Об этой ладье писали почти полвека, пересыпая цифрами сомнительные факты и совершенные вымыслы. Ее извлекли в разобранном на 650 частей виде и много лет собирали: более замысловатого конструктора, наверное, человечество не знало. Когда немыслимая по сложности задача была решена, ладью спрятали в неказистом павильоне, похожем на армейский гараж. Редкие счастливчики могли воочию лицезреть ладью Хеопса. Мы и не надеялись. На нашу удачу, секретное хранилище фараоновой ладьи превратили в общедоступный музей.
Египет только на школьных уроках географии представляется обширной страной, по форме близкой к квадрату. В реальности это длиннющий, до тысячи километров, коридор шириной десять—пятнадцать километров. Вся жизнь бурлит в долине Нила да в прилегающих оазисах. Шаг влево, шаг вправо — сплошная пустыня, пригодная лишь для вечного успокоения. Поэтому Египет больше страна смерти, чем страна жизни.
В последний путь набальзамированное тело владыки и аккуратно извлеченные из него внутренности в специальных кувшинах канопах доставлялись к месту вечного хранения по реке. Затем, в соответствии с верованиями, фараон отправлялся в другую, вечную, жизнь к другому владыке, богу Солнца Ра, по другому, небесному, Нилу.
“Солнечная ладья Хеопса”, счастливо найденная в 1954 году у подножия южной грани Великой пирамиды, как раз и служила именно для последнего, посмертного путешествия фараона. Так по крайней мере считают египтологи. И никто не подвергал сомнению эту почти очевидную функцию плавучего “катафалка”.
Но вот я прохожу вдоль 43-метровой ладьи, задираю голову, рассматривая форштевень — носовой брус, внешне напоминающий паровозную трубу, столь же грандиозный, с остроугольным изломом, ахтерштевень — кормовой брус, и… не могу поверить, что этот колосс способен держаться на воде, не то что плыть.
В средней, самой широкой части деревянные скорлупки ладьи так полого раскрываются, что напоминают сомкнутые для умывания ладошки. Не покидает ощущение, что, если поставить судно на воду, средняя его часть тотчас наберет через край, вдавленная в воду своими высоченными концами. Ведь превышение борта над водной поверхностью — не больше 30 сантиметров.
Еще печальнее ходовые качества судна видятся с учетом мест расположения экипажа. Гребцы приподняты над средней частью. Но еще выше приподняты рулевой с двумя большими веслами управления, размещенный вблизи кормы, и “дирижер”, чей “пульт” находится близко к носовой части. Ладья имеет серповидный профиль, причем изгиб столь велик, что разнесенные почти по краям судна рулевой и “дирижер” создают сильнейший изгибающий момент. Который обречен переломить надвое хрупкую деревянную конструкцию.
Когда рассматриваешь весла, сомнения в плавучести ладьи переходят почти в уверенность. Пять пар гребных весел закреплены в веревочных уключинах под большим углом. Мысленно представляю себя гребцом. Чтобы ворочать восьмиметровой одоробиной из тяжелого ливанского кедра, я, конечно же, должен сесть. Но грести парой таких весел просто немыслимо: ширина судна в месте их крепления не превышает трех метров, пусть рукоять каждого весла составляет даже по метру, тогда за борт свешивается шести-семиметровое бревно, ворочать которым земному человеку явно не под силу.
Я максимально перегнулся через заграждение и почти дотянулся до весла. Диаметр гладко ошкуренного, сходящего на конус ствола даже в самой узкой части не меньше 12 сантиметров. Уверенно обхватить ладонью этот телеграфный столб способен разве что гигант, но никак не человек наших габаритов (а древний египтянин, если ввести поправку на отшумевшую акселерацию последнего столетия, был не больше сегодняшнего семиклассника).
Русские пророчицы Елена Блаватская и Елена Рерих утверждали, что люди цивилизации, предшествовавшей нашей, были великанами. К такому же выводу пришел биолог Владимир Шемшук. Спящих, но живых гигантов якобы лично видел известный исследователь непознанного Эрнст Мулдашев. Он же, совершив путешествие в Египет, пришел к мысли, что 17-метровые колоссы Мемнона в Фивах, 27-метровые статуи сидящего Рамзеса II в храме Абу-Симбел у первого Нильского порога и огромные фигуры фараонов на рельефах и росписях — не образные преувеличения, а портреты в натуральную величину фараонов-гигантов.
Может, и весла ладьи Хеопса — факт из того же трудновообразимого ряда? Впрочем, существуют и другие мнения.
Профессор Пунин, много раз пройдя вдоль ладьи, согласился со мной: это произведение искусства не спускалось на воду. Андрей Львович решил, что лодка фараона носила чисто ритуальный характер. Мышление египтян во многом склонялось к символизму. Так и ладья — лишь символизировала плавание по Млечному Пути, каковой мыслился небесным Нилом.
Кстати, мнения египтологов, исследовавших ладью, разделились: одни считают, что она реально перевозила умершего фараона из столичного Мемфиса к некрополю Гизе, другие убеждены, что похоронная процессия такого рода была чисто символической.
