“Сегодня все помыслы связаны с Ираком, горячие головы даже призывают выступить на стороне Саддама. А ведь с Америкой мы уже не раз негласно воевали. Например, в совершенно секретной трехлетней Корейской войне 1950-х, о событиях которой наш народ почти ничего не знает. Американцы же, я уверен, отметят эту дату. Несмотря на то что, имея полное превосходство в воздухе, проиграли нам небесные битвы со счетом 4:1!
С.М.Слепян, участник Корейской войны, г. Москва”.
По ночам Семену Михайловичу Слепяну снятся обломки советских самолетов и погибшие товарищи. То, что когда-то было летчиком, часто не превышало одного килограмма. Остатки формы для веса набивали песком и отправляли на кладбище. Тех, у кого звание было выше майора, хоронили в Советском Союзе под Владивостоком и Читой. А солдат и младших офицеров клали в чужой земле — в Порт-Артуре и порту Дальнем. Родственники даже не знали, что человека уже нет в живых. Секретная война, правительственная командировка...
По некоторым оценкам, в этой войне погибли полтора миллиона корейцев и миллион китайцев. И до сих пор нет официальных данных о советских солдатах. Сколько их там полегло?..
Советские войска попали в Китай “по приглашению” китайского лидера спустя два года после начала Корейской войны. Летом 1950 года социалистическая Северная Корея напала на Южную с негласного согласия СССР. За два месяца северокорейские войска заняли почти весь Корейский полуостров. Совет Безопасности ООН признал Пхеньян агрессором и призвал все государства оказать помощь Южной Корее.
Как только в войну вступила Америка, северокорейцы запросили помощи у Китая. На фронт было переброшено 180 тысяч так называемых китайских народных добровольцев, в действительности — солдат регулярной армии. Еще через месяц их численность достигла полумиллиона. В ноябре китайские войска внезапно атаковали американцев и оттеснили их за 38-ю параллель.
У США было полное превосходство в воздухе. Пешие китайцы не могли с ними тягаться, и тогда советское правительство отправило на помощь “братьям” кожедубовский 64-й истребительный авиационный корпус.
— Американцы выступали под эгидой ООН, а мы в Корее якобы вообще не воевали, — рассказывает Семен Михайлович, работавший в советском штабе заведующим секретным делопроизводством. — Поэтому у нас были ограничения в воздухе: дальше 38-й параллели летать запрещалось. Как-то два командира полков поднялись в воздух и перелетели демаркационную линию, разбомбили два аэродрома и вернулись обратно. Кожедуб устроил им скандал, посадил на губу. Руководство страны боялось, что наших собьют, привезут на Генеральную Ассамблею и тыкнут пальцем: “Вот ваш солдат! Вы воюете!”
У советских летчиков была установка: живым не сдаваться. А для русских корейцы, китайцы — все на одно лицо. Бывало так, что раненый летчик стрелял в себя, а бежавшие к нему оказывались “своими” — китайцами...
Награду за сбитый американский самолет получить было довольно сложно. Чтобы его засчитали, нужны были показания свидетелей, подтвержденные кадрами фотокинопулемета (без этого невозможно было выстрелить), и номера запчастей подбитого самолета. Но часто самолеты падали в залив. Попробуй-ка отыщи его там! Номера нет, подтверждений тоже.
Но несмотря на все перипетии, в этой войне мы уничтожили 1340 самолетов противника.
* * *
За территорию авиационного гарнизона в Китае русские солдаты выезжали только по спецзаданию. Приезжая в город, сразу шли в военкомат. Там выписывали документ и приставляли китайца, который полностью отвечал за жизнь советского товарища. Первое, что делал китаец, — вел “рус Ивана” в... ресторан. Кормил-поил на отпущенные деньги, а сам стоял рядом, не смея даже присесть за стол. А когда старший товарищ почивал в поезде, китаец дежурил у двери.
— На русских китайцы тогда молились: все вооружение — из СССР. У нас даже поговорка ходила: “Мао — пиши, Сталин — давай”. Кстати, мы были одеты в китайскую форму. Только под воротником были разные значки: у китайцев — профиль Мао Цзэдуна, у русских — изображение Ленина, Маркса, Энгельса и Сталина.
* * *
— Китайцы сражались плохо, летели куда попало. После второго вылета они вылезали из самолета и падали от бессилия. Их уносили на носилках. Физически они были очень плохи, потому что их кормили одним рисом. И только Кожедуб убедил Мао, что китайских летчиков нужно перевести на “летное питание”, которое было у наших летчиков: шоколад, колбаса, масло, икра и даже стопка водки по праздникам.
Корейцы и китайцы во время войны страшно голодали. Но работали как подорванные. Русские солдаты даже прозвали китайцев “двухковшовыми шагающими экскаваторами “малютка”. Представляете картину: толпа китайцев, у каждого на плечах — два коромысла с плетеными ковшами-корзинками, и все бегают трусцой вокруг сопки. Это они таким образом утрамбовывали взлетно-посадочную полосу. Полоска получалась — любо-дорого посмотреть.
— Это еще что, — вздыхает Слепян. — Мы приехали в гарнизон, в Каундянь, в 37-градусный мороз, а жилья для нас нет. Так чтобы нас разместить, китайским солдатам по-быстрому приказали выселиться из бараков. Утром трупы китайцев грузили на машины, как дрова. Простых китайцев их же начальство за людей не считало...
* * *
Корейская война началась для советских солдат с неожиданной встречи. Как-то поезд остановился в Маньчжурии, недалеко от селения, и ребята вышли из вагона покурить. За кордоном нашей и китайской контрразведки, они увидели “других” русских. Семен Михайлович отворачивается в сторону и незаметно вытирает слезы:
— Это были русские, понимаете, самые что ни на есть русские люди! Остатки так называемой “банды атамана Семенова”, которые бежали в Китай еще во время Гражданской войны. Они протягивали к нам руки, плакали навзрыд...
Семен Михайлович вот уже несколько лет не выходит на улицу. В прошлом здоровый, энергичный, сейчас он инвалид I группы и с трудом преодолевает расстояние от кресла до входной двери. Слепян уверен, что именно в Корее растерял свое здоровье. Климат был — не приведи господи! А еще доставали несметные тучи комаров. Перед сном над каждой кроватью на четырех бамбуках вешали два слоя сетки. Влезали под нее и с фонариком перебивали всех комаров, по-другому спать не ложились. Утром ждал новый “сюрприз”: земля в мокрицах. Идешь по ним, а ощущение, будто наступаешь в глину. К вечеру на земле не оставалось ни крошки: мокрицы подчищали все подчистую.
— Сейчас можно рассуждать, нужна была советским людям эта война, нет ли, — с недовольством замечает Семен Михайлович. — Тогда нам подобные мысли в голову не приходили. Был приказ — и все тут! К тому же социализм должен был завоевать весь мир. Тогда была коммунистическая пропаганда, сейчас — капиталистическая. Вот, по-моему, и вся разница...
Недавно знакомая Семена Михайловича побывала в Китае. Говорит, что более запущенного кладбища, чем советских летчиков в Даляне (Порт-Артуре), в жизни не видела...
