Трудно беседовать для печати с человеком, дружба с которым исчисляется десятилетиями. Я люблю его семью, бываю в красивом, теплом, гостеприимном доме Владимира Маслаченко.
Наши телефонные дебаты заканчиваются поздней ночью.
Меня не удивляет его знание новинок литературы, посещение театров, выставок, вернисажей. Достаточно вникнуть в содержание книжных шкафов, где собрана русская и зарубежная классика, альбомы с живописью, сборники поэзии, словари.
Жадный до знаний, въедливый, упрямый. Высказывания великих подвергает сомнению и даже осмеянию.
“Идеальный человек”, — скажет читатель. Вовсе нет: сложный, острый. Главное же — огромное трудолюбие, стремление познавать и все (футбол, ТВ, ремонт лыж и лодки) делать классно — в крови, от рождения.
Владимир Маслаченко, заслуженный мастер спорта, чемпион СССР, трижды обладатель Кубка СССР, участник чемпионатов мира 1958 и 1962 годов. Награжден орденом “Знак Почета”, медалями “За трудовое отличие” и “За заслуги перед Отечеством”. Комментатор НТВ, лауреат премии ТЭФИ.
— Нашел ответы на вопросы нашего бытия?
— Нет, не нашел, да и не искал. Я живу сегодняшним днем до обеда, а после — завтрашним. Голова занята предстоящей работой.
— Ты часто мне говоришь, что сам себя сделал.
— Это правда. Футбол и телевидение — основные этапы жизни, и, надеюсь, мне удалось себя проявить. И только благодаря колоссальному трудолюбию. Это не результат домашнего воспитания, а наоборот: родители не понимали моих увлечений, более того, препятствовали занятиям спортом. А я кроме футбола занимался гимнастикой, боксом, легкой атлетикой, волейболом, настольным теннисом... Школа мне очень мешала. И не будь ее, я бы со стадиона вообще не уходил. На уроках рядом со мной всегда лежал мяч. Однажды принес домой два мяча, а родители их порезали на куски. Представляешь трагедию?..
Анализируя путь в футболе, утверждаю, что не было тренера, который готовил бы меня как вратаря. Я работал с классными специалистами — Аркадьевым, Морозовым, Елисеевым, Качалиным, Масловым. Тебя удивит, но никто из них даже не стремился что-то изменить в моей игре и системе подготовки. Делом их убеждал, что тренировочный процесс — верный. Сразу это понял только Симонян.
Что касается телевидения и радио, здесь ситуация такая же. Не было конкретного человека, который бы меня учил. Я у всех черпал самое лучшее, что помогло овладеть профессией.
— Не станем лукавить: ты сделал блестящую карьеру. Стремился к этому?
— Нет. Конкретный пример. В “Лужниках” играли команды правительств Москвы и России. Приехал президент Ельцин. Он очень хотел победить Лужкова, но в его команде выбили вратаря. Светлой памяти Игорь Нетто предложил поставить в ворота Маслаченко. Меня просят подойти к президенту: “Владимир, — говорит он, — сможешь сыграть?” — “Ну, если президент просит — конечно. Но в вашей команде играют только члены Правительства России”. В перерыве в раздевалке Ельцин настаивает: “Прошу, сыграй за нашу команду”. — “Борис Николаевич, это будет подстава. И завтра товарищ Хасбулатов только и будет говорить о том, что все было нечестно”. — “Тогда, — говорит Ельцин, — я назначаю тебя министром спорта”. А рядом стоит бледный как смерть председатель Спорткомитета Мачуга. Намекаю Ельцину об этом, но он неудержим: “Егор, — и как черт из табакерки появляется Гайдар, — пиши: “Назначить первым заместителем председателя...” Я отыграл второй тайм и был рад, что выручил Президента. Команда победила, Ельцин был несказанно рад, и я был рад, что выручил президента, не пропустил ни одного мяча. Но от должности категорически отказался.
— Почему?
— Назначение на высокую должность в перерыве футбольного матча не производят. К тому же знал, что при моих убеждениях и знании проблем спорта для многих стал бы фигурой нежелательной. Тем более что мне сообщили о том, что передвижение из заместителей в председатели было делом нескольких дней. Для меня даже готовили сумасшедший кабинет...
— Вернемся к временам твоей молодости. Почему с третьего курса мединститута перешел в инфизкульт? Это бегство от тяжелой работы?
— Очень хотел стать врачом. Поступая, набрал нужное количество баллов без всякой протекции, хотя играл уже за “Металлург”, который в 1954 году дошел до полуфинала Кубка СССР. На меня обратили внимание Старостины, тренеры ведущих команд, особенно “Динамо” (Киев). И тут такая ситуация. Играя в “Металлурге”, я жил в общежитии на первом этаже. И мимо моих окон постоянно ходила девушка. И доходилась. Вот она — печет твой любимый пирог с яблоками.