Итак, ладья — ритуальная, возражаю я профессору. Хорошо! Но тогда ее могли изготовить из одного полена, покрыть золотом и без хлопот поместить прямо в усыпальницу. Незачем было вытесывать сложнейшей кривизны весла из единого кедрового бревна, плести многослойные веревки из папируса строго определенной зрелости — на максимуме прочности его волокон, вырезать хитроумные втулки из трудных для обработки акации и ююбового дерева, делать такие зазоры между кедровыми досками, чтобы, разбухнув в воде, дерево “съедало” стык, но оставляло маневр для движения… Наконец, если ладья — всего лишь ритуальный макет, надо быть ненормальным, чтобы собирать его из 1224 отдельных деталей и сообщать ему циклопические размеры: не забудем, что специально для этого судна каменотесы выдалбливали в скале траншею длиной 35 метров и укладывали поверх ладьи многотонные плиты. Ведь находили же в других погребениях глиняные модели заупокойных лодок. Что ж это Хеопс выпендрился — заказал “всамделишную”?
Шведский эксперт по античному судоходству Бьерн Ландстрем убежден, что ладья была плавучей, более того, она наследовала тысячелетние традиции строительства парусных серповидных судов (хотя, признаться, на парус Хеопсова судна нет и намека). Знаменитый Тур Хейердал перещеголял шведа: он полагал, что эта изумительная по своим мореходным качествам ладья могла бороздить не только мутные воды Нила, но и просторы Средиземноморья и даже Атлантики.
Отнюдь не считаю себя вправе спорить со знатоками, но искренне не понимаю, как этот деревянный придаток первого чуда света мог удержаться хотя бы на поверхности священного бассейна.
Вернувшись в Москву, я начал искать ответ у экспертов.
Александр Зайцев — судомоделист, выполняющий модели исторических парусных кораблей. Это настоящий корабел, судоверфь которого размещается в квартире обычной пятиэтажки. Каждую “игрушку” он делает по специальному заказу, затрачивая на нее год и даже два года. Разумеется, вначале досконально изучает литературу, чуть ли не с лупой всматривается в прототипы. И лишь затем берет в руки деревянный брусок.
Правда, древнеегипетских судов мастер не делал. Но не раз изготавливал модели кораблей древних викингов, похожих на ладью фараона высоким форштевнем, предназначенным для рассечения больших морских волн.
Александр полагает, что странная серповидная форма берет начало от папирусных лодок, когда приходилось нос и корму туго стягивать канатами. Со временем материал сменился, но стереотипы формотворчества сохранились. Полый пальмовидный форштевень очень легок, а основная доля массы сосредоточена в средней, сравнительно мало изогнутой части, поэтому ладья вполне могла держаться на воде, даже имея столь малую осадку.
Что касается огромных и неуклюжих, на мой взгляд, весел, которыми невозможно грести, Зайцев удивил меня мнением, что ладья в принципе могла перемещаться по воде даже при таком положении весел, какое мы видим на фотографиях. Более того, античный корабел-моделист не считает передние пять пар гребными (в нашем привычном понимании) веслами. Передние десять ничем не отличаются от задней пары рулевых. Гребцы могли орудовать веслами, установленными, как сейчас в музее, под большим углом к воде, производя энергичные возвратно-вращательные движения рукоятью. Особая кривизна лопасти, допускает он, могла при таких синусоидальных вращениях сообщать судну медленное движение вперед. Так плавники некоторых морских животных, колеблясь вроде бы на одном месте, разгоняют их, как торпеду.
Другим моим консультантом стал Виктор Михайлович Хорьков, исследователь истории и мифологии Древнего Египта, автор недавно выпущенной книги о египетском происхождении карт Таро. Он объяснил мне, как могла ладья передвигаться по Нилу, именно эта фараонова ладья, — только в одном направлении: с юга на север, по течению реки. Поэтому иероглифический знак, обозначающий юг, выглядит как серповидная лодка без паруса. Зато когда требовалось плыть с севера на юг, против течения, непременно укрепляли парус, и преобладающие в Египте северные ветра гнали судно на юг. Поэтому иероглиф “север” — парусная лодка.
Итак, по мысли Хорькова, все 12 весел использовались только для управления, поэтому они стоят в таком странном для нас положении. А тянуть ладью на буксире могла другая весельная барка. Либо ладья шла вниз по течению своим ходом. В этом случае ладья была исключительно “одноразовой”, ей был предписан единственный маршрут — от дворца фараона в Мемфисе к причалу возле некрополя Гизе. Затем судно подтягивали к пирамиде (кстати, в одной из книг указывается, что донные кедровые доски сохранили глубокие борозды — следы волока по камням). Однако морские путешествия, считает Виктор Михайлович, “солнечной ладье” были недоступны.
Таковы мнения наблюдателей. Истина же, как почти во всем, связанном с пирамидами, остается в тумане.
