Экзотические репортажи с фронтов иракской войны незаметно сняли с повестки дня ее первопричину. Если отбросить известную догму о том, что Хусейн с пробиркой сибирской язвы в руках — всемирная угроза, то встает более глубинный вопрос: каковы истинные причины американского вторжения?
За ответами “МК” обратился к эксперту в области международных отношений, директору Института США и Канады, члену-корреспонденту РАН Сергею Михайловичу РОГОВУ.
— Почему США пошли на конфликт с ООН, с большей частью пацифистски настроенной Европы и все же начали эту войну?
— Война против Ирака — не региональная война. Это — война с глобальными целями, которые были предопределены исходом другой войны — холодной. 10 с лишним лет назад прекратил свое существование Советский Союз, и с тех пор США шаг за шагом пытаются закрепить за собой статус единственной сверхдержавы. Причем нынешняя команда администрации Буша — это, по существу, команда Буша-старшего, естественно, без папы, которая уже в 92-м году впервые изложила свое стратегическое видение, как обеспечить лидерство за Америкой.
— Выходит, иракская война — это война “идеологическая”? Но ведь очевидно, что это и “экономическая” война — за иракскую нефть, за подряды на послевоенное восстановление Ирака, которые уже раздаются направо и налево...
— Это упрощенное восприятие. Да, было время, когда военно-промышленный комплекс США поглощал 10—15% внутреннего валового продукта. Уже при Рейгане он упал до 6% ВВП, при Клинтоне сократился до 3%. И отсюда профицит федерального бюджета и процветание Америки 90-х годов. Сегодня же военный бюджет США — 400 млрд. долларов, не считая дополнительных расходов на войну в Ираке. Это очень большая сумма. Но американский валовой внутренний продукт — 10 с половиной триллионов долларов! Военно-промышленный комплекс США, несомненно, не исчез, продолжает существовать, но это фактор второстепенный по сравнению с фактором идеологическим — обеспечить беспрекословное доминирование Америки в XXI веке.
— Разве иракский “столетний” нефтяной запас — не лакомый кусок, который достанется победителям?
— Нужна ли Америке иракская нефть? Сегодня Соединенные Штаты могут иметь доступ по приемлемой цене к источникам энергии, к источникам нефти в любом районе. И, кстати, Саддам Хусейн в рамках программы “нефть за продовольствие” продавал США почти половину своей нефти. Для американцев покупать эту нефть не было проблемой.
Вообще-то американская экономика очень здорово изменилась за последнее десятилетие. Если на долю нефтяного сектора в 1973 году приходилось около 10% американского ВВП, то сейчас — меньше трех. Притом что стоимость импорта нефти — это 1% ВВП США. Конечно, есть интересы конкретных компаний, которые не прочь бы получать дополнительную прибыль от этой нефти. Однако она будет равна 1% стоимости войны против Ирака! Ну, может быть, 2%, то есть — несколько миллиардов долларов. Притом что сама война обойдется американцам в 100 млрд., если не больше. Так что если Ирак провалится к чертовой матери, американская экономика от этого ничего не потеряет. Так же, как, впрочем, и российская: у нас есть своя нефть и свой газ.
— Судя по тому, как принималось решение о войне — фактически единоличной волей Джорджа Буша, у него свой, особый интерес в этой рискованной военной кампании?
— В администрации Буша-младшего ряд ключевых позиций заняли представители очень небольшой группы. Это неоконсерваторы, люди крайне идеологизированные, в свое время ненавидевшие Советский Союз, всячески противившиеся разрядке. Духовным лидером этой “могучей кучки” до последнего времени являлся глава экспертного совета министерства обороны США, идеолог стратегии нынешней военной кампании в Ираке Ричард Перл*. (* 28 марта Перл подал в отставку не из-за иракского скандала - его уличили в финансовой нечистоплотности. — Ред.).
И нынешний вице-президент Дик Чейни, который у Буша-старшего был министром обороны, и шеф Пентагона Дональд Рамсфельд — все они духовные “братья по крови” из компании неоконсерваторов, движимых идеологией американской сверхдержавности. Оттуда же перекочевали фигуры менее заметные, но той же закваски.
