Среди жителей маленькой деревушки Белавино, что в Ярославской области, с недавних пор ходит черное поверье. Не дай бог никому ночью оказаться на развалинах старого сельпо! Ровно в полночь там раздается плач девочки — громкий, надрывный. И кто случайно услышит этот плач — обязательно оглохнет или совсем исчезнет.
Старый белавинский магазин, от которого теперь остался только фундамент, действительно место проклятое. Подвал этого некогда красивого домика с резным наличником стал могилой для более чем десятка клиентов ярославского благотворительного фонда “Партнер”. А рыдающая по ночам девочка — 17-летняя Саша Кукушкина — одна из тех, кто оказался втянут в смертельный конвейер.
Без вести пропавшие
У сотрудников правоохранительных органов исчезновение человека редко вызывает профессиональный интерес. Тем более когда у пропавшего нет родственников и никто не обивает пороги милицейских начальников, умоляя сделать хоть что-нибудь. Убийство — это понятно: есть труп, и, хочешь не хочешь, надо по нему работать. А без вести пропавший — это вроде как и не преступление, особенно если кто-то где-то видел исчезнувшего. Значит, живой, значит, сам прячется.
Эта уникальная способность одиноких стариков и алкоголиков исчезать, не оставляя после себя следов, привлекает бандитов всех мастей. Особенно когда у одиночки есть квартира...
20 августа 1998 года в Ярославле исчез 28-летний священник-старообрядец Дмитрий Растегаев.
— Я много лет был знаком с отцом Дмитрием, — рассказывает соратник Растегаева Геннадий. — Он никому не умел отказывать. Верующие ходили к нему толпами, причем не только в церковь. Часто он принимал братьев дома. А тут... пропал — и ни слуху ни духу.
Милиция заявление принимать отказалась. Отговорка стандартная: мало ли что, загулял отец Дмитрий, набегается и вернется. Тогда соратники обратились за помощью к журналистам. Местные газеты запестрели громкими заголовками. Версии сменяли одна другую: священника убили сатанисты, украли верующие... Одна из таких заметок как-то легла на стол заместителя прокурора Ярославской области Анатолия Михайлова.
— Незадолго до исчезновения отец Дмитрий собирался переезжать на Украину. Легально продал жилье, — рассказывает Михайлов. — Даже не знаю, что меня заставило тогда отправить на квартиру Растегаева наряд...
Массивная железная дверь квартиры священника была открыта. Сотрудники милиции вошли в помещение — там их встретил представительный мужчина. Внутри полным ходом шел ремонт — кругом коробки, компьютерная техника. В общем, ничего подозрительного. Уже на выходе участковый случайно обратил внимание на принтер. В его лотке лежал договор на продажу квартиры Растегаева, а рядом... паспорт самого священника. Как же батюшка уехал, без паспорта-то? — удивился участковый.
Бандитов арестовали в тот же день. Преступники отпираться не стали, выложили все как есть. Да так красочно, что следователи им поначалу даже не поверили.
Главарь банды
Еще ковыряясь совком в песочнице, Саша Боровков знал, кем станет, когда вырастет. Пока его ровесники мечтали о космосе, Саша — от горшка три вершка — задумал стать... главарем банды.
К своей мечте Боровков шел настойчиво. Школа-восьмилетка, кулинарный техникум, зона. Первая ходка за мошенничество — дурачил и обворовывал людей на рынке. Потом грабежи, вымогательство — и новые отсидки. Авторитет Боровкова рос с каждым годом, проведенным за решеткой. Он попробовал все, кроме убийства. Давно решил для себя: руки кровью не пачкать.
В 1993 году Боровков наконец осуществил детскую мечту — сколотил банду из привокзальных бомжей. Правда, долго в главарях не продержался — за подделку документов пошел по этапу. Часть срока отбыл паинькой: ни одного нарекания. Сотрудники колонии нарадоваться не могли на такого зэка. Неудивительно, что, когда пришла телеграмма о смертельной болезни близкого родственника Боровкова, начальник колонии, не задумываясь, отпустил арестанта “в отпуск”.
Позже стало известно, что заверенную врачом телеграмму отправил подельник Боровкова Михаил Ляшенко, у которого родственница работала на почте.
