит. Не найдется такого клуба — автоматически контракт продлевается еще на год, два, три. Пока мы с Володей обсуждали условия, на которых он мог остаться, возник вариант с “Фенербахче”.
— Бесчастных так стремился уехать?
— Он и хотел, и не хотел уйти. Метался. И из нас побольше денег выбить пытался, и одновременно переговоры с турками вел. В итоге наши условия ему показались худшими, и он уехал. Потом уже турки долго думали, нужен ли им Бесчастных. Не заплатили бы они — мы с удовольствием приняли бы его назад.
— Со стороны сложилось впечатление, что “Спартак” пожалел денег на своего лучшего нападающего...
— Пусть это выглядит как угодно, но у нас есть бюджет, в который мы обязаны вписываться, и свой взгляд на положение вещей. Бесчастных были предложены вполне приличные деньги, с тем чтобы карьеру он закончил именно в “Спартаке”.
— Чисто по-человечески вам не жаль было расставаться с игроком, которого с полным правом можно назвать хранителем спартаковских традиций?
— Жалко. Но я не имею права поддаваться эмоциям. Порой, пытаясь сохранить традиции, не замечаешь, что топчешься на месте. Традиции — это, конечно, хорошо. Но мы ведь в Европе ничего еще не выиграли. Поэтому приходится ломать, резать иногда по живому. С составом, который был у нас три года назад, могли бы еще пять лет быть первыми в России. Но надо же пытаться качественно продвинуться на новый уровень.
— А с Черчесовым почему расстались? Возраст смущал?
— К сожалению, он не внес положительной ноты в нашу игру.
— И еще бросил несколько колких реплик в адрес “Спартака” после безвольного поражения от “Валенсии”…
— Это здесь ни при чем. Из-за таких мелочей дело не страдает. Его заявление могло мне понравиться или не понравиться, но если коллектив нуждается в человеке — я встаю выше каких-то личных амбиций.
— А позволяете себе давать какие-либо советы Романцеву?
— Если вы о тренировочном процессе и других творческих вопросах, я их абсолютно не касаюсь. И нынешний “Спартак” — именно та команда, которую хотел видеть Романцев. Мы купили тех футболистов, которых он хотел видеть.
— Но в случае с Бесчастных вы тренеру отказали?
— Да, здесь у нас возникли разногласия. Но, еще раз возвращаясь к финансовой стороне вопроса, должен заметить, что мы готовы были вдвое улучшить условия Бесчастных. Ему показалось недостаточно. А Юра Ковтун, у которого была схожая ситуация, отнесся к ней иначе. У каждого своя голова. Я же не должен забывать, что помимо конкретной, пусть даже самой серьезной фигуры у меня на контракте — еще 67 таких же или примерно таких же. А футболистам стоит помнить, что кроме прав у них существуют еще и обязанности. Есть такие, которые читают, видимо, лишь одну часть контракта. Вот у нас был “великий” македонский вратарь, который мячи ногами отбивал. Приехал, отсидел два года, получил все деньги и отбыл восвояси.
— Сейчас к вам приехали другие. И не очень-то ярко выглядят. Да и результаты контрольных матчей не впечатляют…
— Игры на катке — не в счет. Потом, мы же пробуем всех, экспериментируем. Да и моментов в каждой игре упускаем с десяток. Не стоит делать глобальных выводов по первым впечатлениям.
— Самыми “горящими” вопросами вы назвали позиции вратаря и форварда. Других слабых мест не находите?
— Стоит подумать о правом полузащитнике. Думаю, что у Павленко сил на весь сезон не хватит. Но в первую очередь исходим из того, что говорит Олег Иванович.
— Может ли новая команда уже в нынешнем сезоне стать сильнее прошлогодней?
— Обязана. Она безусловно прибавит в мощи. Надеюсь, угловые в нашем исполнении станут по-настоящему грозным оружием. Шесть человек за метр восемьдесят — это, скажу вам, серьезная сила!
— И все-таки неубедительные победы над командами второй лиги настораживают болельщиков…
— В футболе есть неписаный закон: лихо играющие в период предсезонной подготовки потом проваливаются. Вот в прошлом году мы на сборах всех побеждали, и каков итог? Разорванные пахи, ахиллы, бесчисленное множество травм...
— В будущем серьезным подспорьем на этом этапе должен стать возведенный на “Алмазе” футбольный шатер?
— Это не шатер — это несколько видоизмененный манеж. Его сейчас натягивают, налаживают освещение, кондиционирование, отопление. Перед стартом чемпионата, если потребуется, команда уже сможет здесь работать. Кроме того, почти готова гостиница для учеников нашего лицея. Приблизительно на сто человек. Наконец-то соберем всех ребят, которые разбросаны сейчас по разным общежитиям.
— Не было желания положить в Сокольническом манеже новый ковер — ведь прежде именно здесь был второй дом “Спартака”?
— Мы были готовы постелить современное покрытие на свои средства. Но не смогли договориться с хозяевами о дальнейшем его использовании.
— Что-то поутихли разговоры о строительстве новой базы, хотя еще пару лет назад вариант был, кажется, на мази...
— Мы живем в стране, где бюрократический аппарат никак не хочет сдавать своих позиций. Воевать приходится за каждый клочок земли. Пока довольствуемся Тарасовкой, но должен сказать, что выглядит она с недавних пор совсем по-другому. Построили медицинский центр, сделали переход в основное здание. Сейчас завозим медицинское оборудование. Будем разбирать старую гостиницу и строить новую. Еще одно искусственное поле положим, корт приведем в порядок... Кстати, Олег Иванович уезжать из Тарасовки не хочет категорически.
— Но есть образцы инфраструктуры, являющиеся, хотите вы того или нет, примером для подражания. Скажем, база и стадион “Локомотива”…
— Там все гораздо проще. У нас, в отличие от “Локо”, нет такого источника финансирования, чтобы осуществлять столь масштабные строительства. Была бы хоть одна ветка железной дороги — думаю, и спартаковские угодья выглядели бы не хуже... Мы ни с кем не соревнуемся. Потихоньку идем по намеченному плану. Сейчас с одной компанией разрабатываем программу акционирования, которая позволила бы получить средства на строительство стадиона. Он нам действительно необходим.
— И каковы успехи на этом поприще?
— Намечена встреча в мэрии, теперь нам выделяют участок земли в районе Мичуринского проспекта. Но пока нет решения, каким образом на нас эту землю оформить.
— В футбол вы пришли из бизнеса иного рода. Каковы ощущения после двухлетней работы на новом поприще?
— Футбольный бизнес грязнее и менее предсказуем.
— Вы потеряли на нем какие-то деньги?
— Потери — только в деньгах за тех футболистов, которые не заиграли. Другие вложения рассматриваю как весьма перспективные. Скажем, когда построим большой стадион — перенесем туда детскую школу, академию. А “Алмаз” сможем продать, и не дешевле, чем покупали.
— На трансферах теперь стараетесь экономить?
— На покупку тратим меньше, поскольку перестали брать кого попало. Но значительно возрос фонд заработной платы, поскольку все приглашенные футболисты — высокой квалификации, с большими, разумеется, запросами. Но поскольку по новому регламенту все суммы, получаемые футболистом, зачисляются в годовой доход и в дальнейшем влияют на сумму трансфера — оно, может, и к лучшему.