— И Буш-младший зависит от них?
— По аналогии с российской политической палитрой это выглядит так, как если бы анпиловская команда заняла ключевые посты во власти. И вот президент воспринимает ту линию, которую ему диктуют американские анпиловцы. Получается, что эта линия становится: а — сначала политикой администрации президента; б — ее поддерживают конгресс (где на 2 голоса больше у республиканцев) и сенат (где на 20 голосов больше). И дальше, когда США выходят уже на международную арену, эта группа людей осуществляет политику сверхдержавы. Ирак в данном случае — просто предлог, полигон, на котором отрабатывается стратегическая задача.
— Но можно ли отрицать, что американская модель совсем неплоха? Если США сумели благодаря ей добиться такого процветания для своего населения, то что дурного в том, что и другие страны возьмут ее за образец? Ведь в Ираке, вспомним, царит тоталитарный режим, а Хусейн — диктатор!
— Наши левые, призывающие поддержать Ирак в его противостоянии с США, забывают, как Саддам Хусейн, едва придя к власти, зверски расправился с компартией Ирака. Я помню, как в 1981 г. на Международной молодежной конференции в борьбе за мир я встретился с иракскими коммунистами и они рассказывали мне, что сделал Саддам Хусейн с их семьями. Мне было мучительно стыдно за свою страну, которая называлась Советский Союз, за то, что он оказывал помощь Хусейну. Несомненно, это авторитарный диктаторский режим.
Но посмотрите на саудовский режим — это что, демократия? Тем не менее лояльный союзник США, потому что американские интересы связаны с этим режимом. И именно саудовский режим обеспечивает Соединенным Штатам доступ к нефти в тех размерах и по той цене, которая устраивает США. Можно вспомнить и других, которые у Америки в фаворе...
— Тем не менее для всего мира демократический Ирак, наверное, предпочтительней того Ирака, который мы имеем сегодня. Этот Ирак стал занозой для ООН и головной болью для европейских правительств, у которых есть иные заботы, чем улаживать распрю Саддама с Бушем.
— На мой взгляд, липой являются рассуждения об установлении в Ираке демократической модели. Если в Ираке или в большинстве исламских стран сегодня провести действительно демократические выборы, то победят радикальные исламисты. Победят те или иные течения исламского фундаментализма, которые сегодня все больше и больше разворачиваются против Запада, против Америки.
— Но в Афганистане США удалось осуществить демократизацию, убрать со сцены талибов и расчистить дорогу коалиционному правительству.
— Демократии в Афганистане нет и не будет еще очень долго. Вторжение США в Ирак действительно наводит на аналогии с Афганистаном, но Афганистаном 1979 года, когда Советский Союз ввел туда войска. Ведь мы тогда действительно верили, что социализм — та модель, которая осчастливит эксплуатируемых афганских крестьян. Но выяснилось, что у афганцев сознание совершенно другое. Они записывались не в колхозы, а в моджахеды и начинали стрелять в нас. Такое же идеологическое ослепление существует сегодня и в Вашингтоне. Со своим идеологическим лозунгом “Свободу Ираку” США ввели войска, а иракский народ не выбегает на улицы, цветами не машет.
— России как будто в этом конфликте нечего терять, кроме частных интересов наших нефтяных компаний и весьма зыбких экономических связей.
— И тем не менее мы в первую очередь должны сделать выводы для себя. Вырисовываются два не очень приятных сценария. Первый — Америка одержала малой кровью быструю победу, заставив всех несогласных поджать хвост.
Второй вариант — Америка завязла в Ираке. Израиль решает силовым путем палестинскую проблему. Турция решает силовым путем курдскую проблему. Индия решает силовым путем пакистанскую проблему. В мире начинается игра без правил, воцаряется хаос.
Для нас, конечно, плох и тот вариант, и другой. Нам выгоден был бы такой сценарий, который вернул бы американцев в правовое поле. Это сделать очень трудно, но я не считаю, что это невозможная задача.
