Автономный режим

Грузия полностью поддержала Америку в войне с Ираком и предложила коалиции использовать свои аэродромы. На днях грузинский парламент ратифицировал удивительное военное соглашение с США: отныне американские военные могут въезжать в Грузию без виз и паспортов, всюду появляться с оружием, ввозить в страну любую военную технику. По первому требованию США самолеты и другой транспорт американских вооруженных сил могут пересечь границы Грузии и свободно по ней перемещаться. На все это тут же отреагировали мятежные грузинские автономии. Недавно президент непризнанной Республики Южная Осетия Эдуард Кокойты заявил, что он намерен предложить России увеличить контингент своих миротворческих сил в зоне грузино-осетинского конфликта и предоставить свою территорию для размещения российских военных баз.

Про Южную Осетию уже как-то успели позабыть: война здесь закончилась летом 1992 года, и с тех пор самопровозглашенная республика считалась из всех “горячих точек” бывшего СССР самой благополучной. А начиналось здесь, как и во многих других местах: повеял ветер свободы, и Юго-Осетинская автономная область захотела иметь больше прав. О независимости тогда и речи не было. Но грузинский Верховный Совет в ответ упразднил осетинскую автономию, а 50 тысяч вооруженных “неформалов” из Грузии (представители различных национал-радикальных организаций) двинулись на всех видах транспорта в Цхинвали — столицу Южной Осетии. Отряд был остановлен вооруженным осетинским ополчением. После этого и начался вооруженный конфликт, который то затихал, то вспыхивал снова, особенно при президенте Звиаде Гамсахурдиа, при котором лозунг “Грузия для грузин” стал почти официальным. В результате всего этого в 90-м году была провозглашена Республика Южная Осетия. Конец кровопролитию положила только встреча Ельцина и Шеварднадзе в Дагомысе, на которой и договорились о введении в регион трехсторонних миротворческих сил. Была определена зона безопасности: по 15 км по обе стороны от условной грузино-осетинской границы. Россию все, что происходит в Южной Осетии, касается непосредственно не только потому, что это рядом. Осетины ведь живут и в России, в Северной Осетии, и поэтому называют себя “разделенным народом”. Земли Южной Осетии они считают своими исконными и мечтают о воссоединении.

От грузинского Гори до Цхинвали (или Цхинвала, как называют его осетины) рукой подать, но путь несколько раз преграждают блокпосты. Эти блокпосты установила грузинская полиция, объясняет водитель Гоча, для борьбы с криминалом. Людей похищают, требуют выкуп, машины угоняют в Цхинвали, там оформляют. Потом я узнаю, что у осетин другое мнение по поводу этих блокпостов, некоторые из которых, кстати, установлены в зоне безопасности, контролируемой миротворцами. А вот и сами миротворцы. Мы проезжаем их пост не останавливаясь и оказываемся в Южной Осетии. “Самачабло, — обязательно поправил бы грузинский патриот. — Исконно грузинская земля”.

В центре Цхинвала Гоча спрашивает по-грузински, где находится Дом правительства. Парень, к которому обращен вопрос, презрительно пожимает плечами: “Не знаю”. Пришлось самой вылезать из машины. Реакция на русскую речь принципиально иная. “Вам Дом правительства? — говорит пожилая осетинка. — Да вот же он”. Оказывается, мы стоим прямо перед этим зданием.

В Южной Осетии мандат миротворцев бессрочный — до урегулирования конфликта, и они не могут быть выведены по желанию только одной стороны. Миротворческую операцию, план которой разработал в свое время Сергей Шойгу, признают успешной даже в Тбилиси. В отличие от Абхазии смешанные силы по поддержанию мира в зоне грузино-осетинского конфликта (официальное название) трехсторонние. В их составе три мотострелковых батальона: российский, грузинский и осетинский (от Республики Северная Осетия — Алания). То есть в сущности российских батальонов два: ведь Северная Осетия — часть России. Но один укомплектован исключительно осетинами, хотя и российскими гражданами, и непосредственно подчиняется правительству Северной Осетии. Жалованье миротворцам по местным меркам платят приличное: солдат-контрактник осетинского батальона получает 1700 рублей.

В штабе миротворцев хозяйничает юная особа по имени Бетти: большой рыжий щенок, который свободно шастает по всему военному городку. Хозяин, начальник штаба Геннадий Серышев, свою собаку обожает. Как выясняется в ходе дружеского ужина у горящего камина, Южная Осетия — не первый “конфликтный” регион, в котором довелось служить полковнику. Орден Маршала Баграмяна, одна из высших воинских наград Армении, гордо демонстрируется журналистам. Но нас больше интересует отношение российских офицеров к американскому военному присутствию в Грузии. 64 миллиона долларов выделено на программу “Обучи и оснасти” (которую острословы называют “Накорми и обогрей”). По этой программе за год будет подготовлено 4 контртеррористических батальона, около 1700 человек. По три месяца на подготовку батальона. Грузия получит прекрасно подготовленные элитные подразделения. Кто может поручиться, что она не использует их для восстановления “территориальной целостности”?

