Великий вратарь Алексей Хомич называл самыми опасными для себя форвардами англичанина Мэтьюза, а также наших Боброва и Пономарева. Александру Семеновичу, одному из лучших бомбардиров в истории советского футбола, сегодня, 23 апреля, исполнилось бы 85 лет. Прекрасный повод вспомнить о человеке, которого ставят в один ряд с самыми яркими бомбардирами мира...
Из досье “МК”. Пономарев Александр Семенович, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР. С 1936 по 1941 гг. — в команде “Трактор” (Сталинград), 1941—1950 гг. — в “Торпедо”, 1951—1952 гг. — в “Шахтере”. На его счету — 250 матчей, 168 мячей. Призер чемпионатов СССР, обладатель Кубка СССР, капитан “Торпедо”. Главный тренер юношеской сборной СССР (1957—1958), олимпийской (1972 г., третье место на Играх), национальной (1972 г., второе место на чемпионате Европы). В 1962 году футболисты московского “Динамо” под его руководством стали серебряными призерами, в 1963-м — выиграли чемпионат СССР.
Футбол Пономарева — особый случай, у него нет аналогов: возьмите его обводку, рывок с мячом, таран или удар... Он напрочь лишал вратарей возможности сориентироваться. Бил сильно и точно пыром (носком бутсы).
— И человечище он был яркий, — вспоминал Анатолий Тарасов. — Рожден был лидером и во всем стремился быть первым.
Даже выводя команду на поле, Пономарев всегда шел на 2—3 шага впереди всех. Он спешил на святую для него землю футбола...
* * *
Футбольную карьеру Пономарев начал в 1936 году в команде “Спартак” (Харьков). И через три месяца был отчислен за... бесперспективность. В том же году он играл за сталинградский “Трактор” — и футбольный мир узнал, что в стране появился выдающийся центрфорвард.
* * *
Наталья Александровна, дочь Пономарева, вспоминает: “В 1936 году “Трактор” стал одним из лидеров чемпионата страны. Ведущими игроками команды были Василий Проворнов и папа. И вот волевым решением руководителей силовых ведомств Пономарева перевели в московское “Динамо”, Проворнова — в ЦДКА. “Трактор” стал проигрывать матч за матчем. В городе начались волнения, и свершилось, казалось бы, невероятное: футболистов вернули в “Трактор”. Оказывается, проблема их насильственного перевода в Москву решалась на заседании Политбюро ВКП(б), и в постановлении, подписанном самим Сталиным, было сказано: “Отменить приказ о призыве в органы Пономарева и Проворнова”.
* * *
Пономарев был труженик, до седьмого пота, до самоистязания. В 1948 году ему рассказали, что кто-то где-то забил мяч, падая на спину через себя. “А ты сможешь?” — подначивали друзья. И он стал тренировать этот прием. И вот в матче с московским “Динамо” он забил фантастический мяч: ударом через себя в верхний угол ворот Хомича. Будучи в гостях у Алексея Петровича, напомнил ему об этом эпизоде. Великий вратарь встрепенулся: “Я всегда очень переживал, даже злился, когда пропускал. Тот мяч Пономаря мне снился, но он был неповторимый и не вызвал ни огорчения, ни злости”.
* * *
“Лужники”. Матч “Спартак”—“Торпедо”. Всегда стремился занять место рядом с Николаем Петровичем Старостиным: обязательно услышу что-то очень интересное. Атака торпедовцев, сильный прострел с фланга, но к летящему вдоль штрафной площади мячу не успевают ни защитники “Спартака”, ни атакующие торпедовцы. Николай Петрович: “Это мяч Пономаря”. “Да мяч же летел пулей”, — стремлюсь продолжить разговор. “Да, пулей, но это ведь был Пономарь.”
* * *
В 1951 году между Пономаревым и очень высоким начальником произошел конфликт. Через много лет финал этой истории мне поведал замечательный футболист, партнер Пономарева Георгий Иванович Жарков:
— Саша подал заявление об уходе из “Торпедо”. Он, видимо, предполагал, что его значимость для команды возьмет верх, бумагу порвут, ударят по рукам, и конфликт будет погашен. Ничего подобного. Ему предложили освободить ведомственную квартиру. А у него семья — пять человек. Но и это его не остановило: “Моей ноги в “Торпедо” больше не будет”, — сказал Саша. Узнав о случившемся, министр угольной промышленности СССР Засядько тут же предоставил Пономареву прекрасную трехкомнатную квартиру на Новопесчаной улице. Так он оказался в донецком “Шахтере”, и команда тут же заняла третье место.
* * *
Наталья Александровна: “Для папы слово — закон. Через много лет Владимир Васильевич Мошкаркин, один из руководителей нашего футбола, обратился к нему: “А если тебе предложат принять “Торпедо”?” Это был скорее не вопрос, а предложение, согласованное в верхах. Папа ответил: “Я решений не меняю”.
