Недолго радовались в Москве наметившемуся на прошлой неделе расколу агрессивного блока НАТО. Франция, Германия и Бельгия наложили вето на предложение США начать немедленную переброску сил и средств для усиления обороны Турции на случай, если Ирак, паче чаянья, стрельнет напоследок по ней одной из оставшихся у него баллистических ракет. Но антиамериканский мятеж был быстро подавлен.
В ночь с воскресенья на понедельник вето было преодолено, причем очень простым способом: вопрос перенесли в Комитет военного планирования, где у Франции нет места, а Бельгию и Германию уговорили снять возражения. Уже в ближайшие дни начнется переброска на территорию Турции ракетных комплексов “Патриот” и самолетов дальнего радиолокационного обнаружения АВАКС.
Скорое разрешение кризиса в НАТО еще раз доказало на практике пропагандистскую суть любимых рассуждений официальных представителей альянса о том, что, мол, даже самая малая страна (скажем, Люксембург) может наложить вето, и все остальные (включая могучие США) остаются не солоно хлебавши — сидят себе и ничегошеньки сделать не могут. Ведь если внимательно вчитаться в основополагающий текст Вашингтонского договора, то в уставе НАТО есть только один обязательный случай, когда может быть применено право вето, — при процедуре приема новых членов в альянс.
В прочих случаях решение принимается в результате политических консультаций, причем возражения отдельных стран (а с 49-го года такие возражения возникали чуть ли не каждый год) обычно не принимаются во внимание. Так что напрасно наши политики все последние годы, подписывая с НАТО всякие декларации и хартии, добивались некоего права вето. Реальным правом вето на все решения в альянсе обладает только одна страна — США. Без американских вооруженных сил остальные страны-члены в принципе не могут вести серьезные боевые действия в рамках НАТО. А без всех остальных в отдельности (тем более без России) действовать можно — вот и права вето у них нет и быть не может. Обычно возражения отдельных стран (если их не удалось урегулировать) отражаются в особой сноске к принятому остальными политическому решению.
Тем не менее на Западе принято находить консенсус, насколько это в принципе возможно, и для этого в НАТО разработан целый арсенал способов выкручивать руки и еще всяко уговаривать недовольных. После того как в ходе сложных дипломатических маневров и консультаций политическое решение оказывается принято, пусть натянутое и сугубо компромиссное, единая военная штабная структура альянса начинает действовать быстро и эффективно.
Кстати, за полтора дня до того, как в Брюсселе было с грехом пополам преодолено вето Франции, Германии и Бельгии, правительство Голландии объявило, что начинает переброску в Турцию комплексов “Патриот”, не дожидаясь общего решения, на основе двухстороннего соглашения. В отличие от самолетов АВАКС, которые, в принципе, можно перебросить в течение нескольких часов до часа “Ч”, “Патриоты” надо везти уже сейчас, чтобы они оказались на месте к следующей неделе, когда, по мнению многих серьезных специалистов, где-то между 23 и 26 февраля начнется война.
По американским военным планам переброска дополнительных сил и средств в Турцию должна опосредованно вовлечь в операцию все НАТО, в том числе те страны, что энергично критикуют США. Кроме того, натовские подкрепления дополнительно поддержат решение Турции предоставить США базы для удара по Ираку. (Американские боевые самолеты и прочие силы все последние недели потоком перебрасывались в регион, в том числе и в Турцию.)
То, что голландцы уже заранее решили начать переброску “Патриотов”, предопределило крах попытки использовать “вето” в НАТО. Теперь американцы смогут более свободно маневрировать силами. Ведь могли же они послать в Турцию и свои собственные “Патриоты”. А теперь они смогут разместить их там, куда НАТО ни за что не полезет — в Кувейте, в Израиле и т.д.
