Убивая очередную старушку, маньяк аккуратно затворял за собой дверь и вешал на нее амбарный замок.
Он охотился только за слабыми немощными бабушками. Сначала в Орехово-Зуеве думали, что в районе лютует банда, а оказалось, преступник действует в одиночку. Его искали среди пассажиров такси, а он сходил с подножки автобуса и пешком шел в понравившуюся деревню. На его месте ожидали увидеть матерого волчару, а он оказался двадцатилетним рассудительным пареньком в бейсболке.
Маньяк, терроризирующий две последние недели всю округу, в минувшую субботу наконец сел за решетку и теперь подробно рассказывает сыщикам, как и почему убивал старушек.
Серия беспощадных убийств началась в Орехово-Зуеве в конце марта.
19 марта в благополучной деревне Губино в 20 км от Орехово-Зуева в подполе собственного дома был обнаружен труп 81-летней бабушки Елкиной, причем с проломленной головой.
Не успели соседи оправиться от шока, как на следующий день в той же деревне находят новую жертву, 77-летнюю бабушку Кокунову. Пока в милиции раздумывали, связывать ли оба убийства в Губине, 1 апреля пришло известие о смерти сразу трех пожилых женщин.
В деревне Коровино, в 30 км от Орехово-Зуева, была найдена убитой в своем доме 76-летняя Лидия Смирнова. В доме напротив в погребе нашли ее подругу с проломленным черепом, 74-летнюю Анну Давыдову. В тот же день в деревне Кудыкино, в 12 км от Ликино-Дулева, был обнаружен труп 72-летней Ольги Брусникиной. На этот раз сомнений быть не могло: речь идет о серийном маньяке. И первое впечатление: все эти зверства — дело рук психбольного.
Вся милиция была поставлена на уши. Задача — задержать преступника и не допустить нового кровопролития. А как не допустить, если в одном только Орехово-Зуевском районе 180 деревень, а одиноких доверчивых бабусь во много раз больше?
По окрестностям Орехово-Зуева, как густой летний туман, начинают ползти слухи. В районе, дескать, орудует банда, которая жестоко расправляется со старухами и похищает их “гробовые” сбережения.
По дороге, изуродованной жуткими рытвинами, мы добрались до деревни Коровино. Она выглядела вымершей. За два часа, что мы там провели, встретили от силы трех человек. А здесь ведь больше 60 дворов и молодежи живет много.
Дом погибшей Анны Давыдовой стоит на самом краю деревни. Низкая калитка рухнула от одного моего прикосновения. Домик крепкий, но в палисаднике грязные барханы из снега, куча хлама, рассыпанная поленница. Сразу видно — мужчины в доме нет. Жила хозяйка бедно. Пенсия около тысячи рублей, родня далеко, да у них самих семьи... Долгое время Анна работала в колхозе, потом почтальоном. “Добрая, отзывчивая, для каждого ласковое слово найдет и совет даст” — так вспоминают о ней односельчане.
Как все происходило в тот страшный день, представить себе довольно легко. Услышав стук, бабушка Аня заковыляла к двери. И, наверное, удивилась или даже обрадовалась неожиданным гостям: может, родные из города приехали...
А напротив дом ее подруги. Лидия Смирнова до пенсии работала в Дрезне на ткацкой фабрике.
Получилось так, что трупы обеих подруг обнаружил завклубом Виктор Валин.
Пуховый платок в крови
Первого апреля он должен был везти старушек получать новые паспорта. Вечером зашел к обеим, чтобы договориться о времени. Но не застал. Заехал утром. Картина была такой же. И особенно насторожило, что у Давыдовой ворота открыты, куры гуляют, терраса нараспашку, а на внутренней двери замок. Вместе с милиционерами мужчина вошел в дома обеих женщин.
У Смирновой дома словно Мамай прошел. Хозяйка лежала на кухне, около печки. Голова проломлена, пуховый платок весь пропитан кровью. Рядом валялась огромная фомка, вся в крови.
— Я видел, что на табуретке около кровати у нее топорик лежит, — вспоминает Виктор Дмитриевич. — Это она его для самозащиты положила, у нас так многие делают. Но воспользоваться им не смогла. Старенькая ведь совсем бабулька была, еле ходила. Он зашел, она испугалась и про топор уже не вспомнила.