— Тебе очень повезло, что эта девушка ходила именно этой дорогой.
— Да, она знала где ходить! Там были еще три параллельные улицы. Но вскоре ее семья переехала в Москву. А я уже играл за “Локомотив”. Встретились мы случайно, но это судьба.
Продолжим тему. Анатомия, физиология, биология — основные предметы в мединституте — я осваивал увлеченно. Для себя решил, что я стану или очень хорошим врачом, или очень хорошим спортсменом. В итоге оказался в “Локомотиве”. И меня нужно было спрятать от ЦСКА. Эту проблему не мог решить даже такой влиятельный человек, как министр путей сообщения Бещев. И придумали ход: я оказался студентом транспортно-экономического института. Потом перевелся в институт физкультуры, где можно было обучаться заочно. Но во мне жила мечта — впоследствии закончить и мединститут.
— Мир футбола поражен сегодня бациллой денег...
— (Долго смеется.) Спорта? Весь мир: у нас сегодня деньги — национальная идея. Ты что, вчера родился?..
— А для тебя лично?
— Буду откровенен, никогда не болтался по командам и ни разу ни в футболе, ни на телевидении не задавал вопрос: а сколько мне будут платить? Но я был всегда достаточно высоко оплачиваемым и в футболе, и на ТВ.
— Деньги в твоей жизни имеют большое значение?
— Мой принцип — работать качественно за хорошие деньги.
— Футбол твоих дней и сегодня. Меня интересуют не очки и голы, а социальная значимость футбола.
— До развала великой страны социальная значимость футбола была значительно выше. Сегодня — он просто зрелище, к тому же у нас в России до конца не сформированное цивилизованно. Говорить о социальной значимости футбола неприлично. Игрок провинциальной команды оплачивается очень даже прилично за счет бюджетников, которые из своих мизерных окладов покупают билеты. Какая уж тут значимость?
— Почему ты не стал тренером?
— Я не могу быть заложником отношений с игроками, с начальством и так далее.
— Комментатор рассказывает о зрелище, значит, он должен себе подыгрывать?
— Я — народный артист.
— От чего зависит качество твоих репортажей?
— Только от себя. На футболистов и игру сваливать не стану. Я должен найти сюжет, чтобы зрителю было интересно.
— Ты — человек популярный, мог бы добавить любой партии значимости, авторитета. Артисты толпой, семьями в партии устремились. А ты? Приглашали?
— Приглашали, и неоднократно. Великий сказал: “Есть такая партия”, а я утверждаю — нет такой партии. Поэтому никакой политической деятельностью заниматься не буду.
— Вернемся на сорок лет назад. Тебя купили бы именитые клубы Европы...
— Да, мне много раз предлагали играть за границей, суммы не уступали сегодняшним. Категорически отвергал эти предложения, и прежде всего потому, что только недавно женился.
— Это в те патриотические времена. А сегодня?
— Я бы мог поставить вопрос для себя только так: или “Спартак”, или одна из ведущих команд Европы.
— В начале 60-х годов ты был, безусловно, сильнейшим вратарем страны, особенно в 1962-м, но первым вратарем сборной не стал. Ты человек злопамятный или, по выражению Юрия Петровича Любимова: “Не злопамятный, но помню все”?
— Запомнил. Стать первым я стремился всю жизнь. Поливал потом и кровью святую футбольную землю, потому что знал: способен сыграть за сборную на чемпионате мира, оставить след в футболе, был готов на все сто. Но, к великому сожалению, не сумел в этом убедить тренера Качалина. Потом выяснилось: не столько тренера, сколько соответствующих товарищей отдела пропаганды ЦК КПСС. Там не могли представить в воротах сборной другого человека, кроме Яшина. И еще, скажу об этом впервые: я был диссидентствующим футболистом.
— Каким же это образом?
