Вооруженная по самому последнему слову науки и техники, профессионально обученная и профессионально оплачиваемая армия США пока успешно берет только города, контролируемые курдами. Ни один город, оказывающий сопротивление, не взят, и это притом что силы коалиции пока воюют практически с ополченцами. В чем дело? У меня не поворачивается язык сказать, что американские солдаты трусят. Я пытаюсь себя поставить на их место.
Если бы я приехал туда пацаном, может быть, тоже пошел бы в армию. Неплохие деньги, льготы при поступлении во многие колледжи, практически полное гособеспечение, возможность раньше уйти на пенсию, да и родину защищать всегда было престижно. Однако чтобы кого-то убивать, нужно иметь какое-то моральное оправдание, хотя бы для себя.
Не хотят американцы идти под пули — даже после бушевской обработки: дома в полном достатке их ждут любящая жена, дети. Дома им вместо запорошенных песком глаз — чашка кофе утром. А у кого-то родные и вообще против войны — 1/3 это не так уж и мало. А если не идти под пули, выиграть войну почти невозможно, даже имея современнейшее оружие.
Поэтому цель многих американцев — выжить и поскорее вернуться домой, а не выполнять задание любой ценой. У иракцев же — совсем другое. У них есть и моральное оправдание на убийство, и цели, за которые не страшно умереть. Да и возвращаться некуда — дома он, и терять уже нечего. Любой пацан знает, что делать.
П.Ч.
То, что описывает Ольга Богуславская в статье “Вброд через Бродского”, не изнасилование, а эволюция. Естественный процесс. Изменения в языке происходят постоянно. Слова приобретают новый смысл, изменяются орфография, произношение, а за ним и написание. Может, в скором времени и “пирожное” будут писать через “е”. И что? Мировая литература постоянно редактируется в соответствии с новыми правилами. Читаем ли был бы сегодня Пушкин с твердыми знаками и ятями? И тут мы не одиноки. Оригинальное шекспировское написание в наше время будет если не непонятным, то по крайней мере безграмотным. Другое дело — безграмотность журналистов и радиоведущих. Но тут скорее дело в плохой работе или отсутствии редакторов. Журналисты ведь не филологи, они обычные люди, пишущие обычным разговорным языком. А насчет “как бы” и волноваться не стоит. Отомрет, как отмерли “че” и “типа”.
МИКИТА.
С удовольствием прочитал статью “Утоленная жажда”, в которой Александр Добровольский рассказывает об истории снабжения Москвы питьевой водой. Наши предки вложили много сил для того, чтобы жители Москвы и области наслаждались чистой питьевой водой. Беспокоит судьба Учинского водохранилища. Несколько лет назад в километре от него с разрешения районной администрации был разработан карьер. Сейчас в него сбрасывают бытовые отходы, строительный мусор и стружки с мебельного комбината. В ста метрах ферма, рядом с которой складируют навоз и смывают его в тот же карьер. А в колодцах деревни Степаньково обнаружили кишечную палочку. Местные жители не только мучаются животами, но и страдают от сонма мух и смрада, источаемого свалкой. Уже больше года мы просим решить эту проблему и не допустить экологической катастрофы, но помощи ни от кого не получили.
Н.Н.БУДАНОВА (еще 20 подписей), д. Степаньково Пушкинского
р-на Московской обл.
Я — инвалид-колясочник, и каждый день мне приходится доказывать здоровым людям, что я тоже человек, мечтающий жить полноценной жизнью: работать, заниматься спортом. Когда со мной произошло несчастье и я потеряла способность передвигаться, ситуация казалась безвыходной и совсем не хотелось жить. Но потом решила попробовать себя в спорте, чтобы хоть как-то занять время. Сейчас я неоднократная чемпионка России по настольному теннису среди инвалидов, но дальше дело не идет: в 2001 году мне не смогли оплатить поездку в Германию на европейский чемпионат.
На коляске очень сложно найти спонсоров для оплаты расходов на международных соревнованиях: возле офисов лесенки, а пандусов нет. Пробовала преодолеть их на “пятой точке”, но в грязь и дождь это невозможно, да и зрелище слишком убогое. Если бы у меня была работа, я смогла бы заработать себе на соревнования, но с работой и здоровым-то тяжело, а что про меня говорить! В большом городе можно милостыню просить, но в нашем захолустье это как-то не принято.
У инвалидов век недолог. Была у меня подруга, тоже инвалид: в 2000 году съездила на Паралимпийские игры, а в мае следующего — умерла. Пожить не успела, но зато Олимп покорила. И я мечтаю о том же.
Надежда Пушпашева,
г. Воткинск, Удмуртия.
Приближается День Победы. Прежде в этот день мы, ветераны ВОВ, созванивались, поздравляли друг друга. Но в прошлом году Минсвязи ввело новшество: бесплатно можно было позвонить лишь из специальных переговорных пунктов. У нас в Теплом Стане, например, такого пункта не было, а ехать куда-то мне уже не под силу. Многие же участники войны вообще из дома не выходят...
В войну я работала в сортировочном эвакогоспитале №1949, мои однополчанки теперь разъехались по разным странам СНГ, в Москве, кроме меня, — никого. Но на пенсию разве могу я хоть пару словечек им сказать, пожелать здоровья?
До Минсвязи не дозвонишься, но наверняка г-н министр читает “МК”. Может, посочувствует он старикам и отпустит нам хоть по полчаса, чтобы мы могли звонить бесплатно из дома. Эти переговорные пункты, конечно, немалых денег стоят — вероятно, подороже наших поздравлений обходятся. Так стоит ли овчинка такой недоброй “выделки”?
Валентина СМИРНОВА,
г. Москва.