А когда спустя несколько часов, предчувствуя неладное, зашли в дом и к Давыдовой, даже вздрогнули. В избе был идеальный порядок. Выметены половицы, вещи на своих местах, а старенький приемник передает бодрую музыку. “Павловна! Ну где же ты?” — захотелось позвать хозяйку. Он еще надеялся увидеть Давыдову, может, связанной, но живой. Но кто-то уже поднял половицу, заглянул в подпол и безапелляционно заявил: “Труп”.
Коровино — старообрядческая деревня, в ней всего три православных человека, убитая Давыдова — одна из них. Поэтому бабушек отпевали в разных храмах и похоронили на разных погостах.
Местная жительница Валентина говорит, что после убийства жить здесь стало страшно. Она, конечно, надеется на собаку, огромный Акбар добросовестно облаивает и своих, и чужих, но на всякий случай сделала разрешение на газовое оружие. “А потом, может, ружье куплю”, — говорит женщина на полном серьезе и уходит в дом.
Страхом здесь пропитан даже воздух. Местные отказывались пускать нас в дом, неохотно разговаривали на улице, как огня боялись фотоаппарата.
— Я здесь живу больше 50 лет, — качает головой завклубом, — и могу сказать, что из криминала у нас случались только драки, а последнее убийство в наших краях было еще до войны. И тут такое!
Высокий и крепкий Валин виду не подает, что боится, но, прежде чем поговорить с прессой, записывает на клочке бумаги номер нашей машины, а в разговоре задумчиво говорит:
— Вечером в клуб пойду, так надо железку, что ли, в карман положить.
Опера бросили все силы на раскрытие страшных преступлений, но об убийце было известно крайне мало. Жертву он выбирал в одном из крайних домов. Чаще всего к дому подходил через заднюю калитку. Почти во всех случаях наносил удар по голове обухом топора, который брал во дворе или избе. После убийства трупы почти всегда сбрасывал в подпол. В доме жертвы искал деньги, поэтому все переворачивал вверх дном.
Уходя, преступник всегда закрывал за собой входную дверь и вешал на нее замок, выигрывая время.
“У меня брать нечего”
Деревня Кудыкино совсем рядом с Ликино-Дулевом. Она побольше Коровина — здесь 150 дворов, есть своя церковь и магазин.
— У нас весь народ взбаламученный, — вздыхают деревенские. — Теперь все двери держим закрытыми и никого не пускаем.
Здесь убита Ольга Алексеевна Брусникина, бывшая спортсменка, биатлонистка, заслуженный тренер.
Одиннадцать лет назад она переехала сюда из Зеленограда, где последнее время работала в тире — стреляла-то превосходно.
— Она совсем плохая была, — рассказывает ее подруга Тамара Павловна, — у нее болел позвоночник, она плохо ходила, ее мучили боли из-за поврежденного лицевого нерва. Прогрессировал склероз. Но вот когда к ней приезжали ее бывшие воспитанники-лыжники, она часами с ними разговаривала, тогда у нее ничего не болело. Дверь Брусникина днем всегда держала открытой: “У меня брать нечего. А если пенсию попросят — сама отдам”. Накоплений у нее не было, наоборот, еще и отдаст кому, скажет: “У них дети, им нужно”.
— Во дворе даже ничего сломано не было, — вспоминает Тамара Павловна, — он открыл калитку и спокойно прошел в дом. Ее любимая собачка уже который день в руки никому не дается, а все время сидит во дворе и смотрит на дорогу. Ждет ее, наверное.
Убийцу в детстве наказывала бабушка?
Стали опрашивать население пострадавших деревень. Выяснилось, что в одном доме старушка не пустила незваного гостя в дом и тем самым спасла себе жизнь.
Опросив сотни людей, нашли четырех свидетелей. На чужака, как оказалось, обратили внимание многие. Так выяснилось, что неизвестный передвигается на электричках и автобусах, преступления совершает в дневное время, с 12 до 18 часов.
Социальные работники составили список одиноких стариков, и милиция ходила по дворам, искала, вдруг среди них окажутся мертвые. Так, 3 апреля в Ликино-Дулеве в частном доме нашли труп 80-летней Полины Гусаровой. Все те же обстоятельства, за исключением орудия убийства. Топора убийце найти, как видно, не удалось, и он задушил несчастную электропроводом, который попался ему под руку. Весь личный состав УВД, укрепленный сотрудниками уголовного розыска ГУВД Московской области, взялся за поиски.