Боровков поселился в Ярославле. Милиция регулярно останавливала его для проверки документов, но всякий раз Боровкову удавалось откупиться полтинником. Окончательно уверившись, что его исчезновения из колонии никто вроде и не заметил, бандит решил приступить к основной “работе”.
Летом 1996 года в центре Ярославля, на улице Труфанова, открылся офис благотворительного фонда “Партнер”. Возглавил его Михаил Ляшенко, администратором стал другой приятель Боровкова — Владимир Сибирин.
Из устава фонда “Партнер”:
“Ярославский областной общественный благотворительный фонд социальной помощи и реабилитации инвалидов “Партнер”... существует за счет добровольных пожертвований отдельных граждан и юридических лиц. Приоритетной целью фонда является благотворительная деятельность, направленная на реабилитацию и помощь инвалидам войны и труда, а также... одиноким, малообеспеченным гражданам и лицам с ограниченной трудоспособностью”.
“Благодетели” сразу определили круг своих интересов и клиентов. Решили искать одиноких владельцев квартир и “по-хорошему” переселять их в глухие деревни. Схема работы с клиентами была до тонкостей продумана Боровковым и поначалу давала неплохие результаты.
Из показаний Боровкова:
“Мы предлагали подписать документы, обещали подыскать какую-нибудь лачугу. Некоторые соглашались, других приходилось уговаривать”.
“Уговаривали” клиентов своеобразно. Сначала, как правило, предлагали выпить, подмешивали в водку клофелин, связывали и вывозили в деревню Белавино. А вот потом события развивались в зависимости от физической мощи клиента. Кому-то для сговорчивости хватало нескольких ударов металлическим прутом, других избивали до полусмерти. Практиковались и вовсе “эксклюзивные” методы.
Из показаний Сибирина:
“Рядом с домом был колодец, если кто-то после избиения не подписывал документы, его выводили на улицу и опускали туда. Если и это не помогало, у Боровкова был электрошок. Пятнадцати минут после колодца, как правило, было достаточно”.
В конечном итоге сдавались все. Граждане безропотно подписывали бумаги, делая те самые “добровольные” пожертвования в фонд “Партнер”. Сколько всего человек прошли через эту процедуру, не установлено до сих пор. Однако на одном клиенте шайка споткнулась. Игорь Потехин так же, как и другие, прошел все круги ада, подписал бумаги, отдал свой паспорт, а потом... отправился в милицию.
Часть банды, включая Сибирина, арестовали, в мае 1998-го преступники предстали перед судом. Сам Боровков также был признан участником квартирных махинаций, но вовремя скрылся от следствия, и его дело сначала выделили в отдельное производство, а затем и вовсе приостановили.
Мертвые не пишут
Боровков залег на дно. Несколько месяцев понадобилось ему, чтобы найти новых “сотрудников”. Лучшим помощником Боровкова по-прежнему был компьютерный гений Михаил Ляшенко. Также они приняли в свои ряды двух только что освободившихся друзей — Александра Голотина и Василия Шивкопляса. “Партнера”, понятно, ликвидировали. Но тут же, на старом месте, открыли новую организацию — “Ярославский партнер”, цели и задачи которой остались прежними.
Первым клиентом обновленной банды риэлтеров стал Виктор Беззубцев — одинокий пенсионер, проживающий в двухкомнатной квартире. Летом 1997 года Боровков предложил ему подработать сторожем на строительстве элитных коттеджей. Беззубцев согласился, и его вывезли “на объект стройки”.
Прежде всего Боровков предложил Беззубцеву выпить. Но обсуждение обмена квартиры на комнату как-то не заладилось. Беззубцев захмелел и начал угрожать бандитам милицией. Завязалась громкая перепалка.
Из показаний Шивкопляса:
“Я накинул Беззубцеву на шею веревку, но тот перехватил ее руками и стал сопротивляться. Ляшенко помог мне оторвать руки Беззубцева от веревки и прижать их к земле. В это время я затянул веревку и держал, пока Беззубцев не перестал дергаться”.
Следователи до сих пор спорят между собой: собирались ли бандиты убивать Беззубцева или нет? Однако в тот вечер рядом с недопитой бутылкой водки остался неподвижно лежать человек. Первый труп.