Стандартизация вооружения и многолетние постоянные совместные маневры превратили НАТО в идеальное коалиционное орудие. Можно наскоро собрать соединение из, скажем, датчан, голландцев и турок под американским командованием и точно знать, что оно будет боеспособно и управляемо, что офицеры будут понимать друг друга и успешно взаимодействовать. В Москве совершенно напрасно в последнее время в политической элите высказывалась идея о том, что НАТО, мол, устарело и скоро развалится из-за того, что в него примут слишком много бывших европейских соцреспублик.
Бывшие наши сателлиты следуют указаниям из Вашингтона даже с большей готовностью, чем “старые” члены альянса, что вновь подтверждено нынешним кризисом вокруг Ирака. Да и старых партнеров связывает с Америкой слишком многое.
Теперь для России и остального мира наступает время определиться, как это уже случилось в НАТО, кого поддержать: тоталитарного иракского диктатора, с его профашистской партией БААС, с его обреченным режимом, или Америку, которая окончательно превращается в бесспорного мирового гегемона?
Для стран “старой Европы”, для Франции и Германии американский гнев — вещь хоть и неприятная, но не смертельная. В шестидесятые Франция при генерале де Голле так раздражала США, что американцев призывали не покупать французское вино, модные сумочки и всякую косметику. Теперь, кстати, многие непростые американцы (а в этой стране миллионеров в долларовом измерении много больше, чем во всем остальном мире в сумме) вновь публично заявляют, что откажутся в знак протеста покупать немецкие “мерсы”, “Порше” и BMW. Но долго ли продлится подобный бойкот при том, что британские и итальянские престижные марки запредельно дороги?
У России — другая судьба. Она почти полстолетия была главным врагом Америки, у нее и сегодня в руках ядерный потенциал, способный уничтожить США. Россия и в Вашингтоне, и в Европе всегда на сильном подозрении, сколько бы публично нашего президента ни привечали.
В том новом мире, что может сложиться после американской оккупации Ирака и возможного установления эффективного протектората над всем ближневосточным регионом, США будут, похоже, главенствовать полностью и абсолютно. Ни ООН, ни “концерт великих держав” — постоянных членов Совбеза ООН — ничего (или почти ничего) не будут решать. Концерт закончился, а у Совбеза ООН теперь осталась, по сути, только одна функция — юридически подтверждать решения, принятые в Вашингтоне. Либо — в противном случае — оставаться в стороне, бессильно наблюдая, как Америка делает что желает и может.
Наш президент пока успешно маневрирует. В Германии и во Франции Владимир Путин с хозяевами вежливо соглашался и поддерживал проиракскую позицию, даже вроде пообещал использовать вместе с Францией при случае право вето в Совбезе ООН. Одновременно и с американцами ведется интенсивный закулисный торг о том, что они нам могут предложить хорошего, если мы в ООН воздержимся и, продолжая публично выступать за мир и скорбеть о возможных жертвах, реально ни в чем не будем мешать Америке расправиться с Хусейном.
Наши традиционные дипломаты, конечно, и сейчас готовы следовать старым советским схемам: для изоляции США всемерно поддержать антиамериканское, антивоенное движение. Но Америка сегодня слишком сильна, чтобы любая, хоть всемирная антивоенная коалиция могла ее остановить, а Россия слишком слаба, чтобы как-либо всерьез воспользоваться ростом антиамериканских настроений. (Даже у значительно более сильного СССР ничего путного не вышло из многолетнего заигрывания с западным антивоенным движением — только миллиарды нефтедолларов зря ухнули на поддержку всякой прогрессивной общественности.)
Остается надеяться на то, что Путин сумеет сманеврировать правильно и сегодня с Ираком, и в последующие несколько лет, чтобы в формируемом новом мире американской гегемонии нам досталось бы место подальше и от Хусейна, и от Милошевича. Проще говоря, если не должность “углового-смотрящего”, ответственного, скажем, за ситуацию на Кавказе с Закавказьем (предел мечтаний), то хоть поближе к окну, что ли.