Начальник убойного отдела ГУВД Московской области Сергей Поляков ездил по Владимирской и Тверской областям, пытаясь найти ниточку там, где зарегистрированы аналогичные нераскрытые преступления.
— Такое преступление можно раскрыть только “ногами” и при помощи населения, — объяснил “МК” Сергей Поляков. — Обычные методы раскрытия преступлений здесь не годятся. Ведь преступник убивает в одиночку, в разных районах, ни с кем это не обсуждает.
Все 180 деревень Орехово-Зуевского района на это время были взяты под особый контроль. Попутно, как это обычно бывает, раскрыли несколько преступлений, но долгожданная рыбка в сети все не попадалась.
Следователи обратились за помощью к психоаналитикам. Те предположили, что убийцу в детстве воспитывала бабушка и в качестве наказания запирала его в подпол.
Сто двадцать сотрудников милиции перекрыли дороги в тех деревнях, где он уже появлялся. Часть личного состава отправилась туда, где, по сообщениям населения, видели незнакомца со схожими приметами, а таких сигналов поступало до сорока в день.
Но Раскольников, почуяв за собой хвост, затаился. А опера с ужасом следили за сводкой происшествий.
— Знаете, самое страшное было в пятницу днем, — говорит начальник УВД Орехово-Зуева Юрий Дойников, — когда у меня в кабинете шло очередное рабочее совещание по старушкам. На нем присутствовали представители областного ГУВД и областной прокуратуры. Я докладываю, как мы все замечательно предусмотрели, где расставили пикеты, как работаем с населением. И вдруг в 15.30 звонок. В деревне Войнова Гора зарублен топором пожилой мужчина. В моем кабинете — немая сцена, как в “Ревизоре”. Все думали об одном и том же. Неужели проморгали, неужели все зря...
Вскоре выяснилось, что в Войновой Горе обычная бытовуха — дочь в ссоре порешила родителя.
За поиски взялись с новой силой. На подозрении были разносчики пенсий, психбольные и наркоманы. Лица, воевавшие в Афганистане и Чечне. Горы бумаг, рапортов, объяснений. И количество пухлых томов уголовного дела росло как на дрожжах.
Калитка на одной щеколде
...В минувшую субботу он действовал по обычному плану, который столько раз приносил ему удачу. Присмотрел заброшенную избу. Подворье не чищено, ни гаража, ни машины поблизости. Все в порядке, мужика здесь не было тыщу лет.
Калитка была закрыта на одну щеколду. Какие же дуры эти бабки! Прошел по тропинке, легко открыл дверь и вошел в дом...
В этот раз он, к счастью, ничего не успел. На незнакомца обратила внимание соседка, через несколько минут в дом ворвались опера и скрутили “долгожданного визитера”. Бабушка, которая осталась жива просто чудом, не знает теперь, каким богам молиться.
Милиционеры с черными кругами под глазами от постоянного недосыпа тоже в оцепенении — опоздай они на минуту, и на руках у них был бы седьмой труп...
Раскольников оказался двадцатилетним парнем родом из уральского городка, с шестью классами образования, жил во Владимирской области. В Орехово-Зуевский район ездил как на работу. При себе у него были кожаные перчатки, в которых он привык убивать, и отвертка, которую он использовал, чтобы открывать двери.
Денис П. ранее не судим, правда, теперь это дело времени. К нему еще до этих гастролей накопились вопросы у коллег орехово-зуевских милиционеров из Твери, Москвы и Владимирской области. Везде речь идет об убийствах стариков по аналогичной схеме.
Опера не удержались и первым делом спросили задержанного, не дрогнула ли у него случаем рука убивать стареньких и немощных старушек.
— Жалко, конечно, — признался паренек, — но себя еще жальче. Денег-то на жизнь не было...
На первых допросах в субботу он спокойно признался в четырех убийствах, но, как стало известно “МК”, следователи ждут от него большего, считая, что задержанный “забыл” как минимум еще о двух убийствах на орехово-зуевской земле и о пяти во Владимирской области. О его подвигах в Москве и Твери речь пойдет, видимо, позже. В милиции говорят, что, по их данным, Денис открыл охоту на стариков с августа прошлого года.
“Тварь я дрожащая или право имею?” — помните, мучился литературный Раскольников у Достоевского. Настоящий Раскольников не затруднял себя такими заумными размышлениями.