Ляшенко испугался больше всех. Он был бледный, его тошнило, и он постоянно повторял, что это “мокруха” и что теперь всех их посадят.
— Уберите, — наконец распорядился Боровков. — Здесь неподалеку есть пруд. Может, все это и к лучшему... Мертвые заявлений не пишут.
Позже, когда квартира Беззубцева была продана, Шивкопляс получил вознаграждение в 500 долларов “за хороший ход”. По 200 долларов получили остальные члены банды. Боровков назвал это премией.
Удавка — это надежно
Идея убивать понравилась всем. Но главарь хорошо помнил свое правило — самому рук не пачкать. Для того чтобы поставить убийства на безопасный поток, необходимо было выработать стратегию и найти дополнительные рабочие руки. Боровков все продумал — даже написал своеобразную инструкцию для подельников. На этой схеме проколоться невозможно, повторял он, схема безупречна. В нее входили четыре фактора: поиск клиента, его обработка, убийство и сокрытие трупа.
Из инструкции, составленной Боровковым:
“С клиентом необходимо общаться, как с лучшим другом, расспрашивать его о жизни, делиться с ним секретами.
Предлагая работу, нельзя обещать “золотых гор” — это может вызвать подозрение.
Все они — алкаши, поэтому всегда наготове надо держать стакан, клофелин и бутылку водки”.
“Клиентов должны искать все. За каждую удачную операцию наводчик получает 200 долларов. Васька (Василий Шивкопляс. — Авт.) и Глот (Александр Голотин. — Авт.) — ликвидаторы. По 500 баксов за клиента. Малахов будет могильщиком. Остальные действуют по ситуации”.
Процессу убийства и последующего захоронения трупа Боровков уделял особое внимание. Своих подельников он часто пугал тем, что все банды попадались именно на непродуманном убийстве.
Из инструкции:
“Перед тем как мочить, жертву нужно либо усыпить, либо парализовать, иначе соседи могут услышать крики. Самый надежный и чистый способ — удавка. Мужиков держать в петле 10 минут, женщин — 15, б... слишком живучие. Купите магнитофон и перед тем, как замочить, включайте погромче какую-нибудь приятную музыку. Обязательно проверяйте перед тем, как скинуть удавку, есть ли пульс. Помните: если кто-то уйдет живым, отвечать придется по полной программе”.
Позже Шивкопляс пожаловался, что после убийства сильно болят руки — мол, надо бы что-то посовременней придумать. Тогда Боровков заставил другого члена банды, Александра Голикова, смастерить мелкокалиберный пистолет. С этого времени убийцы расправлялись со своими жертвами проще, выстрелом в ухо. А хоронили в подвале заброшенного белавинского магазина.
Телеграммы с того света
В основном клиентов завлекали хорошо оплачиваемой работой, хотя приходилось и импровизировать. Один из потенциальных клиентов, Николай Блинов, сказал, что ему пенсии вполне хватает. Тогда убийцы воспользовались увлечением Блинова — коллекционированием пластинок.
Из показаний Голотина:
“Мы пригласили Блинова на квартиру посмотреть старые пластинки. Когда он заходил в комнату, Шивкопляс несколько раз ударил его железной арматурой по голове. После этого накинул удавку и по инструкции держал 10 минут. Убедившись, что Блинов мертв, Шивкопляс вытер кровь, перетащил труп в старый шкаф, закидал тряпками и замотал скотчем”.
Боровков нанял такси и вывез шкаф с трупом внутри в Белавино. Сам главарь по-прежнему в убийствах не участвовал. Объяснял, что это не его дело, что его обязанности заключались в реализации квартир.
После убийства владельца жилья Боровков на пару с Ляшенко проводили ряд нехитрых махинаций. В паспорт убитого вклеивалась фотография одного из бандитов и от имени жертвы оформлялась генеральная доверенность. По ней Боровков, который, кстати, сам несколько лет жил с чужим паспортом (одной из первых своих жертв), вполне законно, через нотариуса, продавал квартиру.
А для того чтобы знакомые убитых не беспокоились, в банду приняли человека со связями на почтамте. Приблизительно раз в месяц дальние родственники и друзья погибших получали телеграммы из разных уголков страны. Текст был стандартным: “Работаю тчк все отлично тчк постараюсь приехать как можно скорее вскл”.