— Не смешите меня, господа, — говорит начальник штаба. — Как можно подготовить элитное спецподразделение за три месяца? Подготовка ускоренной быть не может, как не может быть ускоренным наш ужин. Вряд ли их успеют научить чему-то, кроме прикладывания руки к головному убору. Это выброшенные на ветер деньги. Я по телевизору смотрел на этих “коммандос”: они в ногу идти не могут. Все, мне было этого достаточно.

А вот президент непризнанной республики думает по-другому.

— Оказание военной помощи Грузии со стороны США нас беспокоит, — скажет мне позже Эдуард Кокойты. — Мы считаем, что американские инструкторы готовят грузинскую армию к силовому решению вопроса двух независимых республик, которые лояльно относятся к России. Потому что именно по мере подготовки “рейнджеров” с грузинской стороны начали звучать откровенные угрозы в наш адрес.

На последнем заседании СКК (Смешанной контрольной комиссии) по урегулированию конфликта президент обвинил Грузию в подготовке новой агрессии. Помимо “рейнджеров” есть и другие неприятные факты: власти непризнанной республики говорят о появлении в небе вертолетов “Ирокез” и “Ми-8” без опознавательных знаков. Все грузинские силовые структуры от них отказываются, но известно, что несколько “Ирокезов” недавно были переданы Грузии американцами.

Да и кроме этого были признаки, что нечто эадумывается. Президент Кокойты на основании данных своих спецслужб утверждает, что осенью готовилась переброска на территорию республики похищенного англичанина Питера Шоу. Чтобы потом под предлогом борьбы с терроризмом ввести сюда регулярные войска. Похищение Шоу якобы было совместной операцией грузинских спецслужб и террористов из Панкисского ущелья.

В общем, очередной “виток” совсем было уже затихшего конфликта. Присутствие американцев в Грузии будит у военных разного рода чувства и мысли. Есть среди миротворцев такое мнение, что здесь — форпост России и чуть ли не последний рубеж. Меня вообще удивила откровенность военных. “Пока американцы будут в Грузии, русские будут в Южной Осетии”, — сказал мне один офицер открытым текстом. А это, учитывая пророссийские симпатии большинства южных осетин, 56% которых уже стали гражданами России, делает ситуацию совершенно непредсказуемой, запутанной и опасной.

— Время нельзя победить, — сказал мне в Цхинвали бывший министр иностранных дел Южной Осетии, ныне директор православной гимназии Урузмаг Джиоев. — Мой отец, которому 70 лет, как-то сказал: “Урузмаг, ты можешь взять троих мужчин и хоть всю жизнь воевать с целой российской армией. И она не сумеет тебя победить. Но даже если на твоей стороне будет вся российская армия, никогда не воюй со временем”.

“Время героев”, считает Урузмаг, ушло. Большинства его сверстников, парней “военного поколения”, нет уже в живых.

Звенит звонок, и школьные коридоры наполняются топотом маленьких ног. То и дело в дверь кабинета просовывается симпатичная детская мордочка. В здании гимназии во время войны располагалась центральная группировка “Водхоз” (названа по месту формирования), начальником штаба которой был нынешний директор. А сама гимназия носит имя легендарного полевого командира и министра обороны Валерия Хубулова, застреленного киллером во Владикавказе в 1998 году.

Загадочную судьбу Хубулова разделило большинство харизматических лидеров военного времени. Алан Джиоев по прозвищу Парпат, командующий осетинской национальной гвардией, именем которого назван бывший проспект Ленина. Ацамаз Кабисов, заместитель председателя Верховного Совета РЮО. И многие другие. Убиты якобы в “разборке”, застрелены наемными убийцами на улицах Цхинвали, Владикавказа, Москвы. Словно слепая судьба была отнюдь не слепа, а действовала безошибочно, выхватывая из толпы тех, кто мог представлять опасность в будущем. Премьер-министр Резо Хугаев однажды вместе с другом взялся составлять список: оказалось, что с 93-го по 96-й год, уже после войны, было убито около 120 молодых парней, принимавших участие в конфликте. И это только те, кого смогли вспомнить поименно.

Урузмаг говорит, что он и его друзья все время чувствовали на себе пристальное внимание российских спецслужб:

— Если появлялась возможность купить тяжелое вооружение, которое могло бы решить исход войны, сделка таинственным образом срывалась. Как-то я сказал российскому генералу: дайте нам хоть 10 танков. Тот ответил: “Да, и ищи вас потом где-нибудь около Мцхеты. В наши планы это не входит”.

В Цхинвали говорят, что все эти убийства полевых командиров только замаскированы под “разборки”, а на самом деле вполне могут быть операцией спецслужб — грузинских или даже российских. Один мой собеседник утверждал, что собственными глазами видел рекомендации некоей московской структуры относительно Южной Осетии: в документе говорилось о необходимости произвести “смену элит” — убрать из властных структур всех, кто связан с войной.