— А чего ты возмутился? Мы понимаем под диссидентом человека, который открыто выступает против существующих порядков. Никто не знает, что я дважды был невыездным, что меня вызывали на Старую площадь и там вели “задушевные” длинные беседы воспитательного характера. Я уже был капитаном молодежной и вторым — в сборной СССР, но не устраивал руководство, которое определяло морально-нравственный климат в команде. Так вот, продолжу тему. Лев Иванович, конечно же, классный вратарь. Но в то время в нашем футболе были и другие классные вратари — Котрикадзе, Макаров, Беляев, Разинский, Маслаченко... Я говорил это во всеуслышанье. Лев Иванович не должен был быть включен в заявку на чемпионат мира 1962 года. Он был болен, травмирован (воспалены паховые кольца), не мог выбивать мяч, тренироваться в полную силу. Но товарищи со Старой площади уповали прежде всего на его авторитет: мол, нападающие соперников будут цепенеть при его имени. А там не дураки, они прекрасно знали, кто в какой форме. Да и мяч летит сильно и точно... Светлой памяти Льва Ивановича свидетельствую, что он дважды честно сказал, снимая перчатки после матча в Коста-Рике: “Володя, тебе играть”. Начинаю разминаться с Толей Масленкиным (это примета). Выходит Качалин: “Володька, Лева доиграет, а завтра посмотрим”. Лев доиграл, а завтра мне съездили по роже, и на этом все закончилось. Что мы получили на чемпионате мира? Больной, не готовый к играм Лев Иванович, которого просто подставили, и классно готовый, я это видел на тренировках, Сергей Котрикадзе. А мне Качалин говорит: “Володя, выйди на тренировку, пусть они знают, что у нас есть второй вратарь”. Это можно забыть?!
— Это была для тебя травма?
— Психологическая. Она посерьезнее перелома. За месяц восстанавливаюсь, но меня мурыжат, не дают переход в “Спартак”, не разрешают появляться в Тарасовке. Каждый день тренируюсь один — в лесу, в парке, без мяча. Никакой игровой практики. Меня по-доброму отпускают футболисты “Локомотива”. Мой добрый товарищ Виктор Ворошилов, классный форвард, сказал: “Володька, иди, ты хоть что-нибудь в своей жизни выиграешь. А что выиграл я?..” Ведь цель футболиста — стать чемпионом. Я запомнил его монолог на всю жизнь.
— И вот ты в “Спартаке”.
— И сразу в состав. Мы прошли второй круг, и я пропустил всего три мяча. Динамовец Валерий Маслов в интервью сказал: “Маслаченко выиграл “Спартаку” чемпионат”. Итог: не игравший сезон, проваливший чемпионат мира — подчеркиваю, из-за болезни, — Лев Иванович Яшин назван лучшим вратарем страны. Честное слово, ни намека на упрек в адрес Яшина: футболом командовали тупые дилетанты, творившие произвол в любимой народом игре.
Наступило долгое молчание. Вижу, что Владимир сильно взволнован, ощущаю, что прокручивает в памяти события тех лет.
— Вашему браку с Ольгой скоро 45 лет. Люди твоего уровня редко остаются столь постоянными. Тянет на молодых, длинноногих, с чувственным оскалом.
— Встретились два очень умных человека.
— Умных пар много, счастливых семей намного меньше.
— Хочешь быть любимым — люби без оглядки, без остатка.
— Ольга была покруче нынешних моделей, а ты на сборах, в поездках, на турнирах. Ревновал?
— Почему была? Скучал? Очень скучал. Но не ревновал. Если бы ревновал, так бы не играл.
— За много лет так и не понял, что предпочитаешь налить в рюмку или бокал?
— Абсолютно все равно. Могу и самогон, только не из табуретки. Не употребляю пиво. По случаю могу ахнуть сколько влезет. Но выпивка меня совершенно не прельщает. Почему? В футболе, да и на телевидении, так много пашешь, чтобы достичь пика формы, испытываешь мышечную и душевную радость — и все это гробить стаканом водки?! Никогда.
— Что для тебя лыжи, парус, виндсерфинг?
— Безусловно, продолжение футбола. Ведь я по характеру экстремал.
— Ваш семейный театр?
— Театр Марка Розовского, а раньше — Театр Вахтангова. Но он теперь не спартаковский. Может быть, стал лучше при Ульянове, но я очень хорошо знал Рубена и Евгения Симоновых...
— А счастливые моменты в жизни помнишь?
— Женитьба, рождение сына, внучек, дом. Я индивидуалист. И знаешь почему? Вратарь — это индивидуальный вид спорта в коллективном. Я не верю во вратарскую дружбу, она мне не нужна. На этом клочке суши я должен быть сильнее конкурента.
— 5 марта — день твоего рождения и день смерти Сталина, это, конечно, совпадение...
— А в день рождения Сталина — 21 декабря — родилась Ольга. Но в 1953 году, когда вся страна рыдала, отец, зашторив наглухо шторы и двери, устроил мне шикарный день рождения. Он когда-то сидел и многое понимал. Но это отдельный разговор.
Ему исполнилось 67. Мобилен, молод душой, полон замыслов, жизнелюб. Наши поздравления и самые добрые пожелания.
P.S. Скоро он отметит еще две памятные даты — 50 лет в футболе и 30 на телевидении.