Две “рыбки”
Как-то вечером Боровков пришел довольный: “Намечается крупная рыбка — аж две квартиры одним махом!”
“Рыбками” Боровков назвал 25-летнего Николая Рыбкина и 17-летнюю Сашу Кукушкину. У Николая недавно умерла мать, оставив ему однокомнатную квартиру. Саша тоже потеряла родственников и после своего 18-летия, должна была стать законной владелицей “двушки” в том же доме, что и Рыбкин. Ребята собирались пожениться. Правда, денег на свадьбу у них пока не было. Им на помощь пришла фирма “Ярославский партнер”.
— Я тысячу раз предлагала Коле устроиться в ЖКО работать. Там и место для него держали — сварщиком, — рассказывает Зинаида Кравченко, дальняя родственница Рыбкина. — А он твердил, что идти нужно на большие деньги.
Когда Николай перестал звонить, Зинаида Андреевна наведалась к нему сама. Дома никого не было, записки племянник не оставил, а сосед рассказал, что Рыбкин с Кукушкиной уехали куда-то в деревню строить коттеджи. Зинаида Андреевна только порадовалась за молодых.
В действительности же студентов отвезли в белавинский магазин. Первым был Николай.
Из показаний Шивкопляса:
“Рыбкин выпил водки и захмелел. Я взял пистолет и как бы невзначай, проходя мимо, выстрелил ему в лоб. Затем скинул его в подвал и еще два раза выстрелил в ухо, но тот продолжал хрипеть и смотреть на меня. На всякий случай я затянул у него на шее веревку”.
Вскоре подъехала Саша. Ей тоже предложили водку, но она отказалась. Она вообще не пила спиртного — попросила чаю. Чай девочке принесли, а потом стали ее избивать. Били долго, наконец выстрелили в голову.
Из показаний Шивкопляса:
“Когда Голотин выстрелил, я испугался, что кровь испачкает наволочку. Подошел к кровати, где лежала Кукушкина, и скинул девку на пол. Она еще дышала, тогда я попросил у Голотина пистолет. Несколько раз выстрелил в каждое ухо, потом обвязал ей шею веревкой, затянул и несколько раз ударил головой об пол”.
Через неделю Боровков продал обе квартиры и занялся поисками следующего клиента.
Расплата
Пятнадцатой и последней жертвой “Ярославского партнера” стал отец Дмитрий. Священник собирался переводиться в другую епархию и дал объявление о продаже своей квартиры. Это объявление увидел Боровков.
Дмитрия Растегаева убили прямо в офисе “Ярославского партнера”, когда священник пришел за деньгами. К этому времени Боровков придумал новый способ избавляться от трупов — он назвал это “дачным склепом”. Бандиты выкапывали траншею, засыпали дно гравием, клали туда труп, замотанный скотчем, и все это заливали цементом. Захороненные таким образом тела следователям прокуратуры приходилось неделями выдалбливать из монолитных блоков, каждый весом более 5 тонн.
У Боровкова созрел отличный план. Несколько месяцев он не платил подельникам, ссылаясь на большие расходы. А тем временем по документам брата сделал себе “чистый” загранпаспорт, чтобы после продажи квартиры священника уехать в Испанию. Улизнуть Боровков не успел — банду взяли.
В начале 2001 года начался чуть ли не самый громкий в истории Ярославля судебный процесс. И с этого момента в городе начали происходить странные, даже мистические вещи.
На одном из судебных заседаний кто-то из соратников отца Дмитрия крикнул: “Есть Бог на свете!” В тот же день умер брат Шивкопляса. Семейство собралось на похороны. По странной случайности вместо соли в доме оказалась селитра. Из всей родни в живых осталась только маленькая девочка, которая играла с куклами и не ела отравленной пищи.
Не прошло и нескольких дней, как у другого убийцы священника вся семья попала в ужасную автокатастрофу. Выжить никому не удалось.
А совсем недавно, 31 марта, суд вынес приговор. Боровков, Голотин и Ляшенко получили пожизненные сроки. Остальные члены банды проведут за решеткой от 15 до 25 лет.
Благодарим прокуратуру Ярославской области за помощь в подготовке материала.