Так или иначе, но “люди войны” были вытеснены из осетинской политэлиты. На их место пришли совсем другие люди, вроде бывшего президента Людвига Чибирова, который вел закулисные переговоры с грузинской стороной, тайно встречаясь с Шеварднадзе в Гори. Эти встречи были зафиксированы российскими спецслужбами. Поэтому два года назад в феврале встретились 4 человека, одним из которых был нынешний президент, вторым — нынешний премьер, а третьим — известный лидер южных осетин Алан Чочиев. Они договорились о совместных действиях на президентских выборах. Их не остановило и то, что в пользу Чибирова работали все ресурсы Северной Осетии. Им было все равно, кто какое место займет, поэтому, когда Хугаева не допустили до выборов, стали отрабатывать второй вариант — Кокойты. И победили. Новый президент сам участвовал в боевых действиях. Он сразу же заявил, что его девиз: “С Грузией навсегда, в Грузии — никогда”. И отказался от всяких встреч и переговоров с Эдуардом Шеварднадзе до тех пор, пока тот “публично не извинится перед осетинским народом, не признает геноцид и пока парламент Грузии не примет официального заявления по событиям 1989—1992 годов”.

А 15 января президент и парламент республики заявили о намерении добиваться включения Южной Осетии в состав России.

Грузия не остается в долгу и обвиняет Россию в переброске в Южную Осетию через Рокский перевал танков. Есть у него танки или нет, президент Кокойты прямо не сказал, а прокомментировал обвинения так:

— Большую часть техники, которую якобы предоставляет российская сторона, мы купили у самих же грузин. Здесь недалеко стоял Горийский танковый полк. Много чего мы оттуда привезли. И во время конфликта, и недавно тоже. И стрелковое оружие мы тоже покупали у грузинской стороны. Есть люди в Грузии, которые занимаются продажей оружия.

В зоне же безопасности сейчас никакой тяжелой техники нет, как и положено, за исключением испорченной, которая досталась осетинам еще во время войны. Но действительно сейчас Южная Осетия укрепляет свою армию, осенью во время обострения была проведена мобилизация, и численность ее достигла 6 тысяч человек.

Есть и еще один фактор, который — как бензин на остывающие угли: Панкисское ущелье. Мир, как всегда, не заметил трагедию маленького народа: осетин Панкиси, которые жили там около 200 лет. Осетинские села вполне сознательно основывались вдоль грузинской границы с Чечней, в том числе и в ущелье, чтобы прикрыть братскую Грузию от набегов горцев. В Панкиси до недавнего времени было 7 осетинских сел и жило около 7 тысяч осетин. Сейчас осталось около двух тысяч, но и те собираются уезжать. В основном едут в Россию, в Северную Осетию — Южная не в состоянии принять многих.

Поздним вечером в здании бывшей турбазы темно, как в пещере. Ни одна лампочка не горит. Здесь живут беженцы. У семьи, к которой мы пришли, взрослый сын еще остался в ущелье, поэтому они просят не называть их имена и не фотографировать. Двое пожилых людей, муж и жена, их дочь лет 18, двое внуков — мальчик и девочка. Они уехали в мае прошлого года.

— Почему вы уехали?

— Было очень страшно, в лесах были чеченские боевики. Мы видели, как они ходили с автоматами, в масках. В ущелье боевики уже около трех лет, но в наших местах появились примерно год назад. Захватывали наши дома, и сейчас в них живут. Крали скот, а как может выжить крестьянин, если у него отнять скотину?

— А людей воровали?

— В нашем селе нет, но в других воровали.

— А полиция?

— Полиция на все закрывает глаза. На осетин нападают. Многих убили, многих избили. А полиция внутрь ущелья вообще не заходит, боится чеченцев. Полиция стоит на равнине, а боевики в горах.

— Арабы там были?

— Были, но сейчас их нет. В школе села Думастор остановились арабы. В центре села Дуиси жил Гелаев со своей охраной.

У руководства Южной Осетии лежит множество заявлений от осетин Панкисского ущелья с фактами нападений, избиений, разбоя. Несколько сотен осетин Панкиси и Кахетии подписали заявление с просьбой помочь вернуться на историческую родину. Проблема в том, как вывезти имущество. Подготовили для этого несколько “КамАЗов”. Однако власти Грузии отказались выделить сопровождение для машин. Не хотят брать на себя ответственность и миротворцы.

Поздней ночью наша машина застряла в снегу на Рокском перевале. Бесконечная вереница огромных “КамАЗов” стыла в едва освещенной фарами мгле. В этих машинах везут из России на цхинвальский оптовый рынок, который почему-то называется ТЭК, муку, крупу, макароны и зерно, за счет которых живет вся Грузия. Водители “КамАЗов” ждали своего часа: совсем поздно, уже под утро, сумма, которую за проезд положено платить российским пограничникам и осетинским таможенникам, существенно уменьшается. Пока водитель наматывал на колеса цепи, мы со спутницами разговорились. Бабушка и внучка ехали из Боржомского ущелья во Владикавказ.

— В гости?

— Да нет, домой. Мы и там живем, и здесь.

Жизнь на два дома — это реальность, в которой существует сейчас разделенный осетинский народ. Жители Южной Осетии ездят через перевал без визы. Жителям остальной Грузии визы нужны. Впрочем, если визы нет, эта проблема, говорят, решается на месте за 500 рублей. Недорого.