* * *
Последний мяч в международном матче он забил в 1968 году. Пономарев тогда работал с финским клубом “Упон Палло”. Команда отдыхала на Канарах. Там же была одна из профессиональных команд Европы. Состоялся товарищеский матч. Финны проигрывали — 0:1, кто-то получил травму. На замену вышел, уже с небольшим животиком, 50-летний тренер. С его передачи финны сравняли счет. А за несколько минут до конца игры получили право на штрафной удар. Игроки, как по команде, обратили взор к тренеру. Они видели, как он пробивает штрафные на тренировках. Разбег, удар поверх “стенки” — и мяч в воротах!
* * *
Давид Карапетян, друг Владимира Высоцкого, переводчик:
— 1970 год. Высоцкий летел на три концерта в Ереван. Тем же рейсом в столицу Армении возвращалась футбольная команда “Арарат” во главе с Пономаревым. Поэт и тренер беседовали на протяжении всего перелета. Договорились созвониться. Встреча состоялась на квартире Пономарева. Прекрасные блюда, выпивка. Но Высоцкому пить было нельзя, отказался от рюмки и Александр Семенович. “Володя, я очень хотел бы тебя записать”, — прямо сказал он. Высоцкий взял гитару: “Посвящаю эту песню кумиру моей юности Александру Пономареву”. И запел “Охоту на волков”. Закончил с пожеланием: “Когда ваша команда будет проигрывать, ставьте эту запись, чтобы подбодрить игроков”. В конце вечера Высоцкий сказал: “С вами приятно петь, Александр Семенович, вы чувствуете песню. А я вот на поле подыграть бы вам не смог”.
* * *
Рассказывает Эдуард Мудрик:
— После чемпионата мира 62-го года Лев Яшин оказался под огнем несправедливой критики, оскорблений. И решил закончить с футболом. В этой ситуации и проявились педагогический талант и человеческие достоинства нашего тренера. Он внушил Яшину: необходимо отдохнуть от футбола, заняться любимой рыбалкой, охотой, пожить отдельно от команды с семьей. Лев Иванович восстановился — и вернулся в команду. В 63-м году начал играть — после травмы заменявшего его Владимира Беляева. Перед каждой игрой тренер не уставал повторять игрокам, а особенно нам, защитникам: “Берегите Леву, не давайте бить по нашим воротам. К нему обязательно должна вернуться уверенность”. Яшин отыграл сезон отменно: в 25 играх пропустил всего 14 мячей! Много матчей провел “на ноль”. Затем был включен в сборную мира, признан лучшим футболистом Европы.
* * *
Много лет крепкая дружба связывала Пономарева с прекрасным поэтом-фронтовиком Михаилом Лукониным. Он и его друзья — Владимир Соколов и молодой Евгений Евтушенко — обязательно посещали матчи “Торпедо”, а потом вчетвером собирались у кого-нибудь на квартире. Соколов через много лет рассказал мне, какое огромное впечатление на него произвела личность Пономарева: он интересовался поэзией, новыми книгами... И, что особенно отрадно, наслаждался игрой своих именитых соперников.
* * *
Никита Симонян, заслуженный тренер СССР:
— Часто размышляю на тему “Жизнь и человек”. Нахожу общее у больших поэтов и выдающихся футболистов: в нашей стране они умирают трагически рано. Думаю, потому, что расходуют себя без остатка, все отдают любимому делу. На память приходят Пономарев, Бобров, Яшин, Стрельцов, Метревели, Месхи, Сальников...
* * *
Наталья Александровна: “В 1972 году папа был назначен тренером сборной. Помню, команда вернулась в Москву после осенних сборов в Болгарии. Он был в ужасном состоянии, согнутый пополам от хронической язвы желудка. Провел 18 дней в реанимации, несколько дней был в коме, и нам с мамой разрешили с ним проститься. Но произошло чудо: он через два дня пришел в себя и пошел на поправку. В мае ему сделали операцию. Накануне он сказал: “Если все пройдет успешно, уйду из большого футбола, буду работать с мальчишками”. Но... уже в июне был на чемпионате Европы, где советская сборная заняла второе место. Причем поехал туда смертельно больным. Об этом знало футбольное начальство, но ему предложили возглавить сборную на Олимпиаде-72. Команда заняла третье место. А затем слег окончательно. До самой смерти он оставался в должности старшего тренера сборной!”
P.S. В том, что он был великий футболист и выдающийся тренер, сомнений нет. Но вот что непонятно и огорчительно одновременно. Нет стадиона имени Пономарева, скажем, в Волгограде, где начался его блистательный путь, нет памятника на “Аллее славы” в “Лужниках”. Очень хочется, чтобы хоть сегодня, в день его 85-летия, наши футбольные руководители вспомнили об Александре Семеновиче...
